Под черным флагом. Истории знаменитых пиратов Вест-Индии, Атлантики и Малабарского берега

Глава 18. Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода

В XVII–XVIII веках больше всего пиратов вышло из морского порта Бристоль. Самым знаменитым среди них был Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода, с подбородка которого свисали растрепанные черные космы, придававшие ему свирепый вид. Как и многие бристольские парни, он ушел на поиски приключений во времена правления королевы Анны, которая вела в ту пору войну с Францией[13]. Тич служил матросом на каперском судне, которое вышло в море из Кингстона на Ямайке и отправилось на поиски французских кораблей. А от капера до пирата – один шаг. Тич стал членом команды капитана Бенджамина Хорниголда и очень быстро прославился как сильный и храбрый моряк. Это помогло ему стать в конце 1716 года капитаном призового судна. В это время Хорниголд сделал своей базой город Нью-Провиденс на Багамах. Отсюда весной 1717 года Тич и Хорниголд отправились в плавание вдоль американского побережья, захватив по дороге корабль, шедший из Гаваны и имевший на борту 120 бочек с мукой, а также бермудский барк, которым командовал некий Тёрбер. Чтобы получить свободу, ему пришлось расстаться с вином, которое он вез. На корабле, шедшем из Мадейры в Чарлстон, пираты обнаружили добычу покрупнее. После этого Хорниголд и Тич отправились в Виргинский залив и, очистив корпуса своих судов, двинулись в Вест-Индию. На широте 24 градуса в их руки попало французское торговое судно, шедшее из Африки на Мартинику. Этот корабль, вместе с богатой добычей, пираты оставили у себя, и его капитаном стал Тич. Набив свои карманы золотом, Хорниголд решил вернуться в Нью-Провиденс. Незадолго до этого сюда приехал Вудс Роджерс, который поставил своей целью искоренить пиратов. Хорниголд получил прощение короля и в качестве помощника Роджерса сам стал охотиться за морскими разбойниками.

Тич вооружил свое гвинейское судно сорока девятью пушками и в честь покойной королевы назвал его «Месть королевы Анны» (Queen Anne’s Revenge). Он сразу же занялся разбоем. У острова Сент-Винсент (архипелаг Малые Антильские острова) им был захвачен корабль с ценным грузом, под названием «Большой Аллен», капитаном которого был Кристофер Тейлор. Команда этого судна была высажена на берег, а сам он сожжен. Весть об этом дошла до моряков военных кораблей, стоявших в гавани, и один из них, «Скарборо», имевший тридцать пушек на борту, атаковал пирата, но, не сумев захватить его, ушел прочь. Тич яростно оборонялся в течение нескольких часов и нанес «Скарборо» такие повреждения, что ему пришлось идти в Барбадос и залечивать свои раны. После этого Тич присоединился к майору Стиду Боннету, командовавшему судном «Месть» (Revenge). Убедившись, что Боннет совсем не разбирается в морском деле, Тич, с согласия команды, убрал его с «Мести» и назначил капитаном Ричардса, проверенного человека, которому Тич доверял. Боннет в течение всего плавания оставался на корабле Тича, где «он, не имея привычки к тяготам капитанской должности и легко утомляясь», был освобожден от нее и «жил в свое удовольствие без особых забот, не имея четко обозначенных обязанностей, а следуя своим наклонностям».

Оба пирата зашли в Терниф, «в 10 лигах от Гондурасской бухты», где были пополнены запасы воды. Пока они стояли здесь, в море был замечен шлюп; Роджерс на «Мести» поднял черный флаг и велел кораблю лечь в дрейф. Это было судно «Приключение», шедшее с Ямайки, командовал им Дэвид Хэрриот. Экипаж и капитана перевели на судно Черной Бороды, а на шлюп явилась команда под руководством Израэля Хэндса. 9 апреля 1717 года, проведя неделю в Тёрнифе, эскадра ушла в Гондурасскую бухту, где был захвачен корабль и четыре шлюпа, стоявшие на якоре. Корабль назывался «Протестант Цезарь» (Protestant Caesar), а его капитаном был Вайар из Бостона. Три шлюпа принадлежали Джонатану Бернарду с Ямайки, а четвертый – капитану Джеймсу, который сам им и командовал. Тич, шедший во главе своего флота, при входе в бухту поднял черный флаг и дал залп из пушки; услышав это, капитан Вайар и вся его команда бежали на берег. Судно было разграблено и сожжено, из мести Бостону, где недавно было повешено несколько пиратов. Капитан Джеймс тоже остался без корабля, который сожгли; зато три шлюпа Бернарда уцелели. После этого морские бродяги ушли к острову Тёрк, а оттуда – к Большому Кайману, где захватили незадачливого охотника за черепахами. Впрочем, добыча оказалась мизерной. После этого они явились в Гавану, вероятно прикинувшись торговыми моряками, где продали награбленное. Оттуда они вернулись на Багамы, а затем двинулись к Каролинам, захватив по дороге два шлюпа и бригантину. Почти целую неделю они провели у Чарлстонской отмели, где их добычей стали: корабль, возвращавшийся в Лондон (капитан – Роберт Кларк) с пассажирами на борту, плывшими в Англию; два пинка, бригантина с четырнадцатью рабами на борту и еще один корабль.

