Крепость в Лихолесье

«Батька сказал, это волколак… добычу ищет…»

Рука Гэджа потянулась к кинжалу, висевшему на поясе. Один раз ему уже почти довелось пустить его в ход — там, в далеком Фангорне.

Он старался двигаться медленно и осторожно, потому что знал: соверши он сейчас малейшее резкое движение — и зверь прыгнет… Вот только на кого — на него или на спящего, ни о чем не подозревающего старика?

— Гэндальф! — отчаянно прохрипел Гэдж.

Волшебник вздрогнул во сне, трубка выпала из его рта и упала на колени. Он поднял голову и повел вокруг недоумевающим взглядом.

И, видимо, напряженное, побледневшее от испуга лицо Гэджа разом сказало ему всё.

Тот, кто прятался в кустах, замер. Затаился. Или приготовился к прыжку — лютая, кровожадная, алчная тварь…

Гэндальф протянул руку и схватил валявшийся в траве посох.

Гэдж обомлел.

Волшебник метнул в сторону орка быстрый предостерегающий взгляд. Лицо у мага было таким бледным, собранным и сосредоточенным, что Гэдж понял — там, в кустах, действительно скрывается нечто ужасное…

Страх скрутил в узел его кишки, скользнул ледяной струйкой вдоль позвоночника, зашевелил ножками где-то в животе, будто оказавшаяся в желудке холодная многоножка. Время растянулось, застыло, затвердело, как старая смола. Словно во сне Гэдж смотрел, как волшебник медленно поднимается на ноги, как, держа посох перед собой, подкрадывается к кустам, в которых прячется незваный и опасный ночной гость… Тонко зазвенел меч, покидая ножны. Напряжение внутри Гэджа свернулось в тугую, готовую вот-вот сорваться пружину. Сейчас…

— Бу! — взмахнув мечом, крикнул Гэндальф.

Гэдж вздрогнул.

Из кустов с испуганным мявом выскочил огромный камышовый кот и, поджав хвост, удрал куда-то в заросли густоцвета. Волшебник оглянулся на Гэджа — и захохотал, весело посверкивая глазами, бросив в траву ненужный посох.

Орк сидел ни жив ни мертв. Кот! Это был всего лишь камышовый кот! Пушистая, большелапая, серовато-песочного цвета лесная тварюшка! Волшебник, конечно, это сразу понял, старый плут… А разыграл тут перед Гэджем целое представление!

— Ты знал… — прохрипел орк, глотая слюну. — Ты знал, что там всего лишь камышовый кот, да?

Волшебник, ловко вогнав меч обратно в ножны, ухмылялся, очень довольный.

— Конечно, знал! Ну и физиономия, надо признать, у тебя была!.. Кого ты там себе вообразил, дружище? Небось ужасного черного волколака с Северной Пустоши, э?

Гэдж молчал. И — в который уже раз! — чувствовал себя распоследним беспросветным болваном. Ну-ну, мрачно сказал он себе, ничего необычного. Пора бы мне он уже начать привыкать к этому мерзкому ощущению… как и к дурацким шуточкам господина Гэндальфа.

Волшебник, пощипывая бороду, все еще посмеивался — впрочем, беззлобно и добродушно.

— Боюсь, у тебя слишком буйная фантазия, мой друг, и ты слишком ей доверяешь… или ты просто слегка переел грибов. Хотя, признаться, я не думал, что безобидные сыроежки могут так на тебя повли…

Он не договорил.

Все произошло очень быстро.

Над овражком пронесся низкий угрожающий рык.

Огромная черная тень метнулась через поляну — оттуда, из-за спины мага — и мгновенно сбила Гэндальфа с ног, прижала его к земле. Волшебник не успел даже вскрикнуть. Тень знала, когда следует напасть…

Это был огромный, попросту чудовищный зверь — не шакал, не волк, куда больше волка, какая-то черная жуткая тварь, косматая, с широкой грудью, с мускулистыми лапами, с широченной пастью, вдоль и поперек усаженной устрашающими клыками. Черный варг… громадный, старый, матерый варг, которому плевать было на солнце, жару и «открытые пространства». Он пришел с гор, с запада, и выл ночами в степях, и, наверно, промышлял сернами и степными оленями, пока ему так удачно не подвернулась новая, куда более легкая добыча.

