Творцы судьбы

20

Андрей, мой друг со школьной парты, похожий на двухметрового хомяка-культуриста, закрыл ворота «родового поместья» в двенадцать соток. Сначала соток было шесть, но потом он женился на владелице соседнего участка, с которой был знаком не меньше лет, чем со мной. Теперь всем говорит, что это был его хитрый план, и, для виду прожив вместе лет пятьдесят – шестьдесят, он разведется и захапает себе всю землю. Коварный тип, одним словом.

Пока Андрей закрывал ворота за последней машиной, его жена уже мелькала по всему участку, поражая своей показной целеустремленностью и хаотичностью появления в различных точках пространства. Через минуту за ней, как хвост за кометой, начали бегать дети моего второго друга, уже с армии, – Витьки.

– Вовчик, машину передвинь к гаражу! Сегодня ужин на траве!

Я повиновался. Тридцать минут спустя мы с мужиками грелись у разгорающегося мангала, и тут меня кто-то ударил по затылку газетой, свернутой в тугой рулон.

– Ай! Надь, за что на этот раз?

– Для профилактики!

– Мужа своего бей, для профилактики!

– Мужа жалко. Я его потом побью. А тебе просто необходимо! – И Надя так же молниеносно исчезла. Человек-молния, блин. Энергии – хоть турбину подключай!

– Андрей, что у тебя с женой такое опять?

Гигантский хомяк нахмурил брови и, чуть подумав, выдал:

– Голодная. Вот и бесится. Но это решаемо! – Он поднял ведро, заботливо накрытое марлей. – Ребятки, сегодня с меня – шашлык по древнему, передаваемому из поколения в поколение рецепту! Маринованное в кефире мя-ус-со!

– А у меня – в сухом вине. – Витька ухмыльнулся и подвинул к ведру пакет с благоухающим содержимым.

Я молча пнул приготовленный со вчера лоток с переложенной пряностями телятиной.

– Ну что же – от голода мы не умрем!

– Зато от обжорства – легко!

– Да ладно… мы тут на два дня. Пять кило…

– Четыре с половиной.

– Шесть.

– Итого пятнадцать килограмм мяса на семерых едоков. Плюс кошка и собака.

– Зверей отборным мясом кормят… буржуины…

– А что, звери – не люди?

– Плюс ведерко с салатом. Плюс картошка из костра. Я детям обещал!

– Судя по запахам, Валюша уже что-то варит. Мужики, мне страшно!

– Ничего, у меня очень прожорливые дети! Они нас спасут!

– Айболит, ты свои порошки взял? Они нам понадобятся! Сдохну, но зьим!

– Андрюша, ты и так большой!

Посовещавшись, решили оставить мое и Витькино мясо на завтра, сегодня употребив лишь часть. Тут на другом конце участка кто-то завизжал, и несчастный отец семейства поскакал спасать детей. Проводив Витьку взглядами, мы с Андрюхой пододвинулись поближе к огню.

– Колись, Вовчик, зачем тебе вирт? Неужто решил спортом заняться?

Прежде чем я ответил, с веранды донеслось:

– Эй, источник протеинов! Морковка где?

Андрей печально вздохнул и поплелся на кухню. Я завороженно уставился на прогорающие в мангале дрова. Люблю живой огонь. Он красивый и всегда разный. И есть в нем какое-то волшебство.

Рядом печально ухнуло:

– Вот как жить с женщиной, которая тебя так называет?

– С опаской! Держать подальше острые предметы и вовремя кормить! – Витька задумчиво оттирал руки тряпкой. – А почему она тебя вообще так называет?

– Спросила, зачем нам на дачу столько мяса. Я и сказал, что мясо есть важнейший источник протеинов.

Мы захихикали.

– Смейтесь, паяцы. А она меня сожрет как-нибудь, вот тогда и попомните.

– Да, куда же мы тогда будем ездить отдыхать? К Надьке на дачу тогда уже стремно как-то. Дети! А ну сюда, за огнем смотреть будете!

