Негасимое пламя

XLIX. Вызов

– Дело изъято, – сухо сообщил архивариус, возвращая Мишке записку с номером.

– То есть как это? – по инерции спросил Старов.

Ежу понятно, как это: забрали в какой-нибудь ещё более секретный архив, а то и совсем уничтожили. Только почему именно это дело?

– Ну вот так, – архивариус равнодушно пожал плечами. В стёклах его очков отражались бесконечные ряды заполненной мелким шрифтом таблицы. – Коллег своих спрашивайте. Ещё что-нибудь?

– Да, вот этот номер посмотрите, пожалуйста, – уныло попросил Мишка, выкладывая на конторку второй листок.

Не то чтобы он чувствовал, будто чем-то обязан Зарецкому – не начальник же велел в делах копаться, в конце-то концов! – но от ощущения неправильности происходящего зубы сводило, словно Мишку лимон грызть заставили. Ярослав теперь скажет, что само по себе изъятие дела – верный знак, что тут что-то нечисто, а Старов искренне желал доказать ему обратное. Прежде Мишка не замечал за собой склонности ревновать к чьей-то правоте, но именно высокомерному стажёру уступать не хотелось. Наверное, потому, что это одновременно значило разочароваться в людях.

– К этому могу дать доступ, – великодушно сказал архивариус. – Только учтите, часть материалов не оцифрована, а физические копии сейчас у кого-то из ваших коллег.

– Хорошо, спасибо, – Мишка обрадованно закивал и выложил на истёртую столешницу свеженькое служебное удостоверение. Ещё даже уголки не успели обтрепаться и нет-нет да кололись сквозь нагрудный карман.

– Пятый компьютер. У вас двадцать минут.

Мишка вчитывался в машинописные строки со всей въедливостью измученного источниковедением выпускника истфака, но никак не мог сообразить, что тут могло заинтересовать Зарецкого. Обыкновенное дело по наследству, каких сотни. И вёл его со стороны контроля не Липатов, а вовсе даже Громов. Правда, никаких медицинских документов в материалах не нашлось – а Ярослав говорил именно о странных обстоятельствах смерти…

– Безумие, – сердито пробормотал Старов себе под нос, кропотливо конспектируя важные, на его взгляд, подробности. Сам не знал, к чему относится это замечание: к туманной затее Зарецкого или к скупым выдержкам из описания состояния пострадавшей.

В отделе, несмотря на обеденное время, недоставало только Дениса, уехавшего разбираться с каким-то нелегалом, да вечно пропадающего на совещаниях руководства. Чувствуя себя измазанным в чём-то грязном и чрезвычайно липком, вроде дёгтя, Мишка подошёл к столу Ярослава и положил перед коллегой сделанные выписки.

– Одно изъято, второе – вот, – коротко отчитался он. Зарецкий благодарно кивнул и тут же схватился за тетрадный лист. – Оригиналы и неоцифрованные документы – у Кости, если тебе нужно.

Ярослав метнул неприязненный взгляд в сторону Чернова; тот не остался в долгу. Вот ведь идиоты, оба! Если бы всерьёз хотели что-нибудь путное выжать из этого странноватого дела, засели бы вместе на вечерок помозговать, а так – останутся с носом. Даром что Костя – ходячая энциклопедия, а соображает лучше Ярик, который, в свою очередь, иногда не знает элементарных вещей. Но нет, органически друг друга не переносят, а кому от этого лучше-то?

В повисшем молчании Субботин поднялся из-за стола и, не говоря ни слова, вышел из кабинета – наверное, обедать. Громов, кажется, вовсе не вникал, что вокруг него происходит: копался себе в каких-то артефактологических справочниках. Мишка, не удержавшись, покосился на бумаги, с которыми работал Валерий Васильевич. Больше всего они походили на любительское описание колдовской поделки с грубо выполненным эскизом посреди страницы: оплетённый серебристой проволокой кварц, внутрь которого иллюстратор поместил бледно-синюю искорку чар.

– А второе изъято, – задумчиво протянул Зарецкий, отложив наконец Мишкины заметки. – Интересные дела.

– По-моему, совсем не интересные, – честно сказал Старов. – Чего ты так в них вцепился? Скучно стало после экзаменов?

