Негасимое пламя

– Ребята-а-а, принесите ещё шампуня, скоро уже!..

– Я принесу, – вызвался Верховский. Стрелки на обмотанных мишурой часах и впрямь подбирались к полуночи. – Две бутылки хватит?

– Тащи, сколько унесёшь! Большой холодильник у окна, нижняя секция…

Ему не доводилось прежде бывать на кухне. Она едва ли уступала размерами кабинету, в котором обитали оперативники безопасности, но загромождена была не в пример сильнее. К холодильникам вели узкие проходы между гигантскими плитами, холодно блестящими стальными столами и раковинами, больше похожими на глубокие тазы из нержавейки. Верховский зачем-то открыл сначала верхнюю створку; из морозильной камеры в лицо ему пахнуло холодом, слегка отогнавшим хмель. Бутылки игристого обнаружились там, где и было сказано: четыре штуки, с запасом. Утащит он все сразу или не стоит рисковать? Лучше, пожалуй, сделать лишнюю ходку…

– …И нарезку! – донеслось сквозь приоткрывшуюся дверь. Полоска света чиркнула по кафельному полу, ударила по привыкшим к полумраку глазам. – Там сыр и колбаса, и салатики захвати, если остались…

За спиной прокатились неторопливые лёгкие шаги. Верховский, не оборачиваясь, вытащил из холодильника завёрнутые в целлофан подложки с припасёнными деликатесами.

– Давайте я возьму, – Марина не слишком уверенно забрала у него добычу. – И ещё во втором холодильнике…

– Во втором, – зачем-то повторил Верховский, захлопывая дверцу. На кой ляд понадобилось рассовывать еду, купленную для небольшого застолья, по двум громадным шкафам? – Что тут наше?

Марина протиснулась мимо раскрытой дверцы и тоже склонилась к полкам. От её белого халата едва уловимо пахло какими-то едкими реактивами и чем-то ещё, совсем не лабораторным, цветочным, явственно напомнившем о тесной комнатке в общежитии на окраине Москвы. Она так там и живёт или перебралась куда-то?..

– Ой! – Марина неловко взмахнула руками, пытаясь поймать посыпавшиеся на пол упаковки. – Ну что я сегодня такая растяпа!

Верховский проворно сгрёб не успевшую пострадать колбасу и грудой свалил на ближайший стол. Марина сосредоточенно вытаскивала с полки контейнеры с салатами. В жёлтом свете, изливавшемся из нутра холодильника, заметно было, как щёки её пылают румянцем.

– Лучше я отнесу, – вежливо предложил Верховский. В тесном сумраке кухни стремительно становилось душно. Надо возврщаться за стол, там все ждут.

– Д-да, правда… Спасибо…

– Это вам спасибо, – повинуясь порыву, сказал Верховский. – Я как-то всё… Не успел ещё поблагодарить. Да и не знаю, как.

– Ой, было бы за что, – Марина смутилась, отвела взгляд. Подумав, закрыла холодильник. Стало совсем темно. – Я и сама-то не думала… Случайно вышло…

– Есть за что, – с нажимом возразил Верховский. Говорить было одновременно легко и очень трудно. – Вы мне жизнь спасли.

От того, что хуже смерти. Он ведь почти сдался.

– Так и вы мне спасли, – тихо сказала Марина, глядя в сторону. – Тогда, в лесу… Я бы так и сидела… Не очень-то я умею – против упырей…

Вот ведь вспомнила! Хотя она права, это он зачем-то забыл. Не Витькин же дядюшка его тогда выхаживал. Он, дурак, не умел ещё достойно принять чужую заботу. А теперь всё уже, поздно…

– Я вам должен больше, – Верховский сдержанно усмехнулся. – Два против одного. Так что, если могу быть полезен…

– Ну что вы… Я рада, что вы уцелели, – выпалила Марина. – Это же ужас… Вспоминать не хочу.

– Не вспоминайте.

Она неловко дёрнула головой – должно быть, соглашалась. Верховский осторожно забрал контейнеры из её слегка дрожащих рук и не глядя отставил на стол. Надо же, как сильно впечатлил её тот злосчастный случай… А его, наверное, уже ничто не способно удивить.

