Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

3. ПАЛЕСТИНА

Вплоть до окончания Первой мировой войны Палестина являлась колонией Турецкой империи. До конца 19-го столетия население этого региона было практически целиком арабским, но с 1904 года там начали появляться разрозненные еврейские поселения. По призыву международного сионистского движения евреи из разных частей света постепенно начали перебираться на земли предков, чтобы обрести там свою историческую родину. Первая иммиграционная волна, получившая название “старый ишув”, была враждебно встречена обитавшими в Палестине арабами. Разница религий этих двух народов была хотя и существенным, но все же второстепенным фактором, а основным источником конфликта, как всегда, служили экономические и бытовые проблемы. Главными причинами раздоров являлись безработица, ограниченные возможности сбыта продукции и распределение земельных участков в регионе. Местные арабы не желали тесниться на весьма ограниченном пространстве Палестины и давать место тысячам прибывающих поселенцев, поскольку совершенно не усматривали необходимость в чем-либо ущемлять себя ради пришельцев. Их подавляющее преимущество поставило немногочисленных евреев в положение людей второго сорта, в значительно большей степени зависящих от прихоти коренных обитателей региона, чем от официальной политики властей. Периодически пришельцы подвергались насилиям, при этом турецкая полиция представляла для евреев весьма слабую, скорее символическую защиту.

Переселение на историческую родину, в слабо обжитую местность со скверным климатом и агрессивным окружением могло прельстить лишь две категории потенциальных иммигрантов: немногочисленных фанатичных приверженцев иудаизма и сионизма и, главным образом, неустроенных обитателей городов Европы, надеявшихся начать в Палестине новую жизнь. К огорчению последних, вскоре от призрака декларированного равенства между поселенцами не осталось и следа. Постепенно сформировалась политическая и военная элита еврейских организаций, фильтровавшая приезжих на более и менее нужных, в результате чего социальное и идеологическое расслоение в их среде сглаживались крайне незначительно. К этому периоду (1904–1914 годы) в Палестину прибыла уже вторая волна иммиграции, которую, впрочем, сами евреи именовали репатриацией, то есть возвращением на родину. По мере возрастания их численности реакция арабов на незваных соседей становилась все острее. Однако иммигранты так называемой “второй алии”, приехавшие в основном из Российской империи, были отнюдь не столь беззащитны, как их предшественники. Многие из них прошли школу революционной борьбы и отрядов еврейской самообороны против черносотенных погромов, не менее опасных, чем арабская враждебность. Палестину они воспринимали как свою новую родину, безопасность жизни на которой иммигрантам предстояло обеспечить и для себя, и для своих далеких потомков. Люди “второй алии” решили заявить о себе как о силе, с которой следует считаться. Результат был легко предсказуем. Мелкие стычки на бытовой почве постепенно разрастались, обе стороны стихийно формировали организованные группировки, и, наконец в ход пошло оружие. В 1907 году в Палестине возник ряд групп еврейской самообороны: “Национальная гвардия”, “Гардистан”, “Щит”, “Блюститель” и другие. Первой относительно стабильной организацией среди них стал “Хашомер” (“Страж”). Основной идеей таких групп являлась опора на собственные силы, поскольку евреи впервые почувствовали себя находящимися на родной земле (“Эрец-Исраэль”). Арабы воспринимали это совершенно иначе.

По окончании Первой мировой войны колонии бывшей Турецкой империи оказались лишенными прежнего хозяина. Судьба их была различной, Палестина же на основании выданного Лигой наций мандата в 1920 году попала под управление Британской империи. Этот акт пробудил в среде еврейского населения немалые надежды, поскольку тремя годами ранее министр иностранных дел Великобритании лорд Бальфур опубликовал декларацию о намерении образовать “еврейский национальный очаг”, что полностью соответствовало резолюции прошедшего в Базеле Сионистского конгресса. Но радужным упованиям суждено было вскоре рассыпаться. Новая власть решили сделать ставку на поддержку арабов и в несколько невнятной форме дали понять, что в дальнейшем Палестина будет передана под их управление. Тем не менее, мусульманские лидеры не желали ждать и решили ускорить наступление этого будущего. Арабы начали нападать на еврейские поселения, защиту которых попытались обеспечить отряды самообороны, однако сил этих разрозненных подразделений было недостаточно, и зачастую они сами становились жертвами атак. Известен случай гибели в бою с арабскими боевиками 1 марта 1920 года восьми бойцов отряда самообороны Тель-Хая во главе с бывшим офицером русской армии Иосифом Трумпельдором. Становилась очевидной необходимость создания регулярной системы обороны, задачу организации которой руководство еврейской общиной возложило на Зеева Жаботинского. Он попытался создать армию из бойцов действовавшего в годы войны в составе британских войск добровольческого Еврейского легиона, в которой функции собственно самообороны оказались отодвинутыми на второй план. Кровавые события 1920 и 1921 годов, известные в арабских кругах как “Мавсим пророка Мусы”, и восстание в Яффе показали несостоятельность этих расчетов. Еврейские поселения и кварталы по-прежнему не имели защиты.

