Всё когда-нибудь заканчивается: терпение, нервы, патроны…

27

Эти слова эхом отдавались в фойе вместе с гулкими ударами его сердцебиения.

Каждое решение, которое он принимал за последние несколько недель, было ради этого момента. Когда он наконец скажет своим родителям — отцу — что не поддастся давлению с их стороны.

Невообразимо было даже представить, что прошёл всего месяц с тех пор, как Гермиона посетила его выступление во «Флориш и Блоттс». И всё же он прекрасно помнил тот ранний октябрьский вечер, когда они провели вместе несколько часов в «Дырявом котле» — вечер, в который их детские обиды начали угасать.

Хотя было ещё кое-что в той ночи, что теперь всплыло в памяти: одна мысль, которая пришла Драко, когда он прогуливался по ночному городу, после расставания с Гермионой и перед возвращением в поместье.

Позиция родителей не заставит его изменить своего мнения.

Страх слишком сильно вмешивался в его планы. У него же было отличное решение ещё месяц назад! Родители отрекутся от него, но это больше не пугало. Скандал был неизбежен, и Драко был готов.

— Разве это не может подождать, пока мы придём в себя после перемещения? — спросила Нарцисса, ставя свой багаж. Казалось, она не заметила категоричности в заявлении Драко.

Чего нельзя было сказать о Люциусе. Он обратил на сына свой фирменный холодный взгляд.

— Полагаю, это связано с тем, почему я не получил ответа ни на одно из писем, которые послал тебе сегодня?

Нарцисса бросила на мужа удивлённый взгляд.

— Что за письма?

Но Драко не стал дожидаться ответа отца. Не было смысла затягивать этот разговор дольше.

— Да, — спокойно подтвердил он. — Я их даже не открывал.

Искреннее недоумение оставалось на лице Нарциссы, когда она смотрела то на одного, то на другого волшебника. Выражение лица Люциуса оставалось непоколебимо суровым.

— Ты, видимо, не понял всей серьёзности своего положения.

— Серьёзности? — Драко усмехнулся, раздражение начало закипать. — Нет, я не думаю, что ты понимаешь, — выплюнул он. — Я уже несколько недель пытаюсь тебе это втолковать, но ты отказываешься слушать. Я не подпишу контракт и не позволю тебе подписать его за меня. Точка. Ни с Эми, ни с Асторией, ни с любой другой ведьмой.

Люциус усмехнулся, но прежде чем он успел что-либо сказать, Нарцисса заговорила:

— Всё это время мы были очень гибки к твоим желаниям, предоставляя тебе достаточно свободы, чтобы встретиться и выбрать себе ведьму.

Драко даже слегка оторопел от дерзости её высказывания.

— Это гибкость? — он сердито посмотрел на родителей. Что-то внутри у него сломалось, он больше не хотел оставлять недосказанности между ними, решив озвучить всё, что так тщательно скрывал от отца в последнее время. — Так вот как ты описываешь свою рекомендацию держать ведьму, которая мне действительно нравится, «на стороне»?

Вспыхнувшая ярость при воспоминании об абсурдном предложении Нарциссы помешала ему увидеть её реакцию. Он уже переключил своё внимание на отца.

— Ты дал мне время до конца выходных, чтобы принять окончательное решение, я так и поступил, — сказал Драко, прежде чем насмешливая улыбка тронула его губы. — Хотя, боюсь, я упустил ту часть, что она должна быть чистокровной.

Взгляд отца стал жёстче, когда Драко уверенно шагнул вперёд, готовясь нанести последний удар.

— Полагаю, ты её знаешь, — он смотрел отцу прямо в глаза. — В конце концов, в волшебном мире нет ни одного человека, который бы не слышал о Гермионе Грейнджер.

Шок и жгучее отвращение застыли на лице Люциуса — зрелище, которое Драко надеялся навсегда запомнить. Отец потратил годы, внушая свои убеждения. Им была посвящена вся его жизнь, а теперь единственный наследник открыто бросал ему вызов.