Гэдж остолбенел.

Нападение было таким стремительным, таким ошеломляющим и по-настоящему неожиданным, что даже Гэндальф не успел от него защититься, а Гэджа и вовсе будто парализовало…

Но всего на секунду.

Орк не отдавал себе отчета в своих действиях.

Наверное, самое умное, что он мог бы сейчас сделать — это кинуться прочь и взобраться на ближайшее дерево, пока волшебник разбирается с варгом… или варг — с волшебником. Потому что положение Гэндальфа оказалось незавидным, посоха у него не было, меч он выронил, а чудовище подмяло его под себя и разом вцепилось в глотку… или еще не вцепилось? Оно не должно, не должно было вцепиться, Гэдж просто не мог этого допустить! Он заорал, как оглашенный — скорее от ужаса, нежели от ярости — и метнул в зверя первое, что попалось под руку: чернильницу с остатками чернил.

Ничего глупее невозможно было представить.

Это было все равно, что кидаться вишневыми косточками в мумака.

Но он добился того, чего хотел — варг на секунду оставил Гэндальфа. Обернулся к Гэджу, недовольный помехой… Свирепо, угрожающе зарычал, приподнимая верхнюю губу над огромными желтыми клыками. И тут же получил закопченным камнем по морде: Гэдж наконец нашел на земле более подходящий для метания предмет — один из известняковых булыжников, которыми путники обложили очаг, прежде чем развести костер. Этих булыжников оказалось с дюжину, и на несколько мгновений их должно было хватить…

Варг взвыл от ярости. Падающие на голову камни ввели бы в неистовство и раздражение кого угодно.

Он бросил помятого волшебника и шагнул в сторону орка. Низко нагнул голову. Дыхание зверя тяжело вырывалось из пасти, глаза злобно горели, и взгляд их пронизывал насквозь и пригвождал к земле.

У Гэджа был только кинжал. А вот страха почему-то не было. Не осталось.

Зверюга действительно оказалась размером с годовалого бычка — огромная, мощная тварь, настоящая груда мускулов, исполненная неодолимой силы и хищного рвения. Гэдж видел каждый волосок на косматой и неопрятной волчьей морде, каждую капельку слюны на жутких желтых зубах, каждую соринку, запутавшуюся в грязной свалявшейся шерсти. Он видел, как плеснулось бешенство в глазах хищника, как ощерилась клыкастая пасть, как напружинились перед прыжком могучие лапы, и был готов встретить его — один на один…

Но варг не успел прыгнуть.

— Gwannо! — прохрипел где-то позади Гэндальф.

Зверь с коротким яростным рыком отскочил в сторону, точно отброшенный.

Волшебник, тяжело дыша, приподнялся на локте. В ладони его разгорался яркий алый свет — такой ослепительно яркий и ослепительно алый, что у Гэджа заболели глаза… Варг попятился, шерсть на его залитом чернилами загривке стала дыбом, и на ней замерцали крохотные красноватые искорки. На напрягшихся лапах хищника обрисовалась каждая жилка, из приоткрытой пасти свесилась нитка слюны, в маленьких глазках, утопленных в густой черной шерсти, пронзительно-желтых, как янтарь, отражался отблеск алого света.

— Уходи, — повторил маг. Он медленно поднялся на ноги и стоял, слегка пошатываясь, растрепанный и лохматый, вытянув перед собой руку с пылающим в ней алым огнем. — Уходи туда, откуда явился. На запад, вслед за солнцем. Тут тебе… не рады.

Варг ощерился.

Попятился, не сводя глаз с мага, припадая к земле.

Гэндальф выпрямился, расправил плечи, шагнул навстречу чудовищу — твердо, уверенно, глядя ему прямо в глаза — и зверь отступил. Опустил морду, скалясь, и чуть ли не брюхом проволочился по земле… потом издал приглушенный рык и шмыгнул прочь, в тот самый куст, из которого и явился, и ветки которого, потревоженные, еще слегка покачивались — с момента нападения не миновало и пары минут…

Гэдж охнул и прислонился плечом к стволу осины, очень удачно оказавшейся поблизости. Он вдруг понял, что его трясет с головы до ног.

