И лицо твоё в пламени вижу...

24

Ведьма лежала на кровати, тонкие веки её подрагивали, грудь еле заметно поднималась и опускалась, силясь вобрать в себя побольше воздуха.

Сам того не заметив, Рейвен оказался у кровати, опустившись на колени. Сжал он своей большой рукой ее тонкую нежную руку, глядя на княжну. Чувство несправедливости происходящего затопило душу- почему она не была обычной женщиной? Той, что можно взять в жены? Той, с которой можно создать семью. Но ведь и он не был простым человеком - Охотник. Лишь единицы из них создавали семьи, остальные же ,зная, какое будущее бы ожидало их близких, предпочитали перебиваться случайными ни к чему не обязывающими связями. Как и сам он раньше. До той поры, пока эта зеленоглазая не ворвалась то ли лучиком надежды, то ли самым жутким из ночных кошмаров в его жизнь.

Сейчас она выглядела гораздо хуже- бледная кожа, пересохшие от жара губы, разметавшиеся волосы, прилипающие тут и там рыжими завитками к лицу. Тень болезни сделала ее красоту мертвенно-жуткой, почти призрачной.

Но вот так, вблизи, Рейвен остро осознал, насколько важна ему жизнь ведьмы. Зачем? Это следующий вопрос, а он как Охотник привык делать всё поэтапно, чтобы не дать глупым и ненужным сомнениям одолеть решимость.

Ласково погладив её щёку, Рейвен встал с колен, поправив тряпицу на горячем как плита лбу княжны.

***

Заплатив лекарю вперед, Рейвен направился за конём, оставив мужчину гадать в недоумении- что же происходит с Охотником. То ли он волнуется о ведьме, то ли - боится, что из Ордена выгонят, увидев, что не справился с задачей своей, не доставил ведьму живой на суд.

****

Рейвен обыскал лес и его окрестности вдоль и поперек- ничего, даже отдаленно напоминавшего жилище ведьмы и в помине не было. Охотник еле слышно выругался- поверить старому пьянице, невесть что выдающему за воспоминания, а не грёзы затуманенного вином разума. Но какая-то часть разума упорно не желала сдаваться - Рейвен ведь знал людей. Знал благодаря годам своей работы, мог полагаться на первое суждение о них, что почти всегда оказывалось безошибочным. Вот и сейчас он знал, что лекарь по крайней мере не лгал- он действительно верил во всё, что говорил. Да и ведьмы обладали колдовством, разным. Темным и могучим, что могло творить дела разные, страшные да великие. Конечно, часть из них была лишь выдумкой людской, но часть- правдой.

Спешившись, Рейвен бродил у кромки леса. Ничего. Никого. Развернуться и ехать обратно? Просто ожидая, как лихорадка забирает жизнь Таниты, капля за каплей?

Охотник горько усмехнулся, направляясь обратно в лес, - Танита. Он сразу стал называть её по имени, хотя бы в мыслях, напрочь запамятовав одно из основных правил Ордена- не делать подобного. " Не стоит отродье Тьмы равнять с человеком - тем и против воли Бога Истинного согрешите, и наделите ведьму человеческими качествами, коих лишена она!"- важно вещал когда-то наставник, брат Тихон,- " Оттого и вам станет жаль её".

Жаль? Если то грызущее, тянущее чувство в груди, что поселилось с недавних пор в его груди- жалость, то он- самый чувствительный человек во всем королевстве! Опутала чарами проклятая ведьма!

Рейвен представил себе лицо отца, узнай тот, что сын сейчас слоняется по лесу в поисках одной из тех, с кем Орден боролся многие годы, да не просто так, а чтобы спасти жизнь другой.

Непонятная тревога лишь подстегивала, заставляя отметать прочь мысли о том, что Дотца может оказаться всего лишь нелюдимой или выжившей из ума старухой, сторонящейся людей- таких досужие языки вмиг записывали в дочери Тьмы. Или Дотцы давно уж нет на свете- столько лет прошло, даже у ведьм есть свой час. Возможно, именно в эту минуту и юная дана испускает свой последний вздох.

