Орден Скорпионов

Осет

– Я знаю, что ты одна из нас! Назови себя и свой клан или умри в бесчестье! – рявкает он на меня, и слова звенят вокруг меня, но в них есть что-то неправильное, чего я не могу уловить.

Как будто язык какой-то неправильный.

– Мне плевать на твою честь. Я тебе ничего не должна! Заслужи мои ответы – или заткнись на хрен! – рычу я в ответ, с силой ударяя железным кинжалом по деревянному подлокотнику кресла, к которому привязан Верус.

Лезвие проходит, не задевая кожу, но я лишь слегка промахнулась.

И лишь когда я слышу отзвуки собственного голоса, отражающиеся от каменных стен, я понимаю, что произошло. Это не мой нормальный язык, кружащийся вокруг, как какой-то крылатый гнус. Это набор странных слов, которые я, однако, слышу и понимаю, как день.

Я только что заговорила на другом языке, даже не осознавая этого.

Прямо как в Приюте, когда я могла прочитать что-то на столе лекаря или бегло проглядеть пергамент или книгу, которую листал охранник. Я не должна была уметь читать, но умела – независимо от того, на каком языке что-то было написано или из какого королевства был документ.

Я подслушала кучу разговоров, думая, что они ведутся на обычном языке, потому что я их понимала. И только позже до меня дошло, почему эти беседы звучали так странно – потому что они велись на чужих языках.

Чтобы понять, что я могу не только понимать, но и говорить на разных языках, мне потребовалось время.

Это произошло случайно: одной из рабынь клинка приснился кошмар, и она заговорила во сне. Я подумала, что это наш обычный язык, но на следующий день, когда я заговорила с ней во время купания, она ответила мне на своем родном языке – каким бы он ни был. Ее выкинули из Приюта несколько месяцев спустя. И я поняла, что обладаю уникальной способностью, которую нужно держать при себе. Казалось, будто мой разум впитывает в себя слова, перестраивает их в понятную мне форму, а затем позволяет мне выплеснуть их обратно на том языке, на котором их произнесли.

Серебряные глаза Веруса округляются от удивления – как будто он подозревал, но не знал наверняка, пойму ли я его. Слишком быстро в его взгляде появляется удовлетворение, словно он поймал меня, как и надеялся.

Черт.

Я уже поняла, что мы с Верусом происходим из одного рода. То, что мы выглядим одинаково, – это все, что мне нужно было знать. Но ему это было неизвестно… до этой секунды. И то, что я только что подтвердила его догадки, может либо все испортить, либо поможет мне получить ответы.

Верус оглядывает комнату, затем смотрит на «скорпионов» – ощущение, будто теперь он видит все иначе.

Я наблюдаю за тем, как он пытается сопоставить то, что он только что узнал, с тем, что видел до этого. Его серебряные глаза вновь смотрят в мои, и в его взгляде появляется отчаяние.

– Не знаю, кто ты и почему ты здесь с ними, но ты тоже Айджиин – и ты должна освободить меня. Мой клан будет обязан тебе по гроб жизни. Ради Общего Дела.

Верус молит меня на языке, который я знаю и понимаю, но не знаю его названия.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, но внутри меня бушует буря из всех подсказок и догадок, вырвавшихся наружу. Мне хочется вдуматься, вслушаться в каждое его слово и досконально их изучить, но я знаю, что не могу. Я сдерживаю эмоции и сосредотачиваюсь на том, что необходимо.

Слово «Айджиин» кажется мне знакомым, но я не могу спросить Веруса почему. Мне нужно подобраться к нему с другой стороны, чтобы он заговорил.

Может быть, оттолкнуться от «Общего Дела» – чем бы оно ни было? Звучит достаточно расплывчато и, возможно, достаточно масштабно, чтобы я могла поработать с этой фразой. Что бы это ни было, Верус считает, что я не только должна знать об «Общем Деле» – оно должно подтолкнуть меня, совершенно незнакомую ему фейри, помочь ему.

