Крепость в Лихолесье

48. Старые знакомые

— Митрандир! Вот так встреча.

— Мы застали вас врасплох, Линдол?

Линдол сдержанно улыбался. Эльфы, однако, особенного удивления не выказывали — либо не позволяли себе выказывать. Здесь, на опушке леса, их было около дюжины — вооруженных луками и метательными топориками, облаченных в кольчуги и неприметные серые одеяния, поглядывающих на орка с легкой насмешкой; кое-кого из них Гэдж помнил еще в числе стражей Лориэна — и, видимо, они его тоже до сих пор не забыли. Впрочем, орк был сейчас чересчур измочален морально и физически, чтобы обращать внимание на их выразительные взгляды; слишком многое ему довелось пережить за последние несколько часов — и тьму Лабиринта, и схватку с Хозяйкой, и сумасшедшее бегство через топи, и ужас, и отчаяние, и приступ бездумной храбрости, — и голова у него шла поистине кру́гом, а земля уходила из-под ног, как после доброго кубка крыжовенной браги. Нет, не то чтобы он был совсем не рад появлению эльфов (как-никак, именно им они с волшебником были обязаны своим спасением), но их, эльфов, вокруг внезапно оказалось слишком много, намного больше, чем ему под силу было бы сейчас вынести.

— Келеборн тоже здесь? — спросил Гэндальф. Волшебник слегка прихрамывал при ходьбе, припадая на пойманную в «ловушку» ногу, но был полон решимости продолжать путь и довести незавершенное дело до конца.

— Да, — с готовностью отозвался Линдол; вероятно, он был в отряде за старшего. — В лагере. Это недалеко.

— Мне нужно его увидеть.

— Непременно. — Эльф кивнул. — А как быть с… — не договорив, он покосился в сторону Гэджа.

— Гэдж пойдёт со мной, — устало сказал волшебник. — И перестаньте держать его под прицелом, Линдол… поверьте, он не заслужил вашего недоверия.

***

— Благодарю, Келеборн. Это было… неожиданно, — хрипло произнес Гэндальф.

Листва над крышей простого походного шатра шелестела спокойно и умиротворяюще, где-то в лесу щебетала невидимая пичуга, звонким молоточком стучал по дереву дятел. Голосов эльфов снаружи не было слышно, хотя ловкие лесные стрелки́, несомненно, обретались где-то поблизости, за мягкими полотняными стенами. Гэдж немного пришёл в себя; потирая ноющую ногу, он сидел на лавке в темном углу, куда не достигал свет голубоватого фонаря, и не мог отделаться от ощущения, что его усадили сюда намеренно, дабы он не оскорблял своим непричесанным видом царственный взор Владыки. Впрочем, ему и самому хотелось бы стать невидимым и привлекать к себе как можно меньше внимания — слишком уж лишним он себя тут чувствовал, чужим и неуместным, как колючий чертополох, по недоразумению занесенный ветром на цветочную клумбу.

Келеборн, приветствуя не чаянных гостей, едва заметно улыбался уголками губ. Он был все такой же: строгий, сдержанный, непроницаемый, по-эльфийски бесстрастный. Разве что богатые дворцовые одеяния сменил на удобную льняную блузу и скромный буро-зеленый плащ, какие носили большинство его воинов.

Он мимоходом придвинул Гэндальфу стоявшую на низком походном столике чашу с вином.

— Неожиданно? Неужели? Несмотря на некоторые наши с тобой досадные разногласия, Митрандир, я никогда не позволяю себе забывать о том, что ты носишь почетное имя Друга эльфов.

Волшебник судорожно глотнул из посудины.

— Тем не менее я был уверен, что со своих твердых позиций невмешательства ты вряд ли отступишь.

Лицо эльфа по-прежнему было неподвижно-благожелательным. Он неторопливо прошелся по шатру из угла в угол, остановился рядом со столиком, взял чашу с вином и поднял её на уровень глаз, точно хотел полюбоваться затейливым узором на ножке. Скинул на скамью тяжелый плащ. В распахнутом вороте его простецкой блузы блеснул круглый серебристый медальон с вычеканенным на крышке неясным узором.