– Не скучно, – мрачно заявил Зарецкий. – Это вроде вызова. Если кое-кто думает, что сможет безнаказанно от меня избавиться…

Он не договорил: Липатов, лёгок на помине, пинком распахнул дверь кабинета, гаркнул что-то приветственное и прямо с порога метко запустил в Валерия Васильевича смятой в комок бумагой. Ярослав мгновенно вскинул руку; снаряд сменил траекторию и неторопливо приземлился на линолеум, не причинив никаких разрушений.

– О, Громыч, хорошо ты щенка надрессировал, – насмешливо бросил Денис. Валерий Васильевич поднял голову от справочников и непонимающе захлопал глазами из-за толстых линз. Не утруждая себя объяснениями, Липатов небрежным жестом заставил комок бумаги запрыгнуть под нос к Громову, прямо на страницы раскрытой книги, а затем размашисто прошествовал к своему столу и швырнул на клавиатуру нехитрую полевую аммуницию: связку амулетов и пару прорезиненных строительных перчаток. – Слышь, Стажёр, а палку приносить будешь?

– Чтобы вы эволюционировать начали? – огрызнулся Зарецкий. – Ради такого напрягусь, пожалуй.

Старов только вздохнул. Как бы объяснить парню, что с таким отношением к людям никаких поводов для вражды не надо?

– А ты чего борзый такой? – поинтересовался Липатов, выпутываясь из куртки. – Думаешь, на четвёрку сдал – всё теперь, за человека считаться можешь?

– Некоторым для этого и тройки маловато.

– А некоторым выше двойки не прыгнуть, – хмыкнул Супермен и тут же объявил: – Так, ладно, мелкота, сидеть бояться, пока я пожрать не схожу. Придумаем, чем вас занять, чтоб фигнёй не страдали.

Швырнув куртку на своё кресло, он деятельным вихрем вылетел из кабинета. Костя, влекомый духом противоречия, тут же демонстративно засобирался на обед. Ярослав же долго сверлил взглядом рабочее место недруга, а потом, дождавшись, пока Чернов уйдёт, неторопливо обошёл столы, забрал одну из брошенных Денисом перчаток и положил взамен новую, из неиссякаемых отдельских запасов. Поправил так, чтобы было похоже на первоначальное положение. Спрятал добычу в рюкзак.

– Это зачем? – сумрачно поинтересовался Мишка.

– Чтоб не терять связь с дорогим человеком, – нахально ответил Зарецкий.

Громова, казалось, вовсе не интересовало, что творится вокруг, а больше никого из старших поблизости не случилось. Приструнить зарвавшегося стажёра было некому. Мишка сам не знал, как должно быть правильно. Следить за коллегой, безусловно, нехорошо, но вдруг Ярик не ошибся? Вдруг за Липатовым и впрямь водятся провинности похуже жестокого обращения с нелегалами? Можно вывести его на чистую воду, не запятнав совести? А если нет… Если нет – то так ли он сам, Мишка, подходит для должности офицера контроля?

Долго хандрить ему не позволили. Вернувшийся с совещания Виктор Сергеевич бодрым шагом ворвался в кабинет и, мельком оценив обстановку, решительно направился к Мишкиному столу. Зам Верховского, в отличие от самого начальника, неизменно выглядел жизнерадостным, что бы ни творилось. Как-то раньше и в голову не приходило, что это может быть всего лишь маской для нервных подчинённых… Старову совсем не нравилось, что ему вдруг потребовалась подобного рода проницательность.

– Ребята, как настрой? – гаркнул Щукин. Даже Громов встрепенулся и недоумённо заморгал, пытаясь сообразить, относится ли вопрос и к нему тоже. – Прогуляться не хотите?

– У нас выбора нет, – Мишка неуверенно улыбнулся. Щукинская манера раздавать задания подкупала своей непосредственностью.

– Выбор есть всегда, – возразил Зарецкий и тут же прибавил: – Но прогуляться я не против. Куда?