– Саша, вы… Нас там ждут…

– Пусть ждут.

Идиот. Какой был, такой остался. Надо было ещё там, в избушке у Щукина… Не на гудящей холодильниками управской кухне, с пьяных глаз, под приглушённый гомон голосов коллег, доносящийся сквозь неплотно прикрытую дверь. Теперь уже вовсе не надо… Или нет… Или да… Незримый маятник так и метался, отсчитывая секунды бездействия. Собрать в охапку бутылки и снедь и уйти в столовую. Обнять женщину, точно так же застывшую в нерешительности. Чужую. Почти родную. Коллеги немедленно разнесут сплетню, им обоим придётся несладко… Лучше не надо… Как-нибудь потом, не за пару минут до нового года, не у всех на виду… Потом, на трезвую голову, точно не хватит храбрости…

Под потолком взвыла сигнализация.

Оглушённый монотонным электрическим визгом, Верховский тяжело оперся о холодную поверхность стола. Опомнившись, метнулся к двери в столовую, не без труда лавируя между рядами громоздкой кухонной утвари. Что стряслось? Система сбойнула или с защитными контурами правда что-то не так? Кафельный пол норовил пошатнуться под ногами; не надо было расслабляться и повышать градус, да что уж теперь… Добравшись до двери, Верховский рывком распахнул её, отшатнулся, ошеломлённый тугой волной звука. Щукин уже бежал к выходу из столовой, надзорщик бестолково вылезал из-за стола, остальные осовело вертели головами, уже не пытаясь прикрывать уши.

– Что за леший? – проорал Верховский, силясь перекричать вой сирены. Ему никто не ответил.

И так ясно, что делать: Витьку нагонять – они же, в конце концов, на дежурстве. Туман в голове стремительно развеивался, но координация движений всё ещё подводила. Мир вокруг норовил в любой момент коварно взбрыкнуть и опрокинуться. Проигнорировав замершие лифты, Витька через две ступеньки припустил вниз по лестнице; Верховский бросился следом, для надёжности хватаясь за перила. Наверху, на площадке четвёртого этажа, громко хлопнула дверь. Спустя несколько мгновений безопасников нагнал взмыленный надзорщик; на лице у него было написано осознание случившейся катастрофы. За ним, приотстав на половину пролёта, бежали лаборант и Марина. Верховский запоздало сообразил, что сработали сигнальные цепи вивария: если бы дело было в пожаре или в прорыве стационарных контуров, орало бы по-другому. У научников там, разумеется, какой-нибудь важнейший эксперимент, который надо непременно спасти. Как бы им объяснить, что жизни людей несопоставимо дороже самой редкой нечисти?

Едва спустившись в подвал, надзорщик в ужасе схватился за голову и разинул рот. Вой сирены заглушал его голос, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что примерно срывалось с его языка. За запертыми двойными дверьми из бронестекла, ведущими в коридоры вивария, творилось светопреставление. Беспомощно моргали сигнальные лампы, гулко выл сквозняк, искрила под потолком повреждённая проводка. Дальше устроенной у входа наблюдательной станции горело только аварийное освещение. В сумраке, едва рассеянном зелёным светом, скользили неясные силуэты – леший пойми, чьи именно. Витька поймал наздорщика за шкирку, слегка встряхнул, заставляя прийти в себя, и жестами показал: «без паники», «соблюдать технику безопасности», «убрать посторонних», «кто там?». Проштрафившийся дежурный встрепенулся и принялся сбивчиво отвечать дрожащими пальцами. «Пять… нет, шесть сухопутных», «четыре аморфных», «три особо опасных: два упыря и плакальщик». Ну отлично… Морщась от бьющей по ушам сигнализации, Верховский на пробу соорудил простенькое боевое заклятие. Вышло сносно, хотя голова всё ещё нещадно кружилась. Леший побери, а ведь Витька был ранен нежитью… Ему ни в коем случае нельзя лезть на рожон…

«Прикрой», «пойду первым», «стрелять по команде». Щукин хмуро кивнул и однозначно понятным жестом отодвинул от дверей рвущихся в бой научников. Ничего, переживут, надзор им новых подопытных наловит… Верховский схватился за отключённые от автоматики створки и, помогая себе магией, раздвинул их – ровно настолько, чтобы пролезть боком в изоляционную капсулу. Следом за ним протиснулся Витька и без видимых усилий задвинул за собой двери. Несколькими короткими жестами обсудили тактику – никаких импровизаций, регламенты давно подумали за них. Дождавшись от товарища сосредоточенного кивка, Верховский шагнул к выходу в коридор вивария.

