Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

“а) организация самостоятельной глубокой стратегической агентурной разведки в иностранных государствах;

б) организация в зависимости от обстоятельств международного положения активной разведки в тылу противника;

в) ведение по мере необходимости разведки в политической, экономической и дипломатической областях;

г) получение и обработка всякого рода изданий иностранной прессы, военной и военно-статистической литературы;

д) обработка и издание материалов по всем видам разведки с составлением сводок, описаний и обзоров; дача заключений о возможных стратегических предложениях и планах иностранных государств, вытекающих из данных о подготовке к войне;

е) введение уполномоченных Разведупра для связи в центральные органы тех ведомств, которые имеют заграничную агентуру, и получение через них необходимых Разведупру добываемых этими ведомствами сведений;

ж) руководство деятельностью разведорганов на фронтах и в военных округах и Ha-значение, по соглашению с соответствующими Реввоенсоветами и Командующими войсками округов, начальников этих органов”[146].

В ноябре 1922 года статус Разведупра понизился, он стал официально именоваться Разведывательным отделом (Разведот) Управления 1-го помощника начальника Штаба РККА. Его внутренняя структура состояла из общей канцелярии, первой части (войсковая разведка, формировалась только в военное время), агентурной части и информационно-статистической части. Такая реорганизация никак не соответствовала высоким требованиям, которые предъявляло к разведке военное командование. Статус отдела не позволял развернуть работу на должном уровне, и в апреле 1924 года ему был возвращен статус управления Штаба РККА. Штат разведки насчитывал после этого 91 сотрудника, состояла она из общей (административной) части, 2-го (агентурного) и 3-го (информационно-статистического) отделов. Отсутствующий первый номер был по-прежнему зарезервирован для создаваемого в военное время отдела войсковой разведки. Он был восстановлен в декабре 1925 года. Одновременно РУ РККА попыталось восполнить пробел, образовавшийся в результате вывода из его состава радиоразведки, и с 1926 года приступило к формированию пеленгаторных рот. Однако они предназначались лишь для обслуживания непосредственных надобностей полевых войск и поэтому не могли полноценно использоваться на более высоком уровне.

За два месяца до начала реорганизации Разведота Зейбот обратился в ЦК РКП (б) с просьбой об отставке: “В последние годы обстановка резко изменилась в том отношении, что после насаждения работающей агентуры центр тяжести работы переносится на систематическое военное изучение иностранных вооруженных сил, а для этого необходимы глубокие военные знания и узкая специализация на этом направлении. <…> Сейчас…настало самое последнее время заменить меня и для пользы дела, и для пользы меня самого: сидя четвертый год на работе, к которой не чувствуешь никакого влечения, начинаешь терять инициативу, заражаешься косностью, одним словом, видишь, что начинаешь определенно портиться. Поэтому прошу об отозвании меня в распоряжение ЦК РКП и переводе на какую-нибудь хоз. работу”[147]. В качестве своего преемника Зейбот рекомендовал начальника агентурного отдела Берзина. Руководство партии и наркомата обороны согласилось с этой кандидатурой, и с марта 1924 года пост начальника Разведота, а затем и воссозданного Разведупра занял Ян Карлович Берзин (называемый также и Павлом Ивановичем, настоящее имя Петерис Кюзис), наиболее известный руководитель советской военной разведки за всю ее историю. Начиная с этого времени, авторитет Разведупра весьма возрос. Например, в течение всего предвоенного и военного периодов его начальник имел право прямого доклада Сталину, в обход начальника генштаба и наркома обороны[148]. Для сравнения следует иметь в виду, что начальник внешнеполитической разведки мог попасть к руководителю государства лишь вместе с председателем ОГПУ, а позднее с наркомом внутренних дел или госбезопасности.

Я. К. Берзин

В сентябре 1926 года подразделения Штаба РККА получили номерные обозначения, и Разведупр стал его IV управлением. Именно под этим номером он упоминается во многих работах исследовательского и мемуарного характера, что не всегда верно, поскольку указанная нумерация действовала лишь до конца 1934 года. IV управление руководило работой разведывательных отделов военных округов, но первоначально они считались 7-ми отделами, а 4-ми стали только в феврале 1930 года. Структура разведки претерпела определенные изменения. В ее составе появился 4-й отдел (внешних сношений), шифровальное бюро стало 1-й (шифровальной) частью Управления и больше не находилось в составе 2-го отдела, была сформирована и общая (административная) часть. С марта 1930 года количество подразделений аппарата увеличилось, возникли 2-я (производственная), 3-я (административная) и 4-я (финансовая) части. В марте 1931 года был утвержден новый штат разведки в количестве 110 человек. Этот год стал этапным в развитии Разведупра, поскольку в апреле в его состав вернули ранее изъятую и претерпевшую несколько организационных изменений радиоразведку. В марте 1928 при 7-м отделе штаба РККА, затем переименованном в 8-й отдел, был создан дешифровальный сектор со штатом из 15 сотрудников. Однако два года спустя его прикомандировали к руководившему всей криптографической работой в стране Спецотделу ОГПУ, куда подлежали передаче все добытые любой организацией коды, шифры, ключи к ним и вообще все, имеющее отношение к шифровальной переписке. С 1931 года сектор вошел в состав IV управления в качестве 5-го (дешифровального) отдела, а с июня стал его 5-й (радиоразведывательной) частью. В следующем году началось и через год закончилось формирование дешифровальных групп и отделов по военным округам. Одновременно была сформирована и крайне важная сеть Пунктов разведывательных переправ (ПРП) разведотделов военных округов, занимавшихся заброской закордонной агентуры в зоне своей ответственности на глубину 150–200 километров. Позднее наименование этих органов было изменено с сохранением аббревиатуры, и они стали Пограничными разведывательными пунктами.