— Зря. Я, кажется, говорил тебе, что стараюсь не оставлять рубежи болот без внимания, — с дружеским упреком в голосе заметил он. — А, памятуя о, гм, безрассудстве твоей затеи, решил, что будет не лишним удвоить бдительность — хотя бы затем, чтобы выяснить, насколько соседство Дол Гулдура действительно небезопасно для Лориэна. Кроме того, возникли еще некоторые любопытные обстоятельства…

— Какие обстоятельства?

Келеборн поставил чашу на столик.

— Есть кое-что от Сарумана.

— От Сарумана? — Гэдж вздрогнул. — Что?

Владыка не удостоил его взглядом.

— Да, мы наконец действительно получили весточку от Белого мага, хоть и со значительным запозданием, странным и окольным путем. Это случилось около месяца назад… Радагаст нашел на берегу реки Келебрант раненного ворона — грязный и истрепанный, этот ворон ковылял по песку вдоль кромки воды. У него было подбито крыло, и Радагаст, разумеется, не сумел пройти мимо… подобрал бедолагу и взял на себя труд о нем позаботиться.

— Гарх? Это был Гарх? — воскликнул Гэдж. Все в нем как-то натянулось и замерло от неясного предчувствия, в носу защекотало от волнения, и даже нога разом перестала болеть, как будто застеснялась напоминать о себе в столь трепетный и напряженный момент.

— Ты уже дважды перебиваешь меня, орк, — не глядя на него, спокойно заметил Келеборн. — Тебе не кажется, что это все-таки немного невежливо? Впрочем, после того, как ты, презрев все предостережения Радагаста, бессовестно сбежал из Росгобела на поиски приключений, удивляться твоей неучтивости по меньшей мере глупо…

— Я не сбежал! — возмущенно прохрипел Гэдж. Вот, значит, что́ эти эльфы о нем думают! — Я… попал в плен. Ну, так получилось.

— Даже если это правда, — Владыка поморщился, — твоей невоспитанности это по-прежнему не отменяет и не оправдывает.

— Оставь его в покое, Келеборн, — проворчал Гэндальф. — Если бы не Гэдж, я бы сейчас тут с тобой не разговаривал… Так что там все-таки насчёт Сарумана? Этот ворон с берега Келебрант… это действительно оказался Гарх? Посланник Белого мага?

Келеборн вздохнул.

— Да, только узнали мы об этом буквально несколько дней назад. У этого несчастного ворона начисто отшибло память, он не помнил, ни кто он такой, ни как оказался на берегу Келебрант, ни было ли у него при себе какое-то письмо. Лишь недавно он начал кое-что вспоминать… Да, с Саруманом что-то неладно, и Саруман отправил его в Лориэн с неким поручением, и у ворона даже имелась записка, привязанная к лапе, но по дороге на него напала какая-то хищная птица и, помяв, сбила в реку, и ворон едва не утонул… Течением его швырнуло на камень, и он забыл обо всем на свете, а записку, разумеется, где-то потерял и вспомнил о том, что она у него была, только пару дней назад.

Гэндальф рассеянно выпутывал из бороды застрявшие в ней хвоинки и волоконца мха.

— И где он сейчас, этот ворон?

— В Росгобеле.

— Мне нужно с ним потолковать.

Келеборн скорбно улыбнулся.

— Попытайся. Надо признать, после удара головой о камень он разговаривает, э-э, довольно невнятно… или я его не понимаю. Мне удалось уловить лишь то, что с Саруманом что-то случилось: он то ли ранен, то ли попал в плен, и у него что-то с шеей.

— На нем ошейник, — сказал Гэдж вполголоса. Видимо, молчать об этом и дальше уже не было смысла.

Волшебник и эльф, вздрогнув, оглянулись в его сторону. Уж чего-чего, но вмешательства Гэджа они явно не ожидали… Лица их бледнели в полумраке шатра, как полупрозрачные лики застигнутых врасплох привидений.

— Что? — пробормотал Гэндальф. — Какой ошейник?

— Который не позволяет ему творить чары, — пояснил Гэдж. — Поэтому он и сидит в Дол Гулдуре лекарем…

Он запнулся — под пристальными взглядами мага и Владыки ему стало не по себе. Эти красноречивые взгляды сбивали его с ног, как порыв ледяного ветра.

