Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

“Брайтенбах” (Вилли Леман) сотрудничал с советской разведкой с 1929 года. Он начинал свою карьеру в политической секции полиции и в 1933 году перешел в гестапо, где руководил группой IVE, занимавшейся контрразведывательным обеспечением объектов военной промышленности. Это позволяло ему добывать важную информацию о новых образцах вооружений вермахта, но значительно более существенной являлась открывшаяся возможность контролировать все контрразведывательные операции гестапо и соответственно обеспечивать безопасность собственных операций. За весь период сотрудничества с “Брайтенбахом” резидентура не имела в Германии серьезных провалов. С 1930 года в служебные обязанности Лемана была включена разработка советского полпредства в Берлине, а с 1932 года и борьба с польским шпионажем. В 1934 году его принял на связь нелегальный резидент В. М. Зарубин, работавший под прикрытием чехословацкого гражданина Кочека, затем агента вели другие сотрудники, а с 1937 года лично резидент Агаянц. С его смертью связь с “Брайтен-бахом” прервалась.

Вилли Леман

Арвид Харнак

Это же произошло и с другим агентом внешней разведки, положившим начало одной из самых результативных агентурных сетей в истории — Арвидом Харнаком. Он привлек внимание ОГПУ еще в 1932 году при посещении им Москвы в составе делегации прокоммунистически настроенных германских ученых. Марксистские настроения мужа разделяла его жена Милдред Фиш, гражданка Соединенных Штатов Америки. Особенно возросла ценность этого потенциального источника с апреля 1935 года, после назначения его советником министерства экономики. 15 июля того же года начальник внешней разведки НКВД Артузов наложил резолюцию: “Подготовку к вербовке Харнака считать целесообразной”[200]. Первоначально будущего агента разрабатывали офицеры разведки, работавшие под прикрытием “Всесоюзного общества культурных связей с заграницей” (БОКС), однако непосредственный вербовочный подход к объекту совершил не разведчик, а “чистый” дипломат А. Гиршфельд. Харнак сам рвался в бой, ибо в душе считал себя не агентом разведки, а скорее антифашистом, и очень скоро он самостоятельно создал группу единомышленников, в основном высокопоставленных представителей промышленных и военных кругов. Источник начинал работу с первым руководителем Н. М. Белкиным (“Кади”) под псевдонимом “Балт”, но вскоре получил новый псевдоним “Корсиканец”, под которым и остался в истории.

Впечатляет даже краткий обзор полученных от “Балта” документов: “Ценные документальные материалы по валютному хозяйству Германии, секретные сводные таблицы всех вложений Германии за границей, внешней задолженности Германии, секретные номенклатуры товаров, подлежащих ввозу в Германию, секретные торговые соглашения Германии с Польшей, прибалтийскими странами, Ираном и другими, ценные материалы о заграничной номенклатуре министерства пропаганды, внешнеполитические ведомства партии и других организаций. О финансировании разных немецких разведывательных служб в валюте и т. д.”[201]. С подачи Харнака были произведены вербовки нескольких крупных агентов. По всей вероятности, работа такого масштаба долгое время оставалась безнаказанной исключительно благодаря обеспечению безопасности операций “Брайтенбахом”. Даже после ареста и казни “Корсиканца” гестапо считало, что он сотрудничал с Советским Союзом не с 1935, а с 1940 года и, кроме того, ошибочно относило его сеть к военной разведке. В июне 1938 года вследствие описанных событий в резидентуре связь с источником прервалась, но Харнак продолжал формировать подпольную антифашистскую организацию даже в условиях отсутствия руководства. Так возникла берлинская сеть будущего так называемого “Красного оркестра”, являвшаяся одним из его наиболее важных и результативных звеньев.

В Германии начинал работу Я. П. Черняк, руководитель одного из берлинских районных комитетов компартии. С 1933 года он стал работать на военную разведку СССР, год спустя уже руководил группой агентов, а в дальнейшем много перемещался по всей Европе и для приобретения источников информации использовал свои давние партийные каналы. В 1935 году один из контактов Черняка провалился, и ему пришлось бежать в Москву. Последующие десять лет он руководил нелегальной резидентурой и лично произвел 24 вербовки. Источники Черняка в основном специализировались по линии научно-технической разведки в Европе, в частности, по оружию и электронике.