Драко ждал реакции отца, готовясь услышать последние напутственные слова, прежде чем попрощаться с поместьем, но, к его удивлению, напряжённое молчание нарушила мать:

— Я думала, что ты умнее.

Драко резко повернулся в её сторону.

— Действительно? Что я мог сделать умнее, чем выбрать собственное счастье вместо того пути, по которому вы заставляли меня идти? — фыркнул он. — Я усвоил ваш урок, когда был заклеймён этой ужасной змеёй.

— Ты же знаешь, я никогда не хотела, чтобы ты принял Тёмную метку, — быстро возразила Нарцисса. — Всё, чего я когда-либо хотела, — это чтобы ты был в безопасности и счастлив.

Драко не смог сдержать усмешки.

— В последнее время это не очень-то похоже на правду.

В её взгляде промелькнула обида, смешанная с болью.

— Всё это время я много раз поддерживала тебя и говорила, что твоё счастье является приоритетом для меня, — твёрдо заявила она. Потом оглядела сына с ног до головы, словно он был незнакомцем. — Но я никогда не осмеливалась даже предположить, что ты мог зайти так далеко. И встречаться с неподходящей ведьмой втайне от нас.

Волны замешательства захлестнули Драко. В словах его матери не было никакого смысла. Что она имела в виду, говоря, что и не догадывалась? Она подозревала его в течение нескольких недель, а теперь вела себя так, будто удивлена не меньше отца?

Он было уже подумал, что мать разыгрывает сцену перед мужем. Но когда Драко ещё раз взглянул на неё, то оценил искренность её изумления. Он нутром почувствовал — она не знала.

Тогда напрашивался другой вопрос — что, по её мнению, он скрывал?

Он вспомнил все их разговоры наедине за последние несколько недель. Расспросы о том, где он бывает в обед. То, как она прокралась в библиотеку, чтобы проверить его нахождение. То, как подложила колдографию в шкатулку.

— Я знаю, что ты что-то не договариваешь.

— Мы с тобой оба знаем, что он этого не одобрит.

— Действуя за спиной отца, ты только всё усугубляешь.

Всё указывало на то, что его мать знала. И Драко цеплялся за это, надеясь, что она его союзник, раз до сих пор покрывала. Но потом он разочаровался в ней, после её предложения поддерживать отношения «на стороне».

Но если его мать имела в виду не Гермиону или какую-нибудь другую ведьму, то что? О чём, во имя Мерлина, он думала, когда подозревала его?

Не прошло и секунды, как осознание повисло над ним, унылой дождевой тучей.

— Это был милый домашний проект.

— Тебе пора заняться чем-нибудь подходящим.

— Более престижное занятие, чем нынешнее.

Чем больше Драко перебирал аргументы, которые его мать использовала в разговорах, тем больше ясности это приносило.

— А ты думала, что я пишу очередную книгу?

Лишь проблеск грусти в глазах матери подтвердил его слова.

— Это было единственное объяснение, которое имело смысл, — ответила Нарцисса, её голос был отстранённым и безжизненным. — Та колдография, на которой ты с пергаментами, и письмо от редактора. Я посчитала, что это причина твоих исчезновений во время обеда.

Драко уже и забыл об этом письме. Оно пришло несколько недель назад, когда он только начинал общаться с Гермионой. Хотя и тогда он ждал именно её письмо, а не от редактора.

Резкий смешок прервал размышления Драко. Люциус, наконец, нарушил своё гневное молчание.

— Конечно, он не это скрывал, — от его разъярённого шипения по телу Драко пробежал холодок. — Стало очевидно, что он таскается за кем-то, как только он попытался убедить нас в том, что Хелена Фоули может считаться «достаточно чистокровной». Но я ошибся, предполагая, что он шляется по маггловскому Лондону с полукровкой, — его отвращение ещё больше исказило лицо. — Но не с грязнокровкой же! И уж точно не с этой грязнокровкой!