Повисла тишина… Неприятная, давящая на уши, напитанная изумлением и недоверием. Даже цикадка под пнем умолкла, а назойливый дятел — там, снаружи — прекратил самозабвенно сокрушать дерево и куда-то упорхнул. Келеборн и Гэндальф по-прежнему не сводили с орка глаз — ждали продолжения? — и Гэдж окончательно стушевался, опустил голову, принялся разглядывать носки своих не поместившихся под низкую лавку сапог. Кованая курильница, стоявшая в углу и заправленная ароматным маслом, распространяла под сводом шатра нежное благоухание каких-то цветов — не то роз, не то лаванды, — а от грязных гэджевских сапог разило тиной и грибами-поганками, и никаким хрупким эльфийским благовониям не под силу было этот ядреный болотный дух заглушить… Да и мерзкая шмырова мазь тоже, наверное, ещё не до конца повыветрилась.

— В Дол Гулдуре? Лекарем? — У Гэндальфа дрогнули брови, но он явно постарался справиться с удивлением, насколько это было в его силах, и придать физиономии сдержанное, строго-заинтересованное выражение. — Что еще за новости? И почему я узнаю обо всем этом только сейчас?

Орк пожал плечами — так небрежно, как только мог.

— Ну… он сейчас не совсем в Дол Гулдуре. Я хотел тебе сказать, но… впрочем, если бы и сказал, все равно ничего бы не изменилось.

— И поэтому ты не сказал.

— Саруман не хотел, чтобы… чтобы кто-нибудь об этом знал, — едва слышно произнёс Гэдж. — Вот и все.

Эльф и волшебник быстро переглянулись. Гэндальф прикрыл ладонью глаза, плечи его чуть заметно подрагивали — то ли он пытался перетерпеть внезапную судорогу, то ли изо всех сил сдерживал припадок непрошенного смеха. Келеборн со вздохом протянул руку и плеснул в чашу вина из ополовиненного кожаного меха.

— Наш юный друг, как обычно, полон неожиданностей, — с едва заметной усмешкой промолвил он. — Скрытен и всегда себе на уме — так же, как и его учитель… Ты по-прежнему так уверен, что знаешь об этом орке всё, Гэндальф? По-прежнему уверен, что можешь ему доверять?

Волшебник благополучно пропустил фразу эльфа мимо ушей. Подняв голову, посмотрел на Гэджа.

— Расскажи-ка обо всем поподробнее, друг мой. Да уж, признаться, ты меня изрядно удивил… в очередной раз.

— А меня, напротив — не удивляет уже ничего, что связано с Саруманом, — проворчал эльф. — Так значит, он сейчас тоже в Дол Гулдуре? И что ещё тебе обо всем этом известно, орк?

От необходимости отвечать Гэджа избавило появление одного из стражей, Леарнаса: откинув полог шатра, эльф вошел бесшумно, как призрак.

— Все готово, Владыка. Лошади поданы.

— Хорошо. Трупы орков убраны?

— Да. Мы постарались уничтожить все следы. Пусть в Крепости поломают голову над тем, куда запропастился посланный в обход сторожевой дозор.

— Что ж, отлично… будем надеяться, что в произошедшем они разберутся далеко не сразу. — Келеборн кивнул Гэндальфу. — Поедемте в Росгобел, друзья мои, там вы сможете отдохнуть и прийти в себя. Полагаю, нам следует многое обсудить.

***

Лошади по едва приметной лесной тропе шли медленно, шагом, и Гэдж был этому рад: эльфы раздобыли для него самую смирную и унылую конягу, какую только могли найти, и все равно она относилась к седоку с истинно эльфийским недоверием, тревожно фыркала и прядала ушами, подозрительно кося на орка глазом. Гэдж сидел, судорожно вцепившись в поводья и ожидая, что лошадь вот-вот взбрыкнет и вышвырнет его в ближайший куст терновника; эльфы неприметно посмеивались; наконец кто-то из стражей, что-то негромко приговаривая, взял кобылу под уздцы, и она успокоилась. А Гэдж — нет.