Третий рейх тем временем готовился к экспансии. 5 ноября 1937 года Гитлер объявил в узком кругу приближенных, о намерении начать европейскую войну не позднее 1943 года. До этого он провел пробу сил в Испании, где Германия и Италия поддерживали противников республиканского правительства вначале негласно, затем путем активных военно-воздушных и военно-морских операций, и наконец ввели на Пиренеи свои сухопутные части. Испанский полигон стал ареной пробы сил армий и театром военных действий спецслужб противостоящих группировок.

Первый настоящий внешний бросок Германия совершила в давно привлекавшую нацистов Австрию. В 1934 году они уже пытались захватить власть в этой стране, в результате чего погиб ее канцлер Дольфус, но тогда Муссолини категорически пресек эти действия Гитлера, и ему пришлось отступить. Однако в дальнейшем расстановка сил принципиально изменилась. Рим уже не мог диктовать свою волю Берлину, да и во всей Европе мало кто желал заниматься этим, поэтому 12 марта 1938 года германские войска беспрепятственно вошли в Австрию и обеспечили ее присоединение к рейху, известное под немецким словом “аншлюс”. Абвер и СД направили в бывшую независимую страну свои спецгруппы, в частности, “Отряд ZZ” по захвату архивов австрийской военной разведки. Ее фактический начальник Эрвин Лахузен Эдлер фон Вивремонт поступил на службу в абвер, в очень скором времени возглавил его диверсионный отдел и завоевал искреннее уважение сослуживцев, с гордостью утверждавших, что их шеф в любое время готов спрыгнуть с парашютом на крышу любого президентского дворца в мире. Лахузен сохранил верность своему покровителю Канарису и его памяти вплоть до разгрома Германии и Нюрнбергского процесса 1946 года, на котором всеми силами пытался обелить военную разведку, а ее начальника представить активным антифашистом. Вскоре после аншлюса в Вене открылся региональный разведцентр абвера, сферой деятельности которого стала Восточная и Юго-Восточная Европа.

Теодор Ровель

Тем временем ведомство Канариса перестраивалось в соответствии с новыми условиями. Приданное ему “Экспериментальное звено высотного полета” под командованием полковника Ровеля, с 1936 года именовавшееся эскадрильей ВВС специального назначения, начало планомерную фотосъемку объектов на территориях Чехословакии, Польши и Франции. К 1939 году подразделение состояло уже из трех эскадрилий по 12 самолетов в каждой и получило название Разведывательной группы главного командования люфтваффе.