Думаю, я на правильном пути, но если не разыграю карты верно, то, чувствую, наша беседа быстро свернет не туда, и, возможно, вернуться в исходную точку уже не выйдет.

– Мы все здесь ради Общего Дела, но ты и твои люди напали на нас. Тебе меня не провести, – отвечаю я, изо всех сил стараясь выглядеть возмущенной и не показать, что ни черта не понимаю в происходящем. Остается лишь надеяться, что это действительно сработает.

Я отворачиваюсь от Веруса и направляюсь к креслу рядом с Тареком. Его взгляд встречается с моим, и он полон вопросов, но я слегка качаю головой и сажусь.

Через мгновение Тарек снова выглядит скучающим, как будто он понимает все, что здесь происходит, но у него есть дела поважнее.

Мне хочется расцеловать его до смерти – всех их – за то, что он так хорошо разбирается в этой херне с уловками и за то, что доверил мне вести допрос.

Я устраиваюсь рядом с Тареком и перевожу надменный взгляд на Веруса – он вполне соответствует оскорбленной невинности, которую я пытаюсь сыграть. Он настороженно оценивает меня. Он не знает, что теперь делать, и тут мы с ним на равных. Я несу какой-то бред, но Верус видел, как я исцеляла руку светом луны, а еще я говорю на языке, который, как я подозреваю, знают не многие фейри. Так что я надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы мой бред звучал хотя бы правдоподобно.

– Покажи мне, кто ты, – снова приказывает он, возвращаясь к обычному языку и своему высокомерию – отчего-то он решил, что вправе диктовать свои условия.

Похоже, Верус – любитель ходить по кругу.

– Докажи, что ты достоин меня увидеть, – парирую я, скрещивая ноги и откидываясь в кресле, как будто я более чем счастлива сидеть здесь весь день, доводя себя до головокружения в этой бесконечной петле саркарского дерьма.

«Скорпионы» наблюдают за нашим обменом колкостями так, будто им нет до нас никакого дела. Они расслаблены, рассеянно поигрывают кинжалами, их глаза видят все, но взгляды не устремлены ни на что конкретно, что могло бы склонить чашу весов, на которой мы шатко балансируем, в одну или в другую сторону. Мы – словно лесные озера, спокойные и гладкие на поверхности, в то время как в глубине таятся ужасающие монстры, готовые в любой момент нарушить спокойствие водной глади и схватить добычу.

– Не могли бы вы убрать их? – Верус подбородком указывает на маленького желтого скорпиона, что лениво ползет к ожогу от железа на его шее.

Другой скорпион, похоже, пытается устроиться поудобнее в его пупке. В его вопросе есть нотка робости, но я ей не верю. Возможно, он пытается выяснить, поможет ли ему мольба о пощаде, а может быть, тонко намекает на то, что немного доброты по отношению к нему поможет мне получить ответы.

Курио смотрит на меня, непринужденно наклоняя голову в мою сторону.

Это небольшой жест, но он так много значит. Он передает власть, которой обладал в этой комнате, мне, укрепляя мое положение в глазах Веруса. А еще он доверяет мне вести всех туда, куда нужно.

Как и тогда, в поместье герцога, «скорпионы» следовали за мной, не задавая вопросов, а полностью поддерживая. И я поражена их непоколебимой преданностью. Не знаю, чем я ее заслужила. Просто принимать их и заботиться о них кажется мне недостаточным по сравнению с тем священным почтением, которое они оказывают мне снова и снова.

Когда-то я так боялась, что потеряю себя в них раньше, чем узнаю, кто я на самом деле, но теперь эти переживания кажутся мне смешными. Я никогда не смогу утонуть в них, потому что они относятся ко мне как к спасительному канату, который поможет им спастись.

Они подводят меня к тому, чего я хочу, вместо того чтобы брать и класть мне это что-то в руки. Они помогают мне обрести твердую почву в мире зыбучих песков.

