Под черным флагом. Истории знаменитых пиратов Вест-Индии, Атлантики и Малабарского берега

Глава 34. Джон Филлипс

Джон Филлипс больше прославился своим концом, чем подвигами, совершенными во время пиратской карьеры. Судьба распорядилась так, что он погиб от руки Джона Филмора, прапрадеда Милларда Филмора, тринадцатого президента Соединенных Штатов. Филлипс был англичанином по рождению и плотником по профессии. Он отправился из Англии на Ньюфаундленд, но ему не повезло – их корабль попал в руки Томаса Энстиса, ходившего капитаном на бригантине «Добрая Фортуна». Филлипса сразу же включили в пиратскую команду, поскольку морские бродяги всегда нуждались в плотниках, художниках и хирургах. Он служил на корабле Энстиса, пока его команда не распалась. Филлипс был одним из тех, кто вернулся на шлюп, затопленный в Бристольском проливе, о чем рассказано в главе, посвященной Энстису. Посетив своих бывших друзей в Девоншире, Филлипс узнал о том, что некоторые из его бывших товарищей, с которыми он ходил на погибшем шлюпе, были арестованы и заключены в тюрьму Бристоля. Филлипс поскорее уехал в Топхем, где нанялся на судно, шедшее на Ньюфаундленд, капитаном которого был Уодхем.

Хотя он нанялся на все плавание, то есть туда и обратно, весной 1723 года в бухте Питер он сбежал с корабля и весь рыболовный сезон проработал пластовщиком трески. Но любовь к пиратству была у него в крови, и он сговорился с шестнадцатью рабочими захватить большое рыболовное судно и уйти в море. Свое обещание помочь ему сдержали только пятеро, но и этого хватило, чтобы составить команду. Филлипс пообещал им, что они доберут необходимое число матросов на захваченных кораблях. Филлипса избрали капитаном, Дона Натта – штурманом, Джеймса Спаркса – канониром, а Томаса Ферна – плотником. Без должности остался один лишь Уильям Уайт, беглый портной из Бостона, который решил отправиться на рыбные промыслы во искупление своих грехов, из-за которых ему в родном городе жилось очень неуютно. Именно Уайту Филлипс был обязан своим побегом, хотя портной вовсе не собирался подвигнуть его на это. Авантюристы составили свой пиратский кодекс и поклялись на Библии соблюдать его. Приведем несколько статей этого кодекса:

«Каждый человек должен подчиняться гражданскому командованию; капитан получает полторы доли всей добычи, а штурман, плотник, боцман и канонир – одну долю с четвертью.

Если кто-нибудь задумает сбежать с корабля или будет скрывать что-нибудь от других членов команды, то его следует высадить на необитаемый остров, оставив ему одну бутылку пороха, одну бутылку воды, один пистолет и один заряд для него.

Если кто-нибудь украдет что-нибудь у товарищей или из добычи, стоимостью от 1 пиастра и выше, то его следует высадить на необитаемый остров или пристрелить.

Если когда-нибудь нам встретится пират, высаженный на необитаемый остров, который подпишет эти статьи без согласия команды, то он должен будет понести наказание, которое капитан и команда посчитают нужным.

Человек, который ударит другого, пока действуют эти статьи, должен будет понести наказание по закону Моисея, то есть 40 ударов минус 1 по голой спине.

Человек, который выстрелит из своего оружия или будет курить табак в трюме, не имея на своей трубке крышки, или пронесет зажженную свечу, не вставленную в фонарь, должен понести то же самое наказание, что в предыдущей статье.

Человек, который не потрудится содержать свое оружие в чистоте и станет уклоняться от участия в сражениях, а также будет пренебрегать своими обязанностями, будет лишен доли в добыче и понесет такое наказание, которое капитан и команда посчитают нужным.

Если кто-нибудь потеряет в бою сустав, то получит 400 пиастров, а если всю конечность – то 800 пиастров.