Сцепив зубы, Рейвен обмотал вокруг лица кусок ткани, затем, взяв в руки факел, ударил куском стали о трут, отчего возникшая искра мгновенно воспламенила смолу. Освещая себе путь, Рейвен снова и снова исследовал лес и его окраину.

Где-то вдалеке гулко заухал филин, ему вторил волчий вой. Деревья угрожающе закачали кронами, увеличившись почти вдвое. Молчаливой темной массой нависали,не желая пропускать странного путника. По небу медленно плыла луна, окруженная молочно-серыми облаками, цепляющимися за высокие макушки исполнинских деревьев.

Вдруг Рейвен ощутил чьё-то незримое присутствие, будто бы сам лес молчаливо наблюдал за ним. Он остановился подняв кверху руку с зажатым в ней факелом. Тот чадил, освещая лишь пару поваленных стволов, поросших мхом, деревья и кустарники.

-Что потерял, Охотник? Или что ищешь? - раздался намешливый старческий голос.

Рейвен крутанулся вокруг себя, но только лес был вокруг- угрюмый, нелюдимый. Будто недовольный тем, что простой смертный потревожил его покой ночью, когда самое сердце леса просыпаясь, жило своей жизнью. Голос, казалось, звучал отовсюду.

-Мне нужна помощь!- крикнул он, застыв в ожидании. Спустя несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, на поляну вышла старая сгорбленная женщина, одетая в домотканную грубую рубаху, поверх которой был накинут платок. Седые длинные волосы были заплетены в две косы, спускавшиеся до пояса. В одной руке она держала корзину, из которой свисали травы и соцветия.

-Ты не лжешь, - с интересом разглядывая его бросила ведьма- Сперва я было подумала, что пробил мой час. Орден пожаловал в гости. Но теперь вижу,- засмеялась ведьма каким-то лишь ей известным догадкам- пламя, что бушует внутри тебя, гораздо реальнее того, в котором когда-то суждено сгореть мне.

Она шагнула вперёд, щёлкнув в воздухе пальцами - и факел тотчас погас, а вокруг стало гораздо светлее.

Рейвен опустил ткань с лица, внимательно глядя на ведьму - Охотник внутри него бесновался, требуя крови. Он не понимал, как можно договариваться с ведьмой, как можно вообще считать ее кем-то иным, кроме отродья зла? Он желал лишь увидеть, как беспомощная ведьма волочится по земле, скованная серебром.

-Значит, ты ищешь помощи?- медленно обошла вокруг него ведьма. Остановившись, скрестила руки на груди, тихо засмеявшись,- Помощи ведьмы? Разве вас не учили тому, что ведьмы- зло? - приподняла она одну бровь - Что мы не помогаем никому, кроме себя и Темных сил?

Рейвен не ответил, ведьма, покачав головой, продолжила:

-Я бы никогда не вышла к тебе, но я многое вижу. Многое.

-Что ты видишь?- спросил он, следя глазами за тем, как она вновь взмахнула рукой.

-То, что ты сейчас на перепутье. И это правильно- только так ты сможешь узреть истину.

Перед глазами Рейвена в воздухе заискрились полупрозрачные картинки, вспыхивая и угасая - ведьмы на поляне танцуют под полной луной. Их волосы распущены по спинам, а тела наги. Вдруг из-за деревьев выходят мужчины, тоже обнажённые. А вот молоденькая ведьма в мужском наряде сражается с несколькими воинами. Уже обессилевшая, она падает на колени, а один из воинов заносит над её головой меч, но тут же его удар отражает мужчина, невесть как появившийся перед ней. С молниеносной скоростью он сражается, защищая ведьму. Его темное одеяние, сливаясь с темнотой ночи, становится сплошным черным пятном, мелькающим перед глазами. Чуть позже являются ему двое, старик в темной одежде, да старуха в рваном домотканом платье. Седые как снег волосы старика всклокочены, взгляд полубезумный. Прикрывает он собой женщину, что обречённо опустила взгляд. И тут Рейвен будто его глазами увидел- перед ними стоял Охотник. Молодой, глаза злобой горят, рука нетерпеливо сжимает меч...

Наконец, образы угасают, оставляя лишь лёгкую дрожащую дымку, а затем и вовсе исчезают, словно бы и не было.