Я веду, они следуют. Я нуждаюсь, они дают. Они уступают друг другу лидерство, в зависимости от сильных сторон каждого, без ревности и соперничества. Ничто не нарушает плавного перехода доверия и контроля от одного «скорпиона» к другому. Они – семья, настоящая команда во всех смыслах этого слова, и теперь я – часть их семьи.

Мне была ненавистна мысль о том, чтобы принадлежать им. Я слишком много времени находилась под властью недостойных хозяев и жестоких фейри, и мне не давала покоя сама мысль о том, что я когда-нибудь вновь почувствую себя чьей-то собственностью. Но я вдруг поняла, что значит быть их и что я никогда не буду в большей безопасности, чем в их любящих руках.

В груди становится тепло, но я откладываю все, что чувствую, в коробку и оставляю на потом. Я собираюсь открыть эту коробку позже, когда буду в безопасном месте, где мне никто не помешает укутать себя и их этими нежными откровениями и потеряться друг в друге.

Я киваю Курио. Он встает и убирает скорпионов с Веруса, а передо мной внезапно оказывается Риалл и закрывает мне обзор. Он тянется к моей руке, обнажая ожог, пульсирующий и глубокий. Он с сомнением хмурится, а затем вгрызается в свое запястье и капает кровью на ожог – тот начинает заживать мгновенно. Риалл протягивает мне свою руку, я подношу запястье ко рту и облизываю две ранки дочиста.

Мне вдруг хочется вылизать кое-что другое, но я отбрасываю эту мысль и сосредотачиваюсь на главном. Меня раздражает, что мне приходится охотиться за ответами с помощью приманок, которые я еще не проверила в деле. Терпение – не моя сильная сторона, и все эти танцы в поисках информации кажутся мне медленными и утомительными. Мне нужно то, что в голове у Веруса, и я хочу это прямо сейчас.

Укус Риалла перестает кровоточить. Он проводит большим пальцем по моей губе, в его взгляде полыхает огонь – он засовывает палец в рот, облизывает его и возвращается на свое место рядом с Курио. Моя рука полностью зажила, даже следа не осталось. Я опускаю рукав, не желая бесплатно выдавать Верусу другие свои секреты.

Курио садится, скорпионы возвращаются в инкубатор, и я окидываю Веруса взглядом. Должно быть, в нем явно читается: «Давай покончим с этим дерьмом».

Его глаза перебегают от меня к Риаллу и обратно, как будто он знает, что только что между нами произошел какой-то обмен мнениями, но он не может определить, что именно мы обсуждали.

– Давай закончим мериться членами. Ты думаешь, что то, что тебе известно, ценно, но мы оба понимаем, что моя информация лучше и стоит дороже. Либо докажи, что не лжешь, либо сдохни на хрен и перестань тратить мое время.

Риалл фыркает от смеха, но быстро берет себя в руки. Краем глаза я вижу веселую ухмылку Тарека, а у Курио грудь подрагивает от беззвучного смеха. Лицо его при этом остается совершенно бесстрастным – понятия не имею, как ему это удается. Надо попросить его позже научить меня этому фокусу.

Серебряные глаза Веруса сужаются. Как будто он хочет разрезать меня и увидеть все тайны, скрытые внутри. Он пытается не отвечать, но то, чем его пичкает Тарек, снова побеждает, и он оседает в кресле.

– Мы не пытались вас убить, – заверяет он, переводя взгляд с меня на других «скорпионов» и обратно. – Мы должны были заставить одного из вас отбиться от группы, схватить его и использовать в качестве приманки, чтобы заставить двух других членов Ордена сесть за стол переговоров.

– И когда все поменялось? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой вопрос звучал хоть и расплывчато, но весомо.

– Все меняется, – легко признает Верус. – Мы подошли к вам слишком близко, а это значит, что нам пришлось действовать агрессивнее. Но наш альянс был бы разумным; не знаю, почему Полумесяцы не рассказали нам о тебе.