Страсть к реорганизации не покидала руководство разведки и Наркомата обороны. В марте 1933 года в состав общей части ввели 1-й (шифровальный), 2-й (административный) и 3-й (финансовый) секторы, а существовавшие ранее соответствующие части ликвидировали, бывшая производственная часть стала именоваться отдельной лабораторией. Однако, как вскоре оказалось, косметических реформ разведки было явно недостаточно, требовалось принципиальное улучшение ее работы. К сожалению, это стало ясно лишь после серии повлекших весьма тяжкие последствия провалов резидентур Разведупра в Европе и Азии. Все началось с Австрии, где в 1932 году столичная полиция арестовала нелегалов В. Лидушкина и К. М. Басова, а агент Чауле был расшифрован австрийцами, но сумел благополучно ускользнуть от ареста. Прекрасно осведомленное о случившемся руководство Разведупра все же направило его в Латвию, полиция которой регулярно обменивалась с австрийцами информацией об установленных иностранных разведчиках. Естественно, летом следующего года последовал неизбежный провал Чауле, а за ним практически всех основных агентов резидентуры, в том числе самых ценных из них Матисона и Фридрихсона. При этом в поле зрения местной контрразведки попал связник Юлиус Троссин, осуществлявший связь латвийской точки с резидентурами в Германии, Румынии, Финляндии, Эстонии и Соединенных Штатах. По межгосударственным каналам латыши проинформировали о нем немцев, и 6 июля 1933 года курьера арестовали в Гамбурге. Германская контрразведка перевербовала его и таким образом получила доступ к множеству линий связи Разведупра. Позднее Троссин прибыл в Советский Союз, был там быстро расшифрован и арестован, но успел нанести существенный ущерб, в результате которого связь с резидентурами в Великобритании, США, Эстонии и Румынии нарушилась серьезно и надолго. В том же году произошли провалы сетей в Польше, Турции и Румынии, а также в Финляндии, где полиция сумела арестовать практически всех агентов во главе с нелегальным резидентом. Эхом финских событий прозвучал и скандальный провал во Франции, а в следующем, 1934 году оказался полностью утрачен агентурный аппарат в Румынии и в Маньчжурии. Главными причинами этого являлись пренебрежение требованиями конспирации и основными принципами построения агентурных сетей, а также беспечность, халатность и пьянство некоторых сотрудников. Многие из провалившихся агентов были перевербованы противником и засланы обратно в СССР в качестве двойников, что повлекло за собой дополнительный ущерб. Особый отдел ОГПУ проанализировал причины столь удручающего положения и пришел к прискорбным выводам о засоренности аппарата военной разведки предателями, плохой постановке работы в области безопасности и больших упущениях со стороны руководства Разведупра. Ситуация стала предметом обсуждения на Политбюро и Совнаркоме 26 мая 1934 года, в результате чего был принят ряд осуществленных уже до конца текущего года организационных и кадровых решений. В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) отмечалось: “Система построения агентсети IV Управления, основанная на принципе объединения обслуживающей ту или иную страну агентуры в крупные резидентуры, а также сосредоточение в одном пункте линий связи с целым рядом резидентур — неправильна и влечет за собой, в случае провала отдельного агента, провал всей резидентуры. Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилась грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавала предпосылки для провала одновременно в ряде стран”[149]. Документ отмечал изъяны в кадровой работе управления, в частности, недостаточно тщательный отбор сотрудников, их слабую подготовку и поверхностность проверки перед отправлением на загранработу. Далее постановление предписывало выделить IV управление из системы Штаба РККА и подчинить его непосредственно наркому обороны. В штабе оставался только отдел войсковой разведки. Начальника управления обязали в кратчайшие сроки разукрупнить резидентуры, перевести их на магистральную связь с Центром и усилить конспирацию во всех звеньях разведки. В целях концентрации сил на важнейших направлениях существенно сокращался список государств — объектов агентурной разведки. Ее следовало вести только в Польше, Германии, Финляндии, Румынии, Великобритании, Японии, Маньчжоу-Го и Китае, а “изучение вооруженных сил других стран вести легальными путями через официальных военных представителей, стажеров, военных приемщиков и т. д.”[150]. Для повышения качества системы подготовки кадров планировалось сформировать Специальную школу разведчиков на 200 человек, зачисление в которую должно было производиться с учетом не только социального происхождения, но и национальности курсантов. Создавалась специальная постоянная комиссия по координации работы ИНО и Разведупра, задачей которой являлось согласование общего плана разведывательной работы за рубежом, обмен опытом и информацией о возможных провалах “соседей”, а также выработка рекомендаций на будущее. Все эти мероприятия постепенно начали реализовываться. В августе IV управление переименовали в Информационно-статистическое, а 22 ноября 1934 года, как и предписывалось, вывели из структуры Штаба РККА и передали в подчинение наркома обороны качестве самостоятельного управления РККА, одновременно возвратив ему прежнее название Разведывательного управления. Дополнительно к Специальной школе разведчиков, были созданы Курсы усовершенствования разведчиков, после Великой Отечественной войны сведенные вместе и переформированные в Военно-дипломатическую академию. Резидентуры разукрупнялись и переходили на вертикальное построение связи с Центром, что значительно повышало их безопасность. Как будет показано в дальнейшем, нарушения этого принципа и переплетения связей, как правило, влекли за собой весьма тяжкие последствия. Именно поддержание линейных (горизонтальных) связей стало одной из основных причин разгрома сетей военной разведки в Западной Европе во время Второй мировой войны.