Михаил Мишин

Вечером после работы

Я пришел с работы, взял газету и лег на диван.

— Разлегся уже, — установила жена. — Вечно придет и завалится, как турецкий паша. Сколько можно?

Я сел.

— Ну вот, теперь будет сиднем сидеть, — неласково сказала она. — Илья Муромец… Хоть бы постоял когда, для интереса.

Я встал.

— У тебя что, столбняк? — спросила она после паузы. В ее голове послышалась неуверенность.

— Нет, — ответил я. — Столбняка у меня нет.

— А в чем дело?

— Какое дело? — заинтересовался я.

— Да что с тобой сегодня? — она обеспокоилась. — На работе что-нибудь?

— На работе ничего, — сказал я.

— А где? — быстро спросила жена.

— Нигде, — дружелюбно ответил я.

В ее глазах заблестели слезы.

— Ты что, не любишь меня больше?

— Люблю, — сказал я.

— А чего так тихо говоришь?

— Люблю! — сказал я как можно громче.

— Не смей орать на меня! — закричала она.

— Ладно, — сказал я.

Жена схватила меня за плечи и затрясла изо всех сил.

— Да сделай же ты что-нибудь!

— Что? — с готовностью спросил я.

Жена заплакала навзрыд.

— Ну, хоть разбей что-нибудь! — сказала она сквозь слезы. — Только не стой так!

Я взял со стола хрустальную пепельницу и бросил на пол.

— Боже! — вскрикнула жена, и ее слезы мгновенно высохли. — Пепельницу моей мамы! Ты думаешь, что делаешь, или нет?

— Ты же попросила, — сказал я.

— А если я попрошу, чтобы ты повесился? — с яростью спросила она.

— Повешусь, — сказал я.

— Ну так вешайся! — закричала она и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Я сделал веревочную петлю, надел ее на шею, встал на стол и накинул веревку на крюк в потолке.

В этот момент снова вошла жена. Увидев меня, она схватилась за сердце.

— Господи! Ты что же это выдумал, а? Грязными ногами на чистую скатерть! Слезай сейчас же и займись чем-нибудь, наконец!

— А чем? — спросил я, вынимая голову из петли.

— Господи, — устало сказала жена, — да чем хочешь! Газету хоть почитай!

И она сунула мне в руки газету.

Я слез со стола, лег на диван и развернул газетный лист.

1971