Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Заслуживает упоминания проведенная Разведупром операция по переброске в Испанию 150 авиационных и танковых специалистов. Советские военнослужащие следовали через Прагу, где по указанию президента Бенеша министерство иностранных дел Чехословакии выдало им национальные паспорта. Однако это привело к возникновению значительных проблем. Прибывшие красноармейцы и командиры являлись самыми обычными военными, не знавшими ни слова ни на одном из иностранных языков, а некоторые из них имели монголоидный тип лица и никак не походили на чехов или словаков. Они не имели понятия о правилах поведения в европейских поездах, а в довершение всего их экипировка представляла собой наскоро пошитые гражданские костюмы совершенно дикого покроя. Чтобы избежать крупного международного скандала, военной разведке Чехословакии пришлось за свой счет переодеть их в приемлемую на вид одежду, наскоро проинструктировать по основным правилам поведения и отправлять группами по 2–3 человека в сопровождении своих офицеров. Несмотря на сложности, операция прошла довольно успешно. Лишь 30 человек из 150 были разоблачены швейцарской полицией и возвратились в Прагу, а 120 благополучно прибыли к месту назначения.

Настоящую эскалацию диверсий и террористических актов осуществляла в Испании итальянская разведка, в которой за эту работу отвечал туринский центр под руководством майора Навале. Итальянцы буквально с восторгом стали осваивать открывшееся поле деятельности, на котором попытались испробовать все известные им виды саботажа и диверсий и освоить новые. СИМ даже изучала возможность распространения эпидемии в пограничном французском городе Берильоне для инспирирования объявления карантина, герметического закупоривания доступа в зону Пиренеев и прерывания пограничного сообщения с Испанией.

Практическое руководство всеми подобными операциями осуществлял начальник контрразведки Санто Эмануэле, одна из самых одиозных фигур в итальянских спецслужбах. В 1937 году руководитель СИМ Паоло Анджои приказал ему разработать план террора, саботажа и диверсий на территории Испании и Франции. Фактически приказ исходил от генерала Роатта, командовавшего итальянским экспедиционным корпусом и одновременно продолжавшего курировать военную разведку. Была даже установлена специальная шкала расценок за совершение актов саботажа. Например, за потопление или взрыв торгового судна устанавливалось вознаграждение в 25 тысяч лир, за уничтожение паровоза или организацию крушения эшелона — 15 тысяч, уничтоженный на станции товарный вагон оценивался в 5 тысяч, грузовик с людьми — в 10 тысяч, с грузами — в 5 тысяч и так далее[260]. По личному указанию Муссолини туринский центр финансировался значительно лучше всех остальных подразделений разведки, что даже позволило ему открыть в Сан-Ремо варьете-бар “Ислан-да” и дом свиданий, отчасти для организации встреч с агентурой, но главным образом для увеселения и нелегального обогащения своих старших офицеров.

В начале 1937 года республиканская армия одержала две важные победы при Хараме и Гвадалахаре и несколько подняла свой боевой дух, однако лето и осень ознаменовались развалом Северного фронта, утратой Страны Басков и Астурии, важных горнорудных, промышленных и сельскохозяйственных районов. Республиканцы потеряли 150 тысяч человек и лишились 100 тысяч винтовок, 400 орудий и 200 самолетов. На фоне военных неудач по всей стране оживилась “пятая колонна”, состоявшая из различного рода организованных групп гражданских лиц, координировавших свои действия с франкистским военным командованием и его разведывательными органами. Во многих случаях они добивалась значительных успехов, а город Хихон, например, был захвачен восставшими до подхода войск националистов.

Диверсии, террористические акты и саботаж захлестывали республиканские тылы и стали своеобразным знаком того времени, а лоскутные службы безопасности различных партий на местах оказались совершенно несостоятельными в борьбе с этим явлением. Органы государственной безопасности усиливали репрессии и тем самым множили ряды недовольных, потенциально готовых содействовать разведывательным службам националистов, что косвенным образом содействовало выполнению противником его задач по разложению тыла. В испанских городах саботажники устраивали стрельбу на улицах, обозначали цели при воздушных налетах, снабжали франкистов информацией, совершали поджоги и взрывы. В некоторых случаях невозможно точно установить, являлись ли они следствием диверсии или же обычного стечения обстоятельств. Например, в июне 1937 года линкор республиканцев “Хайме I” затонул после внутреннего взрыва, подлинная причина которого не определена и по настоящее время. Разведка националистов, естественно, записала это в свой актив. Спецслужбы в подобных случаях вообще всегда поступают именно таким образом, чтобы укрепить собственный престиж и одновременно деморализовать контрразведку противника. Однако многие компетентные специалисты, в том числе служивший тогда военно-морским атташе СССР в Испании и главным военно-морским советником Н. Г. Кузнецов, считают, что погреба с боезапасом вполне могли взорваться и из-за отвратительного несения службы командой линкора, безалаберности и неосторожного обращения с огнем. Зато нет никаких сомнений в диверсионном происхождении другого знаменитого взрыва, 10 января 1938 года уничтожившего находившийся в мадридском метро крупный секретный склад боеприпасов. “Пятая колонна” осуществила в Испании множество актов саботажа, самые отвратительные из которых совершали в военных госпиталях некоторые врачи — сторонники националистов. Зафиксированы случаи, когда они без медицинских показаний ампутировали раненые конечности у бойцов и особенно командиров интербригад, имевших несчастье попасть к ним на операционный стол, и таким образом навсегда и безвозвратно калечили людей.

