Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

3. КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ

Разведку Коминтерна часто называли третьей секретной службой Советского Союза. Верно ли это? И да, и нет. Задачи Третьего Интернационала были неизмеримо шире простого выполнения тайных операций по заданиям советского правительства, он создавался как инструмент для захвата власти коммунистическими партиями во всем мире. Устав его недвусмысленно гласил: “Коминтерн ставит себе целью борьбу всеми средствами, даже и с оружием в руках, за низвержение международной буржуазии”[151]. В манифесте, принятом на его I (учредительном) конгрессе, утверждалось: “Наша задача состоит в том, чтобы объединить революционный опыт рабочего класса, очистить движение от разлагающей примеси оппортунизма и социал-патриотизма, объединить усилия всех истинно революционных партий мирового пролетариата и тем облегчить и ускорить победу коммунистической революции во всем мире”[152]. Советская Россия и затем СССР первоначально рассматривались не как высшая ценность в коммунистическом движении, а просто как страна, с которой началась мировая революция в интересах трудящихся всей планеты. В этот период Коминтерн обслуживал нужды советского государства лишь постольку, поскольку само это государство работало на будущую победу коммунизма во всемирном масштабе. Но, как известно, уже через несколько лет акценты сместились в сторону содействия СССР, а еще чуть позднее Третий Интернационал и в самом деле стал фактически советской структурой, то есть управляемой из Москвы единой всемирной компартией, включавшей в себя национальные коммунистические партии на правах отдельных секций. Инструкторы Орготдела Исполкома Коминтерна с 1925 года направлялись на все национальные съезды и были уполномочены отменять любые их решения. Коминтерн мог распускать свои секции, что однажды и проделал с компартией Польши, обвинив ее в засоренности агентами полиции и контрразведки. Но зато именно он обеспечивал их финансирование, подготовку кадров и ведение централизованной пропаганды, предоставлял литературу, связь и специальную технику. Коминтерн являлся более, чем единой компартией, и более, чем просто секретной службой — это была подрывная организация, предназначенная в конечном счете для захвата коммунистами власти во всем мире, все равно, легальными, подпольными или военными методами. Для этого она располагала немалыми возможностями.

Высшим органом Коммунистического Интернационала являлся конгресс, а руководящим — Исполнительный Комитет (ИККИ), внутренняя структура которого неоднократно менялась. Применительно к нашей теме рассмотрению подлежат лишь некоторые органы ИККИ. Дело в том, что работа Коминтерна велась как с легальных, так и с нелегальных позиций, причем последние использовались не только в странах, где компартии были запрещены, но и во вполне лояльно относившихся к ним государствах. Причина проста: ни одно самое терпимое правительство никогда не мирится с подрывной деятельностью против него, а нелегальные операции составляли основную суть работы Третьего Интернационала и всегда превалировали над легальными. В Коминтерне за них отвечали Отдел международной связи (ОМС), Орготдел (Комиссия по специальным вопросам, Информационный отдел, Военная комиссия, Нелегальная комиссия), Бюджетная комиссия и Отдел кадров. Существование некоторых из этих подразделений строго засекречивалось, о работе же других было известно лишь то, что руководство ИККИ считало нужным обнародовать.

Основную нелегальную работу проводил самый крупный отдел исполкома Коминтерна, периодически изменявший свое наименование. После I конгресса Коммунистического Интернационала возникла и некоторое время просуществовала возглавлявшаяся В. И. Кингисеппом слабая и неэффективная Особая комиссия по связи ИККИ. 8 августа 1920 года Малое бюро приняло решение об организации на ее основе Секретного отдела, уже 11 ноября переименованного в Конспиративный отдел. Новым подразделением на первом этапе руководил Д. Бейко, 2 мая 1921 года передавший дела О. Пятницкому. Первоначально в нем имелись четыре подотдела: связи, финансирования, литературный и шифровальный. Они совместно обеспечивали нелегальное перемещение через государственные границы делегатов Коминтерна, литературы и грузов, в том числе оружия, а также занимались организацией финансирования коммунистических партий и поддержанием связи с советскими разведывательными службами. Кроме того, отдел руководил всеми секретными торговыми предприятиями ИККИ. Для решения поставленных задач в нем вскоре была образована собственная курьерская служба, представители которой прикомандировывались к НКИД, НКВТ и практически всем торговым миссиям РСФСР. Однако поток жалоб дипломатов и внешторговцев на работников Коминтерна, выполнявших нелегальные задания и часто дискредитировавших этим официальные государственные органы, вскоре заставил внести изменения в сложившуюся практику. Ее прекращение 4 мая 1921 года привело к изменению в июне 1921 года структуры и функций Конспиративного отдела. Он получил новое, более соответствующее его профилю деятельности название Отдела международной связи[153](ОМС) и вел всю работу через национальные коммунистические партаи, но и это тоже оказалось ошибочным решением. В большинстве из них конспирация находилась на крайне примитивном уровне, и ряд тяжелых провалов вскоре заставил руководство ИККИ обратить более пристальное внимание на эту сферу. ОМС открыл ряд “пунктов связи” (фактически резидентур), основные из которых на первом этапе разместились в Антверпене, Баку, Берне, Константинополе, Одессе, Ревеле, Риге, Севастополе, Чите и других городах мира. Позднее география работы Отдела международной связи существенно расширилась. Сотрудники ОМС доказали свой профессионализм, после чего в 1921 году появилось примечательное постановление Секретариата ИККИ: “Принять к сведению и руководству, что в целях упорядочения дела и сохранения конспирации всякие сношения с заграницей… обязательно, без всяких исключений, должны передаваться для исполнения отделу международной связи и производиться только через его посредство”[154]. В течение года ОМС открыл новые “пункты связи” в Вене, Стокгольме, Варде (Норвегия) и Шанхае. Соответствующим образом изменилась и внутренняя структура центрального аппарата отдела. В середине 1920-х годов в него входили:

— подотдел “пунктов связи”;

— литературный подотдел;

— курьерский подотдел;

— подотдел техники (изготовление поддельных виз, паспортов, бланков, печатей и штампов, а также специальная оперативная техника);

— подотдел финансов (тайное финансирование зарубежных операций);

ОМС располагал также подразделениями, отвечавшими за шифровальную работу, оперативный учет и радиосвязь, однако последнее направление долгое время пребывало в зачаточном состоянии. В 1929 году были организованы новый секретно-инструкторский подотдел и дополнительные “пункты связи” в Тегеране, Гонконге и Сингапуре.