Рейвен встряхнул головой:

-Что это?

Ведьма приподняла брови в удивлении, мало похожем на притворное:

-Ты о чем, Охотник?- она, казалось, искренне не понимала, о чем речь. Тут же мощная рука Рейвена выбросилась вперёд, ухватив шею женщины. Ведьма взвыла от боли - острые серебряные шипы с внутренней стороны перчаток вонзились в кожу, заставляя корчиться от боли.

-Хватит игр, ведьма!- зарычал Рейвен - мне нужна твоя помощь!

Он и сам понимал, насколько безумно выглядит со стороны - требует помощи той, чей род истребляли веками. Никогда ведьма не поможет Охотнику, да еще насильно, разве что по доброй воле.

Отпустив Дотцу, он сделал шаг назад. А она, прижав морщинистую руку к шее, лишь хрипло рассмеялась - и исчезла в воздухе.

Идиот! Глупец! Он упустил последний шанс! Охотник внутри метался- найти и за седые волосы протащить прямиком в Орден! А вторая пускай умрёт - наверно, ещё силу не обрела. Не сможет вырвать свою жалкую душонку у Тени.

***

После нескольких часов бесцельного брожения по лесу, Рейвен уселся на землю, прислонившись спиной к стволу большого раскидистого дуба. Он проиграл, пора это признать. Перед глазами возникло бледное личико княжны, а глаза защипало от странной влаги.

-Неужто мне довелось быть свидетелем слёз Охотника?- раздался из-за поваленного и заросшего мхом дерева вперед насмешливый голос ведьмы.

Рейвен не шелохнулся, равнодушно глядя перед собой.

Дотца, вновь появившись перед ним, обошла дерево, с интересом разглядывая его:

-Вот теперь ты почти готов, пойдем!- она подошла ближе, а затем развернулась и побрела вперёд. Рейвену ничего не оставалось, как последовать за ней.

Освещаемая призрачным светом луны небольшая тропка меж деревьев привела их к маленькой избе, бревна которой подгнивали от старости. Дверь сама собой открылась, приветствуя хозяйку. Дотца, не оборачиваясь, бросила Рейвену:

-Зайди и сядь у стола.

Внутри убранство избы было скромным- большой деревянный стол, печь с поеденной молью занавесью, маленькая давка, натужно заскрипевшая под непривычным для нее весом Охотника. Напротив- большая лавка, видно, служившая ведьме кроватью. Под потолком на длинных нитях висело множество трав, ягод и корений. На полу и самодельных полочках на стенах- множество склянок и утвари, одни были пусты, другие наполнены разноцветными жидкостями.

Рейвен еле мог сдерживать Охотника, что не желал находиться в ведьмином логове.

-Вот !- бухнула перед ним на стол Дотца резной ковш с приторно пахнущим питьём - Хочешь её спасти- пей.

Рейвен нахмурился- что еще ведает ведьма? Откуда столько известно ей? Принюхавшись, отпил небольшой глоток. Дотца усмехнулась:

-Не бойся, я не из чёрных.

О чёрных ведьмах ходило множество легенд- и что детей из колыбели похищают, чтобы потом творить самое темное колдовство; и что юных дев своему Господину темному дарят, одурманивая да лестью соблазняя; и что на крови все чары их замешаны. И как ведьмы людей с пути истинного сбивают- сулят многое, призывая души Тьме подарить взамен. Да только горькой полынью отдают их медовые речи- не принесет счастья то, что у такой ведьмы взамен на душу бессмертную выменял. Правда, и шли к ним лишь самые отчаянные. Ну, или отчаявшиеся. Те, у кого пути больше не было много.

Рейвен выпил залпом остальное, поморщившись от горьковатого привкуса.

Пока Дотца, ни слова ни говоря, хлопотала по избе, переставляя склянки да развешивая новые травы, Рейвен хмуро наблюдал за ней. Его самочувствие становилось всё хуже- озноб пробежал по телу, казалось, сама кровь по венам стала бежать медленнее. Глянув на свои посиневшие руки, он тряхнул головой, попытавшись прийти в себя. Но от этого мир вокруг лишь завертелся, закружился с немыслимой силой.