Виктор Сергеевич просиял. Когда пару дней тому назад Ярослав заявился в отдел с превосходным аттестационным табелем, Щукин лично заверил ему новенькое удостоверение и выслушал дополнительные клятвы, положенные тем, кто освоил пространственную магию. Может быть, гордился собственными педагогическими успехами, но в куда большей степени искренне радовался за стажёра.

– Ну куда нас гоняют обычно? По местам всяким нехорошим, – беззаботно сообщил Виктор Сергеевич. – Надзор говорит, ничего особенного, а местные всё равно жалуются. Бери, Миш, бланк под экспертизу и вот помощника, – Щукин заговорщически подмигнул Ярославу. – Посмотрите, есть там какие-нибудь старые сглазы, или, может, артефакт какой завалялся…

– Или кусочек цезия, – скучным тоном предположил Зарецкий.

– Да ну, нет, – Виктор Сергеевич, подумав, энергично помотал головой. – Но что вспомнил – молодец. Всякое бывает.

Оказавшись на улице, Ярослав уверенно свернул на протоптанную в снегу тропинку, соединявшую главный вход с парковкой. Старов поневоле замешкался. Общественным транспортом до места добираться сложновато, но… не так рискованно. Мишка с трудом сложил в уме необидно звучащую просьбу и уже почти озвучил её, когда Зарецкий сам обернулся и понимающе хмыкнул:

– Нормально я вожу. Уж теперь-то.

– Да я ничего такого не… – забормотал было Мишка, но осёкся, наткнувшись взглядом на лицо стажёра. После короткого колебания сбежал по ступенькам и нагнал коллегу. – Ну ладно, думал. А ты бы что – не стал?

– Стал бы, конечно. Потому и сказал.

В спокойном голосе Зарецкого не слышалось и тени обиды. Стараясь не сходить с тропы, Мишка пробрался следом за коллегой к худо-бедно расчищенному прямоугольнику асфальта. Поднадоела уже эта снежная каша. Скорей бы весна…

– Далеко ехать-то, – заметил Старов, устроившись на пассажирском сидении.

– Порядочно, – согласился Ярик, заводя мотор. – Можешь пока прочитать заявку?

– Так само собой, – Мишка недоумённо поднял брови. Он же офицер, он отвечает за задание – как он может пренебречь изучением заявки?

– Вслух, – уточнил Зарецкий. – Я тоже хочу знать, что нас ждёт.

Мишка добросовестно прочитал. Аварийный деревянный дом, приговорённый к сносу поселковым руководством, издавна пользовался у старожилов дурной славой – никто уже и не помнил, почему. Старов предположил, что буянит одичавшая домашняя нежить; Ярик в ответ заметил, что в развалинах мог поселиться кто-то общественно опасный, но вполне живой. Как бы то ни было, местная администрация прислушалась к опасениям обывателей и накатала заявку в Управу.

– А чего бы и нет, если бесплатно, – равнодушно прокомментировал Зарецкий. – Правильно делают.

– Мне кажется, надзор бы и сам справился, – буркнул Мишка, запихивая распечатки обратно в рюкзак. – Ну, безопасники, на худой конец.

– Нет. Тут Верховский прав: всегда лучше сначала нам посмотреть, – возразил Ярик. – Вдруг там что-то, с чем никакие безопасники не сладят…

– А мы с тобой вдвоём прям сладим!

– Мы – да, – Зарецкий серьёзно кивнул и надолго замолк: тесные проулки сменились широкой заснеженной магистралью, и стало не до разговоров.

Выбравшись из машины у покосившегося забора, Мишка сполна проникся снедавшим местных беспокойством. Длинный двухэтажный дом, упрятанный за непомерно разросшимися садовыми деревьями, угрюмо взирал на незваных гостей лишёнными стёкол окнами. Крыша кое-где обвалилась внутрь; лишь печные трубы – по одной в каждом конце вытянутого строения – высились, почти невредимые, над приземистой тёмной громадой. Облупленные резные ставни, некогда выкрашенные в белый, беспомощно свисали с ослабших петель, будто обессиленный дом отчаялся прикрыть ими постыдную наготу зияющих тьмой разбухших рам. Лезть внутрь в поисках приюта от холода и непогоды казалось несусветной глупостью. Если эти развалины и могут стать кому-то пристанищем, то разве что последним.