Если когда-нибудь нам попадется благородная женщина, то решивший поиметь с ней дело без ее согласия будет немедленно казнен».

Филлипс без труда захватил несколько рыбацких судов, на одном из них пираты обнаружили человека, который с радостью согласился присоединиться к ним, – это был Джон Роуз Арчер, бывший матрос Черной Бороды – прославленного пирата. Благодаря этому его сделали квартирмейстером. Впрочем, это назначение обрадовало не всех, особенно негодовал плотник Ферн. В команду разбойников влилось еще несколько человек, но все равно она оставалась слишком малочисленной, чтобы решиться на захват какого-нибудь крупного судна.

Вскоре им удалось овладеть шлюпом «Дельфин» капитана Гаскела. О том, как это произошло, рассказывает Джон Филмор:

«Вскоре пират подошел к нам и выслал шлюпку, чтобы узнать, кто мы и куда идем, на что наш капитан дал ответ, ничего не утаивая. От моряков этой шлюпки мы узнали, что их судном командует прославленный пират – капитан Филлипс. Легко понять, как сильно встревожило нас это известие, ибо большинство моряков в нашей команде были еще совсем молодыми. Мы слышали много рассказов о жестокости этого кровожадного пирата и от мысли, что попали в его руки, пришли в ужас.

Пиратская шлюпка пристала к нашему судну, и пираты потребовали, чтобы мы сообщили им имена всех наших матросов. С этой же шлюпкой явился и портной Уайт, с которым я познакомился, когда он был еще подмастерьем, как уже говорилось выше. Я был искренне изумлен, что он занялся таким гнусным делом, но ничего ему не сказал. Когда лодка со списком наших имен была отправлена на корабль, Уайт, как мне сообщили позже, заявил Филлипсу, что знаком со мной, и если ему удастся заполучить меня, то он приобретет хорошего, надежного и умелого моряка, как раз такого, какой ему нужен.

Узнав об этом и сильно нуждаясь в людях, а также потому, что на нашем судне не было никакой добычи, Филлипс снова прислал к нам лодку с приказом капитану Гаскелу отправить меня на борт его корабля, после чего он со своей командой и шлюпом могут быть свободны. Мой уважаемый начальник с озабоченным лицом отвел меня в сторонку, рассказал о приказе Филлипса и добавил, что хотя ему будет больно и крайне неприятно отпускать меня, но мы оказались в полной власти кровожадного и безжалостного негодяя, не имея никакой надежды на спасение, поэтому он вынужден отдать ему меня. Полагаю, добавил он, что ты должен идти и попытать счастья с пиратами.

Мысль о том, что мною решили пожертвовать ради спасения команды, сильно меня удручила, и я решил, что ни при каких условиях не соглашусь на переход в команду пиратов. Я заявил капитану, что всегда был верен его интересам и беспрекословно выполнял все его приказы, что всегда стремился исполнять свои обязанности точно и безупречно, но теперь я решил, что ни за что не стану пиратом, какими бы карами мне это ни грозило. На этом наш разговор закончился, и лодка вернулась без меня.

Увидев что в шлюпке меня нет, Филлипс пришел в ярость. Он снова отправил ее к нам, велев привезти меня живого или мертвого. Мой капитан опять отвел меня в сторонку и сообщил о приказе пирата, добавив, что будет лучше, если я перейду к ним, ибо в случае моего отказа или сопротивления меня ждет неминуемая гибель, а со мной, вероятно, погибнет и вся наша команда. Он убеждал меня подчиниться требованию Филлипса, поскольку это, несомненно, спасет наш экипаж, а мне, быть может, представится когда-нибудь случай сбежать от пиратов; если же я не найду способа сбежать, то Филлипс, возможно, сам разрешит мне уйти, ибо он дал слово, что если я соглашусь верой и правдой прослужить у него два месяца, то он вернет мне свободу.