Им почти сразу попалась лихоманка, по-идиотски застрявшая в вентиляционной решётке. Витька без труда подбил её прицельной огненной стрелой; нежить, слишком плотная, чтобы выпростаться из капкана, стремительно улетучилась вонючим дымом. Окрылённый успехом, Щукин довольно осклабился и показал: «разделимся». Верховский мрачно покачал головой. Среди аморфных тварей опасных нет, зато тут где-то бродят целых два упыря. Нечего Витьке шастать одному.

Надзорщик добрался-таки до рубильника сигнализации, потому что монотонный вой сменился голосом автоинформатора. Верховский неспешно двинулся вдоль запертых лабораторий. Действовал методично, как по учебнику: при помощи контактной магии выгонял из пазов штифты замка, слегка поддавал дверь носком тяжёлого ботинка, оценивал ситуацию и сбрасывал с левой ладони сеть или с правой – силовой заряд. Витька маячил за плечом и бдительно оглядывал коридор, прикрывая спину напарнику. Таким манером отыскали и изничтожили спрятавшийся под компьютерный стол полтергейст и метавшуюся по лаборатории шишигу. Это всё так, мелочь… Не она разорвала истончившиеся охранные чары, которые не пожелал подновлять на полночь глядя недотёпа надзорщик.

Первого упыря нашли в одной из дальних лабораторий. Нежить лакомилась подопытными мышами, расшвыривая вокруг себя опустошённые от крови трупики. Верховский невольно поёжился: под рукавом рубашки заныли давно зажившие ожоги. Здесь, к счастью, точно нет никаких аномалий… Отвлекая на себя внимание кровососа, Витька швырнул в нежить пригоршней огня и сразу метнулся за ближайший стеллаж. Верховский тщательно прицелился. Он и в абсолютно трезвом состоянии не соперник твари в ловкости и скорости, а значит, попыток будет немного. Одна за другой – две огненные стрелы, следом сеть. Упырь взвыл, шлёпнул когтистой лапой по подпаленному боку и в ярости запустил в обидчика громоздким монитором. Снова полыхнуло: Витька, высунувшись из укрытия, бомбардировал нежить пламенными сгустками. Где-то в коридоре раздался ответный вой: упыриный родственник почуял неладное и потопал на голос – разбираться. Помянув про себя лешего и всех его подчинённых, Верховский ногой отпихнул к двери разбитый монитор. Не ахти какая баррикада, но лучше, чем ничего…

Огненная стрела мазнула мимо размахивающей лапами нежити и разбилась о негорючие плиты облицовки. Верховский, отступая, шагнул в глубь лаборатории, к выбитому заслону из бронестекла; под ботинками захрустело мелкое крошево. Сильный, гад, особенно когда сытый… На притулившейся в углу вешалке висел забытый кем-то рабочий халат. Верховский сдёрнул его с крючка, поджёг с двух концов и с горящей тряпкой в руках бросился к упырю. Жар сердито кусал за кожу; не так уж и больно, тогда было хуже. Лишь бы нежить не вывернулась хотя бы до того, как хорошенько прожарится. Верховский нахлобучил халат на голову кровососу и, стиснув зубы, крепко обхватил пылающий кокон. Щукин поддал жару: метко швырнув стрелу, попал нежити прямо во впалое пузо. Упырь зашатался на тонких жилистых ногах, потерял равновесие и рухнул на измазанную мышиной кровью плитку, увлекая за собой намертво вцепившегося врага. Когти бессильно царапали воздух, норовили достать настырного живого. Прижав коленом отчаянно дёргающуюся тварь, Верховский выхватил из кобуры табельное, приставил дуло к чересчур подвижному упыриному локтю и выстрелил. Пули не серебряные, но без одной лапы упырь всё же чуть-чуть безобиднее…