Мастерская ОМС по изготовлению фальшивых документов до конца 1920-х годов располагалась в Берлине, а после раскрытия полицией ее перебазировали в СССР, где отдел имел несколько законспирированных объектов. На расположенной в Подлипках “Базе № 1” производились специальные бумага и чернила для поддельных документов, на “Базе № 2” в Ростокино располагался радиоцентр для поддержания связи с загранточками, а расположенная в Пушкино “База № 3” являлась школой, в которой единовременно проходили обучение шифрованию, радиосвязи и конспирации до сотни курсантов. Все ее выпускники давали письменное обязательство сотрудничать с советской разведкой и проходили дополнительный курс подготовки в военно-спортивном лагере Коминтерна. В начале 1930-х годов ОМС открыл нелегальный радиоцентр в парижском “пункте 20”. Финансирование отдела производилось вне сметы Коминтерна, а для особо деликатных операций средства за границу переводились со специально открытого в Госбанке СССР текущего счета некоей “8-й базы физкультурников Спортинтерна”. Периодически для этих же целей использовались и средства Международного общества помощи рабочим (МОПР). Отделом международной связи руководили самые проверенные люди: Д. Бейко (1920–1921), О. А. Пятницкий (1921 — 1922), П. Вомпе (1922 — 1925), А. Е. Абрамович (1925 — 1926), А. Л. Абрамов (1926–1935), Б. Н. Мельников (1935–1937), Я. Анвельт (1937), К. Сухарев (1937–1943). Через отдел прошли многие будущие работники Разведупра и Иностранного отдела ОГПУ/НКВД. Чтобы оценить их уровень, достаточно вспомнить имена Рихарда Зорге, Шандора Радо, Арнольда Дейча, Леопольда Треппера, Игнатия Рейсса, Анри (Генри) Робинсона, Урсулы Кучински. Поэтому контрразведывательный режим в нем был весьма суров, ведь лучшего пути для проникновения в любую компартию мира просто не существовало. Меры безопасности особенно ужесточились в результате громких провалов 1927 года, после которых абсолютно всех заграничных сотрудников ОМС перевели на нелегальное положение и снабдили исключительно иностранными паспортами. Тогда же прекратилась совместная деятельность “пунктов связи” и резидентур разведки. Отныне любой привлеченный к работе в разведке активист национальной компартии в обязательном порядке выходил из нее, как, например, сделал это Филби. ОМС помогал ИНО и Разведупру лишь в вопросах документации или передачи денег, причем “втемную” для низовых сотрудников. Такое разделение функций заметно повысило безопасность каждой из сторон. Еще в 1921 году в проекте положения об отделениях Коминтерна за границей и представителях Разведывательного управления и ВЧК утверждалось (пунктуация источника сохранена): “Представитель Коминтерна не может в одно и то же время быть и уполномоченным В.Ч.К. и Разведупра и наоборот представители Разведупра и В.Ч.К. не могут выполнять функции представителя Коминтерна в целом и его отделов <…> Региструпр (так в документе — И. Л.) и В.Ч.К. могут обращаться за помощью к компартиям только через представителя Коминтерна”[155]. Зато работа на Коминтерн служила отступной легендой для некоторых провалившихся разведчиков, в частности, для Зорге. Ему самому она не помогла, однако в некоторой степени прикрыла операцию военной разведки СССР на территории Японии.

В 1936 году Отдел международной связи был реорганизован в Службу связи Секретариата ИККИ, а в конце следующего года все ее шифровальные подразделения выделили в Шифровальную часть ИККИ, напрямую подчиненную генеральному секретарю Георгию Димитрову. Вскоре репрессии в отношении сотрудников Службы связи нанесли ей тяжелый удар. Из общего числа аппарата ИККИ в 606 человек только за семь первых месяцев 1937 года были уволены 102 человека[156], в основном по политическим мотивам с последующим арестом. Служба связи так никогда полностью и не оправилась от потери своих руководителей ведущих специалистов. В конце 1939 года все ее хозяйственные и технические подразделения были выделены в “Институт № 301”.

Новый, последний этап деятельности основной нелегальной структуры исполкома Коминтерна начался после нападения Германии на Советский Союз. Иностранные коммунисты во множестве пополнили кадры разведки и подразделений специального назначения для проведения операций в тылу противника. В августе 1941 года в составе ИККИ было вновь образовано распущенное ранее Хозяйственно-оперативное управление, включившее в себя некоторые элементы Службы связи. В 1942 году ее остатки вновь реорганизовали в Первый отдел ИККИ, отвечавший за связь, шифровальную работу, изготовление поддельных документов, средства тайнописи, распространение листовок, переброску грузов и людей, а также руководство сбором информации. Казалось, нелегальная работа освободилась от позднейших наслоений и возвращается к своему истоку, однако роспуск Коминтерна в 1943 году перечеркнул наметившееся возрождение.