Маг все еще стоял, глядя удравшему варгу вслед, неподвижный, как изваяние, и алый огонь в его ладони медленно угасал. Гэдж, весь дрожа, сжимал в руке кинжал, опасаясь убрать его в ножны… а вдруг, с ужасом думал он, зверь никуда не ушел… вдруг он все еще там, прячется под кустом, опять выжидает подходящего момента… вдруг он сейчас вернется…

— Не бойся, — хрипло сказал Гэндальф. — Он больше не придет.

Прихрамывая, маг подошел к костру, тяжело опустился на бревно, порылся в своей котомке и достал небольшую жестяную фляжку. Сделал из неё пару глотков, потом, секунду помедлив, протянул её орку.

— Выпей… немного. Это эльфийское вино, мирувор… помогает прийти в себя.

Вино пахло медом, свежескошенной травой и какими-то острыми, неведомыми орку ароматными пряностями. Гэдж сделал глоток — и мирувор обжигающей струйкой скользнул в желудок, разлился по жилам мягким обволакивающим теплом. Страх слегка отступил, беспокойство улеглось, а сердце, испуганно колотившееся в горле, вернулось на свое место и даже чуть-чуть умерило пыл.

Орк медленно вложил кинжал в ножны. Руки больше не тряслись, а вот губы, леший бы их побрал, прыгали по-прежнему; Гэджу пришлось сделать над собой усилие, чтобы укротить их и кое-как призвать к повиновению.

— Ты… как? Эта… тварь… тебя не погрызла? У тебя нос распух, — небрежно, запинаясь, сказал он волшебнику. Фраза прозвучала неуклюже и по-дурацки, но орк должен был сейчас что-то сказать, а это было все-таки лучше, чем «Получил, старый, да?» или «Ну, что? Я же тебе говорил!»

Волшебник, взболтнув в руке флягу с остатками вина, чуть помедлил — и сунул её обратно в котомку. Ощупал свой несчастный нос, как будто желая удостовериться, что эта часть лица все еще при нем.

— Распух? Ну да, ты очень удачно попал по нему камнем, мой друг…

— Ну… извини, — сердито пробормотал Гэдж.

Гэндальф поежился.

— Тебе не за что извиняться, дружище. Хотя с твоей стороны было, пожалуй, довольно неосмотрительно швыряться камнями в разъяренного варга, ты бы с ним явно не справился… — Хмыкнув, он посмотрел на орка с интересом. — Зачем ты это сделал?

«Чтобы отвлечь его от тебя, старый пень!»

— Просто так, — буркнул Гэдж. — Захотелось пошвыряться. — Конечно, с его стороны было очень нелепо думать, будто Гэндальф и сам не способен справиться с этой жуткой тварью и нуждается в помощи какого-то там глупого орка.

Громко лопнула в костре сырая ветка. Запахло горячей смолой. В траве возле очага все еще лежала оброненная магом трубка, погасшая, рассыпавшая из чаши остатки серого пушистого пепла.

Волшебник вздохнул. Поднял трубку, повертел её в пальцах. Вновь внимательно посмотрел на спутника: так внимательно, пытливо и серьёзно, что Гэджу окончательно стало не по себе, и он отвернулся… почувствовал облегчение, когда Гэндальф наконец отвел взгляд и уставился на свою ладонь — крепкую и слегка грязноватую, на которой виднелись сероватые пятна от табака и свежая царапина. Это был не след нападения, просто — царапина, полученная невесть где и невесть каким образом, как и все на свете царапины на ладонях.

— Этот варг… заблудился. Он забрел далеко от дома, и потому был растерян и напуган, — помолчав, негромко проговорил Гэндальф. — Не знаю, откуда он тут взялся, как и почему оказался в этих краях. Может, он — изгнанник, а может, просто такой же старый бродяга, как я… или такой же искатель приключений, как ты. — Он бледно улыбнулся каким-то своим мыслям. Отбросил волосы со лба и вновь посмотрел на орка — в глазах его отражался отблеск костра. — Я должен тебя поблагодарить, Гэдж. Если бы не ты, это происшествие могло бы закончиться весьма… плачевно.