Слухи об этом встревожили все побережье, у которого совсем недавно свирепствовал Чарльз Вейн. В гавани Чарлстона стояло восемь судов, которые не решались выйти в море, а в саму гавань не пришел ни один корабль. Всякая торговля прекратилась, и это несчастье, последовавшее сразу же за окончанием кровопролитной войны с индейцами племени чероки, погрузило всю провинцию в уныние. В добавление ко всему Тич, у которого закончились лекарства, прислал на корабль, который под командованием Ричардса вошел в гавань, пустой сундук и, через мистера Маркса, одного из пассажиров капитана Кларка, потребовал от властей наполнить его необходимыми ему препаратами и позволить «Мести» вернуться нетронутой к ее спутникам. В противном случае Тич угрожал казнить всех пленников, которых он держал на своем флагманском корабле. Выполняя это задание, Ричардс и члены его команды спокойно ходили по улицам города, не испытывая никакого страха. Жители Чарлстона наблюдали за их бравадой с глубоким возмущением, однако старались никак его не проявлять, опасаясь за жизнь своих друзей, которых Тич держал в качестве заложников. Среди них был Сэмюэль Врэг, член городского Совета. Сундук наполнили лекарствами на сумму 400 фунтов, и наглые посланцы вернулись на свои корабли целыми и невредимыми. После этого Черная Борода отпустил пленников, отобрав у них все деньги, более 1500 фунтов, и необходимые ему вещи.

Довольный проведенной операцией, Тич отвел суда в залив Топсейл, где решил сдаться на милость короля. Однако, не будучи уверенным, что это придется по вкусу всем его пиратам, он намеренно посадил свой корабль на мель и, призвав помощников, посадил на мель и шлюп. Снять их оттуда не было никакой возможности, и оба судна были брошены. Боннет вернулся на «Месть», а Тич взял себе тендер и с сорока преданными ему моряками высадил на остров семнадцать несогласных с ним пиратов, не оставив им ни воды, ни провианта. После этого он явился в Баттаун к Чарльзу Идену, губернатору Северной Каролины, и сдался на милость короля. Многие подозревали, что Иден получил от Тича часть награбленного и за это назначил его капитаном «Мести королевы Анны». После этого, объявив сидевший на мели шлюп «испанским призом», хотя он принадлежал англичанину, подарил его пирату, ставшему теперь «верноподданным» короля. «Эти махинации, – как отмечено в одной из хроник того времени, – свидетельствуют о том, что губернаторы тоже люди».

Суда, снятые с мели, стояли теперь в гавани острова Окракоук; здесь Тич женился на шестнадцатилетней девушке, которую прельстил своими подарками: шелками, драгоценностями и золотом – и с которой стал обращаться с необыкновенной жестокостью. Наступил июнь 1718 года. Позабыв о своей клятве королю, пират снова вышел в море и направился к Бермудам, грабя все попадавшиеся ему на пути суда. Около этих островов были захвачены два французских судна, шедшие на Мартинику. Одно, с небольшим грузом, было отпущено, а второе, груженное сахаром и кокосовыми орехами, отвели в Баттаун, где товар был продан. Иден, получивший свою долю прибыли, классифицировал этот захват как небольшую «приватизацию». Шестьдесят больших бочек с сахаром получил его превосходительство, а мистер Найт, его секретарь и сборщик пошлин, – двадцать. Остальное разделили между собой пираты. С согласия губернатора, на тот случай, если вдруг появится человек, хорошо знающий этот корабль, судно признали дырявым и негодным к плаванию и подожгли! Остов сгоревшего судна затонул, а с ним и все свидетельства преступления. Пользуясь покровительством губернатора, Тич провел на Окракоуке три или четыре месяца, продавая добычу капитанам шлюпов, которые входили в залив. Одни из них охотно покупали награбленное, другим его навязывали угрозами. Иногда Тич не утруждал себя оплатой, мрачно советуя огорченному капитану прислать ему счет, но тот хорошо понимал, что делать этого не следует.