В 1937 году по просьбе адмирала Гитлер разрешил проведение неограниченных агентурных операций против Великобритании, а в следующем году было заключено соглашение о разведывательном взаимодействии с японскими коллегами. Список стран, на разведку которых следовало бросить все силы, пополнился к 1937–1938 годам Югославией, зато в связи с установлением хороших двусторонних отношений из него исчезли СССР и опять-таки Великобритания. Поскольку Советский Союз в этот же период разгромил собственные резидентуры политической и военной секретных служб и не торопился их восстанавливать, возникла своего рода взаимность в действиях разведок, хотя и обусловленная различными причинами. СИС тоже действовала в соответствии с соглашательским курсом своего политического руководства. Ее рижская резидентура под руководством Лесли Николсона и разведывательная секция британского оккупационного корпуса усматривали в нацизме серьезную угрозу, однако Лондон упорно игнорировал их предупреждения. Премьер-министр Болдуин и сменивший его Чемберлен зациклились исключительно на коммунистической опасности и не воспринимали многие обстоятельства реального мира, что не замедлило повлечь самые тяжкие последствия. Вообще же 1930-е годы стали для СИС еще менее славными, чем предшествовавшее десятилетие. На территории рейха она не располагала ни одной резидентурой, а качество добываемой по Германии информации было совершенно неудовлетворительным. Министерство обороны постоянно жаловалось, что разведка не может обеспечить его достоверной информацией о немецких вооруженных силах, что было особенно досадно в 1938 году. Министерство авиации полагало неточной 80 % информации СИС, касающейся Германии. Конечно, в середине 1930-х годов разведка предприняла определенные меры по расширению агентурной сети, в которую англичане попытались вовлечь военных и высокопоставленных гражданских служащих. Тем не менее, для британской разведки стали сюрпризом и оккупация в 1936 году Рейнской области, и состоявшийся два года спустя аншлюс Австрии. Совершенно неправильно оценивалась мощь люфтваффе, которая то чрезмерно занижалась, то безгранично преувеличивалась. Наиболее достоверные сведения о германских ВВС курировавший СИС Роберт Ванситтарт получил не от оперативных подразделений, а от военно-воздушного атташе Британии в Берлине М. Кристи, которому сообщил их офицер люфтваффе Г. Риттер. В министерстве авиации их сочли не заслуживающими доверия и не приняли во внимание. Военный атташе Кеннет Стронг также самостоятельно добыл важную информацию о стратегии танкового блицкрига, об использовании зенитной артиллерии против танков и о создании единого пулемета МГ-34, но армейское командование проигнорировало и эти сведения. Его вообще не слишком тревожило усиление рейха, несмотря на явную агрессивность берлинского руководства и на создавшееся неравенство в силах. В 1938, последнем полном предвоенном году, население Германии составляло 80 миллионов человек, из которых трудоспособными являлись 41 миллион, тогда как население Великобритании едва достигло численности в 46 миллионов. Национальный доход этих стран соответственно составлял 7,620 и 5,274 миллиона фунтов стерлингов, военные расходы — 1,710 и 358 миллионов. Безработных в Великобритании насчитывалось 1,3 миллиона, тогда как в Германии таковых не было вообще[202]. Соотношение большинства экономических, демографических и военных факторов, за исключением надводных военно-морских сил, складывалось явно не в пользу Великобритании.

20 февраля 1938 года Гитлер провозгласил в рейхстаге, что “Германия не может оставаться безучастной к судьбе 10 миллионов немцев, которые живут в двух соседних странах”[203]. Речь шла об Австрии и Судетской области Чехословакии, населенной преимущественно этническими немцами. Руководитель “Судетской партии” Конрад Генлейн заявил, что все немцы в любой стране мира должны подчиняться “только немецкому правительству, немецким законам и голосу немецкой крови”[204]. Естественно, что при таких условиях правительство в Праге вряд ли могло найти точки соприкосновения с платформой этой партии, но все же для успокоения начало переговоры о национальном статусе Судетской области. После речи Гитлера от 20 февраля начальник чешского генштаба генерал Крейги заявил о готовности страны к обороне. Строго говоря, Чехословакии не следовало слишком опасаться Германии. Ее армия была мощной и хорошо оснащенной, опиралась на естественные и искусственные рубежи обороны и, главное, имела союзнический договор с Францией, неизбежно обрекавший немцев на войну на два фронта. Однако неверный союзник предал Чехословакию. Давно уже отошедшая от самостоятельной европейской политики Франция полностью следовала в фарватере лондонской политики “умиротворения” и полного попустительства нацистской агрессии. 29–30 сентября 1938 года Великобритания и Франция вместе с Италией заключили с Германией печально знаменитое Мюнхенское соглашение, на конференцию по которому делегацию ЧСР даже не пустили. Безвольное правительство Чехословакии оказалось перед перспективой противостояния вермахту один на один и не решилось воевать. Германия вначале отторгла от страны Судетскую область, а в марте 1939 года целиком поглотила Чехию, включенную в рейх в виде протектората Богемии и Моравии. Словакия объявила автономию, некоторые территории захватили Польша и Венгрия, и Чехословакия на шесть лет исчезла с политической карты Европы. Так с помощью дипломатии запугивания, демонстративной передислокации вермахта и действий “пятой колонны” ФОМИ, СД и абвера Германия одним ударом приобрела обширный плацдарм на востоке, мощное оружейное производство заводов “Шкода” и все имущество вооруженных сил Чехословакии в нетронутом виде. Одного только стрелкового оружия хватало для оснащения 11 дивизий вермахта, а ведь были еще танки и артиллерия. К счастью, чешская разведка в последний момент успела эвакуировать свои архивы, и немцы не успели захватить их.