Иосиф Трумпельдор

Отвечавшая за порядок в Палестине британская администрация была вынуждена срочно организовать Департамент криминальных расследований (КИД) с еврейской и арабской секциями. Однако обычными нарушениями общественного порядка дело далеко не ограничивалось. Стремление сионистов к созданию в Палестине собственного независимого еврейского государства затрагивало глобальные интересы Британской империи и потому относилось к компетенции органов, обеспечивающих ее безопасность. Сионистское движение состояло из двух течений. Оба они считали арабов врагами, но умеренное большинство выступало за борьбу против них с использованием помощи Великобритании и искало взаимопонимания с местными властями, а противостоящее им экстремистское меньшинство полагало англичан врагами ничуть не меньшими и одинаково ожесточенно боролось против тех и других. Следует отметить, что дальнейшие события в Палестине подтвердили правоту меньшинства, хотя для этого потребовалось определенное время. Однако в обоих случаях логика развития событий неизбежно приводила евреев к созданию собственных военизированных формирований.

Нарастание напряженности в регионе не ускользнуло от внимания советского руководства, но оно пришло к совершенно ошибочным выводам относительно ее причин. В Москве попытались применить для анализа ситуации марксистский классовый подход и полностью упустили из виду национальную и религиозную составляющие конфликта. Кроме классового аспекта, в СССР усматривали почву для развития палестинского национально-освободительного движения, на содействие которому была сориентирована уже упоминавшаяся резидентура ИНО в Яффе. Советский Союз не преминул попытаться использовать сионистов против своего главного противника — Великобритании. Вначале разведка намеревалась через Палестину внедрять нелегалов на Британские острова, но потом выяснилось, что это лишено смысла, поскольку лица с палестинскими паспортами немедленно брались под плотное полицейское наблюдение. Тогда стамбульская резидентура ограничилась засылкой в “Хагану” нескольких агентов. Они должны были обеспечить выполнение решения руководства СССР не поддерживать в арабо-еврейском конфликте ни одну из сторон, а пытаться сплотить их в единую палестинскую коммунистическую партию и мобилизовать для совместной борьбы против местной буржуазии и английских колонизаторов. Появление таких нереальных планов можно объяснить только отсутствием элементарной информации о положении в Палестине и непониманием сути противоречий между сторонами конфликта. Итог их ясен. Позднее, примерно в 1929 году, руководство Коминтерна уяснило иллюзорность надежд на использование сионистов в интересах мировой революции и попыталось резко изменить курс, провозгласив “большевизацию и арабизацию Палестины”. Эта доктрина не просто была обречена на провал, она испортила отношения ИККИ со многими коммунистами-евреями и нанесла заметный ущерб его деятельности во многих странах.

Пока ведущие государства мира изыскивали возможности использовать обстановку в Палестине в своих интересах, проживавшие там евреи планировали справиться со своими проблемами главным образом собственными силами. В то же самое время арабы были полны решимости не дать соперникам укрепиться и изгнать их из региона, пока они еще слабы. Вооруженной силой мусульманского движения стали нелегальные формирования партизанского типа “Джихадийя” (“Борцы”) и “Аль-Джихад Аль-Мукаддас” (“Священный джихад”) под руководством Изз ад-Дина аль-Кассама и Абд аль-Кадира аль-Хусайни, а также малочисленные вооруженные формирования наподобие “Аль-Кафф аль-Ахдар” (“Зеленая рука”). Искать защиту от них у мандатных властей было бесполезно, ожидание могло лишь усугубить положение.