Послышался нарастающий топот, хруст веток, звуки разлетающихся предметов и вроде бы падения дерева. На площадку выскочили дети – две мелкие особи пяти и шести лет, тут же кинувшиеся в огонь с дикими воплями. Витька меланхолично поймал их за шивороты, придал легкими пинками направление и раздал ценные указания. Старший деть занялся активным ворошением угольков, а младшая, недовольная тем, что ей не дали поджечь бантик на растрепанной косичке, села на скамейку рядом со мной, посмотрела на костер и мгновенно затихла, оказавшись вполне милой голубоглазой девочкой.

Я же говорю – есть в огне что-то волшебное.

За воротами кто-то просигналил.

– Ну вот, а вы сомневались. Оборотни являются на запах мяса.

– На запах белка!

– Белка, прошедшего химическую и тепловую обработку.

– Так тепловую же только начали?

– Мы только подумали, а он уже унюхал запах, вражина!

– Эй, опоздун, что так долго? Мы уж думали, что не приедешь!

Солидный коренастый мужчина с улыбкой опытного коммивояжера покаянно развел руками.

Дмитрий, партийная кличка Митек, второй мой друг со школы. Первый хулиган «на раёне», прирожденный гопник, участник бесчисленных драк и шкод, после армии пошедший в прокуратуру, за что и получил от нас почетное звание Оборотень.

– Опоздал, да! Но я готов искупить! Мне тут рецепт рассказали – мясо в гранатовом соке! Пока готовил, чуть сырым не сожрал! – И он достал из багажника пластиковое ведерко, литров на семь. Андрей закрыл глаза лопатообразной ладонью, Витька довольно заухал. Да, от голода в эти выходные мы не умрем.

– Жену где забыл?

– У нее дежурство.

– Вейз мир, зачем я сватал девочку за этого прохиндея? Была такая хорошая помощница! И работала с выходными!

– Теперь она хороший врач-специалист! Молчи уж, зубодер с местечковым акцентом!

– И що ви таки имеете против зубодеров? Это древняя, почетная профессия.

– Против нормальных – ничего. А вот со всякими там частно-эксплуататорами еще надо разобраться, в какие места они полученные органы пересаживают!

– Оборотень в погонах!

– От потомственного садиста слышу!

– Вот придешь ты ко мне, Митенька, клыки подлиннее вставлять, вот ужо попомнишь!

Я слушал всегдашнюю пикировку друзей, улыбался и, жмурясь, смотрел на огонь.

– Вовчик, а ты когда с женой приедешь?

– Я уже один раз попробовал. Спасибо, научен-с. Буду так ездить, на халяву.

– Вовчик, ну попалась тебе дурная баба, что из этого трагедию на всю жизнь делать?

– А какая трагедия, Вить? Живу нормально, упакован, делом занят. Я ж не в монашество ударился, сами знаете.

– Знаем. И что у тебя ни одна подружка больше трех месяцев не задерживается, кроме последней, тоже помним. Но сегодня ты без нее, что характерно. Как давно со Светой общался?

Я задумался, припоминая, когда в последний раз виделся с нынешней подружкой.

– Две недели… может, чуть больше.

– А зря. Хорошая женщина, а ты носом воротишь.

– Хорошая, кто спорит. У тебя мясо горит.

– Где горит? Не переводи тему. Блин, горит! Митька, ты сюда что сунул?

У мангала засуетились, спасая ужин, а я опять зажмурился и стал смотреть на костер. Девочка, сидевшая рядом, вдруг одним движением пролезла под локоть и, прижавшись к теплому, замерла.

Еще одно доказательство, что женщинами не становятся, это у них врожденное.

– Любите жен, дарительниц борща и вдохновения!

– Мясо – вот источник вдохновения! А кто его не ест, тот авангардист! Бульдозерами его!

– Пришел поручик и все опошлил.

– Я бы попросил! Майор, между прочим.

– Пришел майор и все опошлил.

– И все-таки, Вовчик, зачем тебе вирт?

– Играю в онлайновую игрушку.

Андрей с Димой переглянулись.

– Та-ак. Только не говори…

– Это развлечение, не больше. Поиграюсь пару месяцев и продам чара.

– О не-э-эт, только не снова!

– Мужики, ну сколько можно впоминать?