— Люциус! — воскликнула Нарцисса. — Мы это уже обсуждали!

Но смятение матери, по поводу «неподобающих высказываний» Люциуса, не шло ни в какое сравнение с негодованием Драко. Он вытащил палочку и направил её прямо в грудь отца.

— Не смей так её называть.

Люциус невесело усмехнулся, не обращая внимания на угрозу сына.

— Как будто хоть какая-то формулировка, изменит то, кем она является, — выплюнул он, угрожающе глядя на Драко. — Ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе запятнать имя Малфоев таким позорным образом.

Палочка Драко не дрогнула, пока ярость кипели внутри него.

— У нас слишком разные представления о том, что позорит фамилию, — резко усмехнулся он, его щёки покраснели от гнева. — Мы сражались не на той стороне войны — факт, с которым мне помогли примириться мои мемуары. Тебе тоже давно пора понять это. Если же ты и дальше собираешься жить прошлым, то тебе придётся не вылезать из Омута памяти.

Он всё также крепко сжимал палочку, хоть и отвёл её кончик от отца.

— Но теперь уже неважно, что ты думаешь, — сказал он, выпрямляясь. — Ты принял своё решение, а я принял своё, — он взмахнул палочкой, и единственный чемодан, который он собрал с собой, появился рядом. — Я покидаю поместье, а это значит, что ты не будешь иметь надо мной никакого контроля. И ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня.

Нарцисса безмолвно смотрела, как Драко готовится аппарировать к Тео. На мгновение его охватило некое сожаление из-за того, что он оставлял мать в таком шоковом состоянии, но другого выхода он не видел.

— Прости, мама, — сказал он, прощаясь с ней. — Хотя я тебя предупреждал. Это действительно так много значит для меня, — ком застрял в горле, когда он в последний раз взглянул на дом детства. Он закрыл глаза, сосредоточившись на крыльце Нотт-Мэнора…

Но злой смех отца сбил его концентрацию.

— Разве ты не понял, глупый мальчишка? — Драко открыл глаза, чтобы увидеть жестокий взгляд Люция. — Ты опоздал.

Эти два слова — и планы Драко рухнули.

Кремовый пергамент выплыл из чемодана отца. Только тогда Драко заметил незалеченную рану на ладони Люциуса от недавно скреплённой магической сделки.

Драко схватил пергамент, как только тот оказался достаточно высоко. Ему не нужно было читать его целиком, чтобы понять, что это такое. Он бегло взглянул на выверенные формулировки, и все его страхи подтвердились, его судьба оказалась предрешена. Потому что пергамент был заверен подписями его отца и месье Бофора.

Его руки дрожали, пока он держал документ. С самого начала Люциус знал, что всё уже решено, но всё же он ждал самого сокрушительного момента, чтобы сообщить эту новость. Такого, когда Драко почти поверил, что победил.

Но оказывается, он был не единственным, кто только что узнал о подписанном договоре.

Нарцисса бросила на мужа яростный взгляд.

— Когда это произошло?

— Сегодня после ужина, — пренебрежительно заявил Люциус, не выказывая ни малейшего беспокойства по поводу сурового тона жены.

— Насколько я помню, мы планировали только обсудить возможный союз, а не составить его.

— Да, — согласился Люциус. — Но потом Бернардин сообщил мне, что у них запланирована ещё одна встреча с поклонником Эми, и он не станет ждать нашего решения, — затем он повернулся и посмотрел на Драко. — После того, как мы потеряли такую блестящую партию с мисс Гринграсс, я не собирался рисковать ещё одной. Если бы твой сын догадался открыть письмо, он бы получил моё последнее предупреждение. Я просил его назвать мне имя любой чистокровной ведьмы, — Люциус издал притворный вздох. — Но мы оба уже знаем, он никогда бы этого не сделал. Поэтому у меня не было другого выбора.