Только тот, кто сам когда-нибудь оказывался в подобной ситуации, может понять, как тяжело мне было. Если я буду и далее упорно отказываться от вступления в команду пиратов, меня и моих товарищей ждет неминуемая смерть, если же я соглашусь уйти с ними, то меня убьют за отказ подписать статьи пиратского договора, а я был решительно настроен не подписывать их, хотя и понимал, что буду подвергнут жестоким пыткам. Словом, моя судьба была самой незавидной – куда ни кинь, меня всюду ждала гибель.

Тем не менее после тщательного обдумывания я решил перейти к пиратам, чтобы они не обрушили свой гнев на моих товарищей. И я сел в шлюпку и прибыл на борт пиратского судна, сделав вид, что согласен служить у них, а капитан повторил свое обещание через два месяца отпустить меня на свободу. Я пообещал верой и правдой служить ему в течение этого времени.

Я был несколько разочарован, что они не стали насильно, как я ожидал, заставлять меня сделать одну вещь, которой я боялся больше всего, – подписать с ними договор. Они пустили в ход убеждение, а не принуждение, полагая, вероятно, что юношу легче уговорить, чем заставить присоединиться к разделу добычи, полученной неправедным путем.

Когда я впервые поднялся на борт пиратского судна, его команда насчитывала всего десять человек, включая капитана, и все они показались мне сильными, смелыми и выносливыми парнями, каких я еще не встречал. Поскольку в ту пору я был единственным матросом, не подписавшим их статьи, капитан назначил меня рулевым, где я и прослужил большую часть времени, проведенного с ними».

Это случилось в августе 1723 года. В течение двух последующих месяцев удача не сопутствовала пиратам. Когда истек второй месяц, Филмор напомнил Филлипсу о его обещании отпустить его на свободу, на что последний, «усмехнувшись, ответил, что с тех пор, как я присоединился к ним, добычи стало совсем мало; что отпустить меня сейчас он не может, но если я пробуду с ними еще три месяца, то он дает слово чести подарить мне свободу. Я вынужден был смириться с его требованием и поверить его честному слову, хотя, как в конце концов выяснилось, он надо мной просто издевался».

Дела пиратов шли все хуже и хуже. Придя в октябре 1723 года в Вест-Индию, они около трех месяцев бороздили море, не встретив ни единого судна, и совсем отощали с голоду. В день на десять человек выдавался лишь фунт мяса. Наконец им попалось французское судно береговой охраны с Мартиники, имевшее на борту двенадцать орудий и тридцать пять человек команды. Шансов захватить его было крайне мало, но Филлипс решил рискнуть. Вспомнив поговорку, что «голод и каменные стены разрушит», они подняли черный флаг и догнали французов, которые так сильно испугались, что сдались без единого выстрела. Четверо из них вступили в команду пиратов, которые забрали с их корабля всю провизию и отпустили.

Пиратское судно нуждалось в очистке, и Филлипс отправился на Тобаго, надеясь встретить там шестерых или восьмерых своих бывших товарищей и трех негров, которых оставили на этом острове после распада команды Энстиса. Они без труда добрались до Тобаго, но никого, кроме одного негра, там не оказалось. Тот рассказал им, что пиратов захватили военные моряки, отвезли на Антигуа и повесили. Филлипс забрал к себе этого негра, которого звали Педро, очистил свое судно и собирался уже было уйти в море, как в гавань вошел военный корабль. Не теряя времени, Филлипс поднял паруса, покинул бухту и отправился в наветренную сторону. Четырех французов оставили на берегу, предоставив их своей судьбе.

Филмор решился снова напомнить Филлипсу о его обещании. Я «вежливо попросил его отправить меня на берег… чтобы я мог вернуться к матери, которая ничего не слышала обо мне с тех пор, как мой прежний капитан вернулся из своего первого плавания на рыболовные промыслы.