Михаил Мишин

Нормальный ход

Значит, задача такая. Дано: родители — ненормальные.

Требуется: чтобы у них выросли нормальные дети. При этом у задачи такое условие, что решать ее сами ненормальные и должны.

В общем, наша задача.

И как решать? Когда не то что у нас — у дальних предков наших о нормальной норме и понятия не было. Жили от подвига к подвигу. Раз в сто лет учиняли подвиг, после чего забирались на печь, где и дремали под гусли Бояна, воспевавшего подвиг. Слезали с печи только для эпохальных свершений. Остановить Орду. Спасти Европу. Разбить шведа. Прорубить в ту же Европу окно. Через которое до сих пор и карабкаемся, изумляя тех, кто привык через дверь.

Изумлять — это наше! Чтоб на весь мир, чтоб в легенду. Раззудиться, размахнуться и — хрряссь! Такую канаву прокопать, чтоб через нее из морей вся вода вытекла! Ахнуть, ухнуть, засандалить такую магистраль, чтоб весь глобус — в столбняке! И чтоб самим тоже ошалеть — сперва от гордости за эту дикую дорожищу, потом от мысли: зачем она?!

А затем, что подвиг! Мы всем миром жилы порвем, полысеем от натуги, но вырвемся вперед других по космосу лет на пять — путем отставания по всему остальному на тридцать пять. Хотя по молоку на сорок. А потому что космос — это всесветно-историческое, это никакому Бояну и за сто лет не обславить. А молоко — скукота, это каждый день корову уговаривать, а она тупая, без еды не соглашается. Ее норма — жевать каждый день. А наша норма — подвиг!

Чем и отличаемся от коровы. И от всяких мелких европ. Подумаешь, Бельгия в кармане у Голландии, обе под мышкой у Люксембурга. Тюкают чего-то там в своей мелкоте по миллиметру. Но каждый день. Но по миллиметру. Размаха нашего нет у них. Удали! У нас тут не на миллиметры счет — мы верстами меряем! И на каждой версте — подвиг идет, и на каждой — матерей вспоминают. И его, и твою, и нашу общую… А как не вспомнить, когда уже не раз в сто лет, а уже беспрерывно, повсеместно, с ускоренным ускорением! Куда ни плюнь — всюду штурм, борьба, страда, битва! Горячая пора! Нормальной поры вообще не бывает, всюду горячая — у монтажников, у химиков, у хлебопеков… Приезжие, правда, удивляются: почему в столовой пора горячая, но щи холодные? Почему у молодежи горячая пора, но в аптеке одни горчичники? И вообще, почему у нас каждый второй подвиг — ликвидация последствий первого?

На то и приезжие, чтоб удивляться. Они так со своим удивлением и уезжают. Встречая на обратном пути других приезжающих, но уже наших, которые теперь все чаще выпрыгивают через то самое окно, но, к удивлению ОВИРа, многие возвращаются. Причем тоже сильно озадаченные. Настолько, что первое время молчат, на вопросы не реагируют, в молчании распихивают по углам привезенные коробки. Но затем, собравшись и взяв себя в руки, рассказывают остальным, что мы тут зато намного впереди по духовности. Логику в точности уловить трудно, но примерно так: чем больше вещей там, тем мы духовнее тут. То есть, чем реже дают сосиски, тем сильнее в нас урчит работа духа. И перспективы хорошие. Потому что по сосискам мы как раз опять пока еще не совсем… И по колготкам еще уже опять пока… И по пленке цветной еще опять пока уже, хотя зато с цементом, слава богу, уже опять не совсем еще… В общем, если так пойдет дальше, то по духовности мы скоро настигнем Республику Чад.

При этом что интересно: духовно отсталая Европа как-то не торопится догонять нас по духовности. Видимо, чего-то опасается. И Америка, дурная, променяла, видно, всю духовность на свежие фрукты круглый год. А японцы… Это вообще уже наша мифология. Мы уже про них только так и говорим: «Японцы! Японцы и есть!..» У этих размаха уже вовсе нету — где им там размахиваться? Они даже не в миллиметрах, они в микронах ковыряются. Но уже почему-то в двадцать первом веке! То есть ползут уже по нашему светлому будущему! Куда мы до сих пор — семимильными прыжками, как кенгуру: с печи — на подвиг, с подвига — на печь!

Видно, от этих прыжков, скачков, рывков и тряски в нас самих давно уже что-то сотряслось, перекорежилось и перевернулось. И нормальными кажутся нам нормы наши, стоящие вверх ногами.

Врач ненавидит больного — нормально. Учитель тупее ученика — нормально. Дом построили — окна забыли, а крышу сэкономили. Ну и нормальный дом, жильцы празднуют новоселье. Правда, за стенкой двое убивают друг друга, мешают праздновать, но мы музыку погромче сделали, и нормально все! Нас, помню, даже эта чудная придумка не изумила, эта «трезвость — норма жизни». Никому и в голову не пришло, что это при нормальной жизни она — норма!..

Все прыжками стоит на месте. Страшными усилиями не сдвигается. С чем вчера обещали покончить, опять нормальная цель на завтра. Да идет ли тут время-то вообще? Или это такая теория относительности — чем больше пространство, тем время его дольше пересекает?

И все, что для других давно норма, для нас еще экзотика?

— Гла-асность? Неужели? И что, все можно?

— Можно!

— Обо всем?

— Обо всем!

— И о самом-самом?!

— О самом!..

… Ну и о чем же таком кипят страсти? О чем таком строчат наши раскаленные перья в наших лучших журналах? Для чего столько эрудиции, логики, столько ссылок на Монтеня, Шопенгауэра, Михаила Сергеевича? А для того, чтобы в конце XX века попробовать убедить нас, что свинарка лучше знает, как ходить за свиньей, чем все советские и партийные органы, включая Политбюро!

Но мы пока еще не очень. У нас сомнения пока. Еще не готовы полностью признать, что Земля — круглая. Хотя данные со спутников подтверждают, что наши очереди именно криволинейно изгибаются за горизонт.

А мы все топчемся, да живем уже в этих очередях, и злобимся на тех, кто впереди, и презираем тех, кто сзади. И вместе с теми и другими все валим на строй. Забывая, что строй — это то, что сами себе построили. У «наших» немцев наш строй — нормально живут. У тех немцев тот строй — тоже за сосисками к нам не ездят. И тех и других мы победили одинаково. Ибо это в войне количество подвигов переходит в победу. Но в мирной жизни нельзя двигаться прыжками — от подвига к подвигу. Это не к победе ведет, а к лихорадке. В нормальной жизни нужен нормальный ход. Пусть по миллиметру, но в одну сторону и каждый день. Но чтоб так идти, надо сперва встать с головы на ноги. Helm этого сальто уже не потянуть. Решать задачу про нормальный ход придется детям.

Мы можем только помочь им — не мешая им видеть в нас доказательство от противного.

1988