Ситуацию требовалось разрешать совершенно иначе. Как и во всем мире, в этот период в Палестине активизировались рабочие партии, одна из которых, Ахдут ха-Авода, в июне 1920 года приняла на себя ответственность по обеспечению безопасности еврейского населения. На этой стадии безопасность пока еще трактовалась исключительно с точки зрения физической защиты, но не оперативных действий. Остальные рабочие партии и организации решили не отставать от Ахдут ха-Авода и в декабре того же года на первом съезде Всеобщей федерации еврейских трудящихся приняли резолюцию о создании нелегальной вооруженной организации еврейской самообороны, фактически подпольной армии “Хагана” (“Защита”). С первых шагов своего существования в ней зрел раскол. Партийное руководство вооруженной организацией привело к перенесению на нее принципов фракционной борьбы, и в результате в комитете по руководству “Хаганой” образовались большинство во главе с Элиаху Голомбом и меньшинство из ветеранов “Ха-шомер” во главе с Исраэлем Шохатом. В конце 1922 года эти последние вышли из организации вместе с бойцами рабочих батальонов имени Иосифа Трумпельдора.

В течение первых двух лет своего существования “Хагана” проводила подготовку молодежи в военизированных лагерях, нелегально ввозила иммигрантов сверх установленных британским правительством весьма жестких квот, доставляла контрабандой оружие и боеприпасы, а в 1921 года открыла в Кфар-Гилади курсы примитивной тактической разведки. Сионистское руководство не теряло надежд на достижение взаимопонимания с англичанами и в 1922 году попыталось передать подпольную армию под их контроль, но встретилось с жестким противодействием со стороны командования “Хаганы” — Иосифа Гехта и Шауля Меирова (Авигур). Ответом на их протест стало прекращение финансирования, фактически означавшее конец существования вооруженных отрядов. Эти маневры сопровождались рядом шагов британской администрации навстречу арабскому населению Палестины, в том числе ее разделом на западную и восточную части и образованием в Иерусалиме Высшего мусульманского совета. Теоретически этот орган должен был возглавляться избираемым на пятилетний срок президентом, однако в декабре 1921 года его главой стал не избранный, а назначенный англичанами Хадж Амин аль-Хусейни, весьма примечательная в арабском мире личность. Фактически его приход к власти являлся ее узурпацией и стал сущим несчастьем для еврейского населения Палестины. Этот фанатичный фундаменталист олицетворял собой бескомпромиссную и непримиримую борьбу с евреями и объединил мусульманское население Палестины, до этого времени, строго говоря, не отождествлявшее себя с остальными арабами и в период турецкого владычества пытавшееся заслужить право считаться османами. Вопреки практике ислама, Президент высшего мусульманского совета сам присвоил себе не предусмотренный канонами титул Великого муфтия и требовал именовать себя “высокопреосвященством”. При всем том он не имел права даже на титул муфтия, поскольку никогда не заканчивал курс в мусульманском университете. Несмотря на отсутствие базовой подготовки, Хадж Амин аль-Хусейни обладал выдающимися политическими качествами и очень скоро стал фактическим диктатором мусульманской части Палестины. Современники характеризовали его как жесткого, амбициозного, коварного и при этом неподкупного деятеля, что для Востока было определенной редкостью. Возможно, его стойкость к коррупции объяснялась тем, что муфтий просто не нуждался в деньгах, поскольку контролировал десятки тысяч фунтов мусульманской общины, 50 тысяч фунтов благотворительного сиротского фонда и некоторые другие средства. Попытки некоторых мусульманских авторитетов призвать его к отчету по поводу распоряжения средствами неизбежно заканчивались либо необъяснимым бесследным исчезновением или внезапной гибелью этих людей, либо их столь же неожиданным отказом от всех претензий. Жалобы англичанам не приносили желаемого результата и быстро прекратились. Хадж Амин аль-Хусейни быстро приобрел подлинное влияние и власть. Он распоряжался шариатскими судами и исламским религиозным судом в Палестине, назначал мулл и учителей, контролировал средства связи, руководил сетью пропагандистов и назначением государственных чиновников. Муфтий всей душой ненавидел британцев, и они вскоре ощутили, что сами создали для себя большую проблему. Хадж Амин стремился к верховной власти и был уверен, что после окончания мандата Лиги наций на управление Палестиной именно он станет руководителем государства. Но на пути к этому стояли проживавшие там евреи, которых муфтий желал уничтожить до последнего человека или изгнать с Ближнего Востока. С этой целью он стал активно дестабилизировать положение в стране и вскоре добился первых результатов. Вскоре Хадж Амин обнаружил, что в Европе у него появились единомышленники. В марте 1933 года он направил приветственную телеграмму Гитлеру и собирался установить с нацистами долгосрочное сотрудничество на антисемитской основе, однако оказалось, что в одном весьма существенном пункте их программы расходятся: НСДАП планировала высылку всех германских евреев в Палестину, а это было именно то, чего Хадж Амин опасался более всего.