Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

1. Истоки

Приблизительно современную структуру спецслужбы Великобритании приобрели в начале двадцатого века. Их общим предшественником явилось созданное еще в 1873 году первое формальное и централизованное Разведывательное отделение военного министерства. 15 лет спустя оно было преобразовано в Директорат военной разведки (ДМИ). Однако выполнение специальных задач, то есть ведение агентурно-оперативной работы, в первую очередь в интересах контрразведки, возлагалось не на него, а на Особую секцию военного министерства (“X”[5]). Несколько неожиданным является тот факт, что в Великобритании, традиционно океанской державе, моряки в этом процессе не лидировали. Разведка Адмиралтейства формально возникла позже, лишь в декабре 1882 года, хотя первые предложения о создании ответственной за нее централизованной структуры высказывались еще в 1879 году. Правда, в предшествовавшие этому десятилетия все офицеры королевского флота традиционно были обязаны по мере возможности добывать и передавать в центр разведывательную информацию. Первоначально в Адмиралтействе возник Комитет по внешней разведке (ФИК), на который возлагались исключительно координирующие функции, с практической точки зрения мало результативный. Британский флот задержался с созданием разведоргана до 1887 года, когда под руководством директора морской разведки (ДНИ) возник отдел без названия, некоторое время спустя реорганизованный в Отделение морской разведки (НИД). На этом процесс первоначального формирования разведорганов вооруженных сил Великобритании застопорился более чем на десять лет.

Добывающие и обрабатывающие информацию органы военного министерства претерпели первые серьезные структурные изменения накануне нового столетия. Незадолго до начала Англо-бурской войны 1899–1902 годов Особая секция (“X”) была передана под непосредственное руководство генерал-квартирмейстера армии полковника Дж. К. Троттера, после чего она стала официально обозначаться И-3. Однако на практике ее всегда продолжали именовать по-прежнему, и зачастую даже старшие офицеры министерства не сразу могли понять, о чем идет речь, если вместо “X” из собеседник упоминал И-3. В составе Особой секции имелись функциональные подсекции:

— И-3(а) — “особые задачи”, то есть агентурная разведка, военная цензура, допросы военнопленных, шифры и коды и допуск корреспондентов на ТВД. Несмотря на широкий круг задач, штат подсекции насчитывал всего 3 офицеров и 1 делопроизводителя;

— И-3(б) — сбор данных для составления военных карт и выполнение иных необходимых для этого действий. Эта самая многочисленная подсекция состояла из 3 офицеров, 1 старшего и 3 рядовых делопроизводителей и 21 техника;

— И-3 (с) — составление военных карт;

— И-4(д) — библиотека. В задачи подсекции входило ведение разведки по открытым источникам, прежде всего по публикациям в зарубежной прессе.

С таким специальным аппаратом британская армия вошла в войну с Трансваалем и Оранжевой республикой, в ходе которой весь мир убедился не только в слабости собственной разведки англичан, но и в эффективности постановки аналогичной службы у их противников. Судя по всему, именно по этой причине в 1904 году Директорат военной разведки подвергся реорганизации с понижением статуса и стал Разведывательной частью Директората военных операций (ДМО). С 1904 по 1914 годы секции центрального аппарата разведки носили обозначение МО (военные операции), сохранившееся и после изменения названия Директората военных операций на Оперативный и разведывательный директорат. И-3 была переименована в секцию МО-3 и при этом лишилась двух подсекций, занимавшихся картографией. Впрочем, процесс вывода картографов из состава разведки был характерен для армий всего мира, в которых раньше или позже организовывались отдельные картографические службы. В составе МО-3 остались подсекция “особых задач” и библиотека, которыми руководил будущий директор военной разведки Джордж Кокерилл. В 1907 году он передал свой пост Джеймсу Эдмондсу. В 1906 году все секции МО были заново перенумерованы. МО-1 ведала вопросами военной стратегии и к разведке отношения не имела, зато остальные секции директората выполняли разведывательные функции и являлись частично региональными, а частично функциональными:

— МО-2 (разведка в Германии, Голландии, Австро-Венгрии, Испании, Португалии, Греции, Ближнем Востоке, Соединенных Штатах Америки, Центральной и Южной Америке, Балканах и Африке);

— МО-3 (разведка в России, Франции, Бельгии, Дальнем Востоке и Скандинавии);

— МО-4 (топографическая разведка, составление и издание карт);

— особая секция МО-5 — бывшая секция “X” (цензура, контроль за средствами связи, руководство контрразведкой);

— МО-6 (сбор и рассылка санитарной разведывательной информации).