Тем временем Черная Борода пьянствовал со своими спутниками или ездил в гости к плантаторам, которые охотно его принимали, зная, что получат от него богатые подарки – ром и сахар и от души повеселятся. Но когда деньги растаяли, Тич стал обращаться с ними так же, как и с капитанами шлюпов, забирая товары бесплатно и приходя в бешенство, если кто-то осмеливался протестовать. Он даже с губернатором разговаривал свысока, и тому пришлось с этим смириться, поскольку рыльце у него было в пушку. Наконец капитаны шлюпов и плантаторы не выдержали, и последние, понимая, что обращаться к Идену бесполезно, отправили делегацию к Александру Спотсвуду, вице-губернатору его величества и главнокомандующему колонией и доминионом Виргиния, с просьбой избавить их от поборов и прислать вооруженный отряд для уничтожения пирата и его команды. В устье реки Джеймс вот уже десять месяцев стояли два военных корабля, «Жемчужина» (Pearl) и «Лайм» (Lime), и было решено снарядить несколько шлюпов, сформировать для них экипажи из моряков военных кораблей и отправить на борьбу с разбойниками. Во главе экспедиции встал лейтенант Роберт Мейнард, командовавший «Жемчужиной». Пушек на шлюпах не было, но на них находились моряки со стрелковым оружием. Губернатор Спотсвуд выпустил следующую прокламацию:

«Согласно закону Ассамблеи, принятому на сессии этой Ассамблеи, которая начала [свою работу] в столице, городе Вильямсбурге в одиннадцатый день ноября, в пятый год правления Его Величества, озаглавленному «Закон, поощряющий поимку и уничтожение пиратов», объявляется, что среди других прочих вещей все и каждый человек или люди, которые, начиная с 14-го дня ноября и после него в год Спасителя нашего 1718-й и до 14-го дня ноября, который наступит в году нашего Спасителя 1719-й, захватят какого-нибудь пирата или пиратов, на море или на суше или, в случае сопротивления, убьют этого пирата или пиратов, между 34 и 39 градусами северной широты и в пределах 100 лиг от континента Виргиния или в пределах провинций Виргиния или Северная Каролина, по его словам или предоставив надлежащие доказательства этого убийства, и каждый такой человек или люди должны, по приказу губернатора и Совета, получить общественные деньги из рук казначея этой колонии, а вслед за ними – несколько наград: иными словами, за Эдварда Тича, обычно называемого капитаном Тичем или Черной Бородой, – 100 фунтов; за всякого другого командира пиратского корабля, шлюпа или судна – 40 фунтов; за всякого лейтенанта, капитана, квартирмейстера, боцмана или плотника – 20 фунтов; за всякого другого младшего офицера – 15 фунтов; за всякого матроса, захваченного на борту этого корабля, шлюпа или судна, – 10 фунтов; и за всякого пирата, взятого любым кораблем, шлюпом или судном, принадлежащим этой колонии или Северной Каролине в рамках указанного времени, в любом месте. Такие же награды будут выплачены согласно квалификации и условиям этих пиратов. Поэтому, для поощрения всех тех людей, которые захотят послужить Его Величеству и своей стране в этом справедливом и почетном предприятии, а именно в искоренении того сорта людей, которых можно назвать настоящими врагами человечества, я решил, по совету и с согласия Совета Его Величества, издать эту прокламацию, заявляя в ней, что означенные награды будут справедливо и в срок выплачены, деньгами, имеющими хождение в Виргинии, согласно указаниям означенного закона. И я приказываю и назначаю, чтобы эти прокламации были оглашены шерифами в домах своих графств, а также всеми священниками и читателями в различных церквях и часовнях, по всей колонии.