– Всю жизнь, изверг, всю твою жизнь!

– Я тогда честно поделился прибылью!

– Еще бы ты попробовал не поделиться, меня мать тогда собиралась к психиатру водить!

– Собиралась? Меня вот сводили!

– Подумаешь, сводили его. Ты псих, и это всем известно!

– И что я не знаю о Вовчике?

Димыч, довольно ухвативший шампур, ткнул пальцем в Андрея, и тот сразу начал рассказывать древнюю историю о моей первой сделке. Четвертый класс, десять аккаунтов на закрытый тест новой игрушки, на которые, по слухам, должны были дать при релизе особенные бонусы, что, по моим расчетам, должно было вскоре весьма увеличить цену этих аккаунтов у любителей игр. Правда, за несколько дней до выхода оказалось, что для получения этого самого бонуса надо было отыграть по пятьсот боев во время теста. Пять тысяч боев. Я честно тогда отыграл три тысячи! После чего год смотреть не мог на стрелялки-бегалки. А эти слабаки в три раза меньше сделали и до сих пор помнят!

– Во что хоть играешь? Мясо готово, кстати.

Под мышкой завозились, ребенок выскочил к мангалу, получила от отца подзатыльник, а от матери – тарелку с мясом, после чего вернулась на «свое» место, где, бесцеремонно укрывшись моей рукой от ветра, начала, чавкая, активно заляпывать мою куртку жиром.

– Творцы судьбы. Эрпэгэха-фэнтезятник.

– Детская?

– Не, гражданам по учетке.

– Вроде слышал что-то.

– Ее еще «содеска» называют, по аббревиатуре на инглише.

– Точно слышал. Доклад о системах эмоционального контроля в современных онлайн-проектах. Кстати, говорят, что эта самая «содеска» рассматривается как средство терапии при некоторых заболеваниях. Эй, медицинское светило, что скажешь?

Витька, евший шашлык с тарелки ножом и вилкой, поглядел в пространство, после чего изрек:

– Говорят. Но я слышал только хохму, что владельцы игры пытались у нас ее зарегистрировать как медицинскую программу.

– Обурели буржуины.

– Да не, за бугром какие-то игрушки и в самом деле получают дотации.

– Но у нас это вряд ли.

– Угу.

– Значит, решил отбивать хлеб у бедных студентов?

– Решил. Зато прошу учесть, что бедных школьников я не трогаю!

– Еще бы, кому ты продашь аккаунт в «лягушатнике»!

– Куда катится мир?! Вовка, когда-то простаивавший на баррикадах и носивший плакаты, теперь сидит в нете с учетки и играется в зарегистрированную игру!

– Сижу. А ты что, в хаоситы подался?

– Я солидный человек, что мне там делать. Да и нету ничего в Хаосе.

– Как – нету? А порнография? А анонимные бложики? А свободные вики, наконец?

– Тс-с! Тут у нас цепной пес режима!

– Бросьте мне вон ту косточку с мясом, и я сделаю вид, что ничего не слышал. И вон те огурчики.

– Проглот. Но как вспомнишь… это сладкое слово «троллинг»! Этот ганк нубов! Эти анонимные посиделки, когда два прыщавых подростка пытаются друг друга уверить, что они на самом деле Рамацца и Питт.

– Тогда были Джоли и Питт.

– Питт был всегда. Но не суть важно – а теперь что? Все под запись, все по учетке.

– Ты предпочитаешь хамство анонимов? Берешь вход в Хаос и наслаждаешься.

– И получи запись в учетку, да?

Я пожал плечами.

– И получи запись. Все по-честному. Или ограничения и права, или свобода и… свобода. Я в Хаосе лет шесть не был.

– Да и я столько же. Но вообще, мужики, как-то скучно стало жить. Даже игры и те под контролем.

– То́лстому не наливайте, он уже начал жалеть о былом.

– А по теме?

– По теме? В наше время это были игры. Теперь это семьсот миллионов человек, каждый десятый на планете. Это уже не игры, это уже часть культуры.

– «В наше время» ты хорошо сказал. Всего пятнадцать лет назад было.