Уже на этой стадии британские военные разведчики определились с формулированием основополагающих принципов секретной службы, базировавшихся на ряде имевших долговременное значение постулатов. Прежде всего, отсутствие у метрополии сухопутных границ исключало необходимость содержать целую армию агентов пограничной разведки. Далее, характерное для Лондона стремление избежать дипломатических проблем и “сохранить лицо” в случае провала диктовало обязательное применение принципа “третьей страны”. Это означало полный и недвусмысленный запрет работы против страны пребывания разведчика, что в критической ситуации позволяло получить не столь острую реакцию ее официальных органов, а зачастую и вообще избежать огласки инцидента. Третий из постулатов предписывал в мирное время содержать возможно более компактный агентурный и кадровый аппарат разведки, с одновременным принятием действенных мер для его мобилизационного развертывания в случае войны или даже ее угрозы. К рассматриваемому времени англичане разделяли агентов и оперативный персонал разведки на ряд категорий, основными из которых считались “наблюдатели”, “перевозчики” и “сборщики”. Первые из них были классическими агентами в обычном понимании, вторые включали не только курьеров, но и всех, задействованных в обеспечении доставки собранной “наблюдателями” информации к “сборщикам”. Последние являлись основной фигурой в системе разведки и всегда были кадровыми офицерами армии. Они отвечали за поддержание связи с агентами и сбор разведывательной информации, занимались первичной оценкой ее достоверности, обработкой и сопоставлением с данными, полученными из других источников, включая открытые. “Сборщики” базировались в третьих странах, отвечали за вербовку основной и вспомогательной агентуры, за проведение всех разведывательных операций в своей зоне ответственности и более всего соответствовали современному понятию резидента. Однако такая стройная система прекрасно выглядела лишь на бумаге, для ее реализации в запланированном объеме элементарно недоставало необходимых ресурсов. Возглавивший в 1907 году агентурную разведку и контрразведку майор Эдмондс страдал от недостатка денег и людей. Если бы не помощь директора разведки Адмиралтейства вице-адмирала Эдмонда Слэйда, Эдмондс просто физически не смог бы обеспечить выполнение возложенных на него задач.

В середине первого десятилетия двадцатого века Форин офис высокомерно пренебрегал возможностями спецслужбы военного министерства и самостоятельно обеспечивал свои потребности в политической и экономической разведке, поэтому, помимо контрразведки, МО-5 сосредоточивалась на сборе исключительно военной информации. Дипломатическое ведомство не располагало тогда собственным структурно оформленным разведывательным органом и ограничивалось регулярными опросами совершавших зарубежные поездки англичан, прежде всего бизнесменов. Нельзя сказать, что в Форин офис не отдавали себе отчета в уязвимости и слабости такой системы, но все робкие попытки в этом направлении блокировались опасением упустить важную информацию в процессе отвлечения сил на длительный процесс создания комплексной системы политической и экономической разведки. Нехватка средств и кадров вынуждала иногда идти на странные компромиссы и полумеры. Например, для решения разведывательных задач допускалась даже возможность найма иностранных частных сыскных контор, хотя в открытых источниках отсутствуют упоминания о том, была ли она воплощена в жизнь. Крайне негативную роль в организации политической разведки сыграли послы, практически единодушно категорически отказывавшиеся связываться с “особыми операциями”. Поэтому органы политической разведки на первой стадии существования являлись неотъемлемым элементом военных структур, и на плечи армии легла дополнительная задача реорганизации своей секретной службы в целях обеспечения руководства государства политической и экономической разведывательной информацией.

Впрочем, подлинным двигателем реформы британских спецслужб конца описываемого десятилетия стал страх перед иностранным шпионажем. В марте 1909 года после длительной и массированной пропагандистской кампании в прессе премьер-министр граф Герберт Генри Асквит проинформировал Комитет имперской обороны (КПД) о чрезвычайной опасности, которую представлял для британских военно-морских баз германский шпионаж. Члены комитета уже были заранее подготовлены к такой постановке вопроса и 1 октября приняли решение о создании Бюро секретных служб (ССБ). Создание этого несколько странного и непонятно кому подчиненного органа явилось прямым следствием гонки военно-морских вооружений конца 19-го — начала 20-го века и связанной с ней гонки шпионажа. Инициатива в данном вопросе исходила от руководителя секции военной контрразведки “X” майора, позднее полковника Джеймса Эдмондса, но ряд исследователей считает ее подлинным идейным вдохновителем писателя Уильяма Ле Ке, автора шпионских романов, весьма наэлектризовавших общество и заставивших англичан повсюду отыскивать агентов кайзера. Эта уникальная ситуация создала благоприятные предпосылки для реорганизации системы безопасности Британской империи, хотя и не помогла Эдмондсу реализовать свой замысел сосредоточения всей контрразведки в руках военных. Секция “X” была для этого слишком слаба, ее деятельность в основном заключалась в цензуре телеграфной переписки между Лондоном, Кейптауном, Дурбаном, Занзибаром и Аденом, а также в периодической перлюстрации почтовых отправлений. О степени значимости подразделения свидетельствует тот факт, что после расформирования Директората военной разведки его подчинили библиотеке министерства.

Тем не менее, Эдмондс подготовил ряд материалов о растущей активности германской разведки на Британских островах, присовокупил к ним оказавшуюся позднее чистейшим вымыслом историю о том, как в портье одного из дуврских отелей он лично опознал капитана артиллерии германской армии, который после этой встречи якобы в панике сбежал, а увенчал все это картой Британии с пометками, указывавшими местонахождение выявленных, по его словам, вражеских агентов. Семена упали на благодатную почву, подогретую потоком писем со всех концов страны. В итоге шпионская истерия принесла свои плоды, оформленные упомянутым решенем Комитета имперской обороны. Помимо Бюро секретных служб, КПД создал подкомитет по наблюдению за враждебной деятельностью на территории империи. В этот весьма представительный орган вошли военный министр, руководитель Директората военных операций, первый лорд Адмиралтейства, генеральный директор почтового ведомства, постоянные заместители министров финансов и иностранных дел, а также ряд других высоких должностных лиц. Председательствовал в нем министр внутренних дел Герберт Гладстон.