Необходимо отметить, что проводимые республиканцами диверсии в основном затрагивали только военные объекты. Резидентуры НКВД, а позднее и в меньших размерах и РУ РККА организовали подготовку диверсантов и специалистов по партизанской войне. В Испании проверялись разработанные в предшествующие годы тактические решения в области специальных операций, для руководства которыми и одновременно для приобретения боевого опыта в страну направлялись офицеры разведки и командиры действовавших в тот период в РККА так называемых саперно-маскировочных взводов. Рядовой состав диверсионных формирований предстояло готовить на месте. Вначале открылись школы в Мадриде и Бенимамете с 200 курсантами в каждой, позднее еще три, а всего число школ достигло шеста, причем в барселонской единовременно обучались 500 курсантов. Так родились республиканские войска специального назначения. В резидентуре линией “Д” (диверсии) руководил стоявший у истоков возникновения советского спецназа знаменитый подрывник и диверсант Илья Григорьевич Старинов.

Специальные операции в Испании осуществлялись силами мелких (5 — 10 бойцов) и крупных (до 100 бойцов) групп и отрядов, рейдировавших в тылу противника и находившихся там от полутора недель до трех месяцев. Осенью 1937 года все распыленные по фронтам партизанские часта, костяком которых являлись бойцы интербригад, были объединены в 14-й специальный корпус численностью в 5000 человек. Такая принципиально новая форма организации сил специального назначения позволила им проводить глубинные операции и эффективно нарушать тыловые коммуникации войск националистов, так и не научившихся бороться с подобным противником. Достигнутые республиканскими подразделениями специального назначения результаты оказались весьма высокими. Группы партизан проникали во франкистский тыл на глубину до 150 километров и постепенно от более простых операций перешли к сложным, вплоть до нападений на лагеря для освобождения пленных и захвата не защищенных крупными гарнизонами небольших городов, как это случилось в Сеговии.

Резидентура внешней разведки выполняла задачи, далеко выходящие за рамки первоначально поставленных целей, а ее сосредоточение на диверсионной деятельности осуществлялось отнюдь не в ущерб добыванию разведывательной информации. Весьма важным аспектом явилось использование прибывающих добровольцев в интересах разведки, и не только на территории Испании. Находили применение даже их личные документы. Согласно действовавшим правилам, волонтеры получали временные имена и сдавали на хранение свои паспорта. При отъезде домой документы возвращались им обратно, а паспорта погибших отправлялись в Советский Союз для использования нелегальной разведкой в создании легенд прикрытая. Поскольку точка являлась одновременно и резидентурой, и представительством НКВД СССР при МВД Испании, ее помощь спецслужбам правительства заключалась не только в консультациях и обучении. Советские партнеры организовывали встречи с агентурой во Франции, помогали осуществлять связь, выводили агентов на места и даже самостоятельно проводили некоторые операции в интересах республиканцев. Этот процесс был отнюдь не бескорыстным, использование испанской агентуры помогало загранточке добывать нужную информацию. Проводилась и работа на отдаленную перспективу. Кроме официальных учебных центров для диверсантов, существовала и нелегальная, скрытая от испанского правительства разведывательная школа под кодовым обозначением “Строительство”, в которой обучалась агентура из числа интербригадовцев.

Однако со временем условия работы усложнились. Вопреки утверждениям традиционной советской историографии и пропаганды, коммунисты никогда не являлись основной и решающей силой в правительстве Народного фронта. Главную роль в нем играли социалисты, а КПИ располагала всего двумя министерскими портфелями. Интересы коммунистов далеко не всегда совпадали с линией правительства, что создавало двусмысленную ситуацию. Советская разведка поддерживала КПИ, но должна была тщательно скрывать этот факт, поскольку резидентура была официально аккредитована при правительственном министерстве и теоретически не могла взаимодействовать ни с одной из политических партий. В мае 1937 года Хуан Негрин сменил Ларго Кабальеро на посту премьер-министра, а через два месяца социалисты стали понемногу вытеснять коммунистов с ключевых постов в государстве и еще более усилили этим политическую напряженность. Москва требовала развертывания широкомасштабной работы против троцкистской ПОУМ, но ее требовалось проводить с особой осторожностью.

Борьба НКВД с троцкистами стала, пожалуй, самой неприглядной страницей деятельности испанской резидентуры, в истории которой физические ликвидации членов ПОУМ перемежались с политическими провокациями, фабрикацией фальшивок и “черной” пропагандой. Периодически становясь достоянием гласности, острые акции сильно компрометировали и СССР, и компартию Испании. Кабальеро был противником “чистки” троцкистов и полагал, что поскольку и троцкисты, и ортодоксальная КПИ, в сущности, являются коммунистическими партиями, то все вопросы они должны решать исключительно между собой. Однако тайно поддержанный коммунистами его преемник Негрин дал согласие на действия против оппозиционеров. Это стало достоянием гласности и было чревато крупным скандалом, но ситуацию неожиданно разрядили события мая 1937 года. ПОУМ и анархосиндикалистское объединение ФАИ — НКТ сняли свои войска с фронта, ввели их в Барселону и подняли в Каталонии и Мадриде антиправительственный мятеж. В военное время такие действия, повлекшие гибель, по различным данным, от 400 до 900 человек, однозначно квалифицируются как предательство, и после подавления мятежа “Сегуридад” на вполне законном основании арестовала весь состав центрального комитета ПОУМ.