Всё когда-нибудь заканчивается: терпение, нервы, патроны…

Драко фыркнул. — Ты явно не часто бываешь в домах чистокровных семей, страстно чтущих этот принцип.

Семейный гобелен Малфоев был в гораздо лучшем состоянии, чем тот, что всё ещё висел на площади Гриммо. Никаких признаков выцветания, и уж точно никаких следов, оставленных докси. Но самым заметным отличием было полное отсутствие изгнанных из рода.

— Если ты не первый, кто женится не на чистокровной, то почему же с этого гобелена никто не выжжен? — спросила Гермиона. — Сириус Блэк, сестра твоей матери… Оба они были изгнаны с семейного древа Блэков твоей двоюродной бабушкой. Тем не менее, здесь все, кажется, на месте.

— Потому что, хочешь — верь, хочешь — нет, — Драко встал рядом с Гермионой перед гобеленом, — было время, когда Малфои женились не только на чистокровных. — Он указал на одного из своих предков середины семнадцатого века. — Его портрета нет в галерее, но это Цезо Малфой, последний Малфой, который женился на магглорождённой.

— Это было более четырехсот лет назад.

— Прямо перед тем, как вступил в силу Статут о секретности, — добавил Драко, — закон, против которого Малфои изначально выступали, потому что он ограничивал их возможности иметь социальные связи с магглами высокого статуса. Но как только он был принят, Малфои семнадцатого века стали решительно поддерживать чёткое разделение между магглами и волшебниками. Они даже опровергали любые утверждения о том, что когда-либо придерживались иного мнения.

— И таким образом, положили начало доктрине превосходства чистой крови в семье Малфоев?

— Вот именно. Хотя было несколько периодов, когда некоторым Малфоям разрешалось жениться на полукровках, чтобы избежать чрезмерного близкородственного кровосмешения, эта практика быстро прекратилась с официальным созданием списка Священных Двадцати Восьми и включением в него Малфоев.

Гермиона обдумала всё, что рассказал Драко. — И поэтому от тебя теперь ожидают, что ты сохранишь этот статус?

— Тем более, что я — единственный наследник мужского пола, — подтвердил Драко. Затем он повернулся к Гермионе и взял её за руки. — Но я устал от того, что статус крови — единственное, что имеет значение в этой семье. Это уже зашло слишком далеко.

Гермиона взглянула на гобелен, затем снова посмотрела на Драко. — Всё когда-нибудь заканчивается. Так почему бы предрассудкам Малфоев не закончиться вместе с их чистокровной линией?

— Он ухмыльнулся. — Вот теперь это и случилось.

* * *

Гермиона уже вошла в камин, и Драко сжал прохладный предмет, лежавший в кармане.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы кто-нибудь был рядом с тобой?

— Абсолютно, — сказал он ей, наверное, уже в четвёртый раз за последний час. — Это должен быть разговор только между мной и моими родителями.

Было уже далеко за полдень, и Драко рисковал, задерживая Гермиону в поместье так долго. Родители, несомненно, вернутся к традиционному субботнему ужину, а это значит, что они, скорее всего, будут дома в ближайшие несколько часов. К тому времени Драко должен собрать вещи и быть готов покинуть Мэнор, как только их разговор закончится. Поэтому, как бы он ни хотел, чтобы Гермиона осталась, ей лучше было уйти.

Но было ещё кое-что, что Драко хотел сделать, пока она была здесь.

Он крепче сжал предмет в кармане. — Надеюсь, ты не сомневаешься, что я сделаю это.

Гермиона не колебалась. — После вчерашней ночи — ни в малейшей степени.

Хорошо. Он подозревал это, но, получив подтверждение, ещё больше уверился: то, что он собирался сделать сейчас — было правильно.

Сегодня он принимал одно из самых важных решений в своей жизни. Единственным событием, которое могло соперничать с этим, было принятие Тёмной Метки. Хотя вряд ли это можно было назвать его собственным решением.

Всю свою жизнь Драко всегда делал то, что от него ожидали. Следовал желаниям отца в надежде получить его одобрение. Но этому пришёл конец. Он больше не чувствовал преданности ни по отношению к отцу, ни к другим Малфоям, жившим до него.

— Я хочу кое-что тебе отдать, пока ты не ушла.

Гермиона с любопытством наклонила голову, и Драко вытащил из кармана старинное кольцо с гербом Малфоев.

— Большинство волшебников в день совершеннолетия получают часы, — начал объяснять Драко, не сводя глаз с платинового кольца. — В семье Малфоев вместо часов наследнику вручают это. Но из-за… обстоятельств… Я получил его только летом, когда отец вернулся из Азкабана.

Он нахмурился от нахлынувших на него неприятных воспоминаний. — Это означало, что я стал настоящим Малфоем, но пока был жив Волдеморт, я не чувствовал себя вправе носить это кольцо. Так что я никогда этого не делал. — Он издал невесёлый смешок. — Что весьма иронично, если учесть, что мой отец теперь угрожает воспользоваться моим статусом "иждивенца".

Драко сжал кольцо в ладони. Оно было холодным и незнакомым. Он никогда не хотел носить его, а теперь уже никогда не наденет. Одеваясь этим утром, он вновь обнаружил коробку в дальнем углу одного из ящиков своего комода — так возник новый план относительно семейной реликвии.

Свободной рукой Драко раскрыл ладонь Гермионы и положил кольцо. — Я хочу отдать его тебе, — сказал он, глядя ей в глаза. — В благодарность за то, что ты помогла мне добраться туда, где я есть сейчас.

Гермиона несколько раз моргнула, и Драко улыбнулся, забавляясь тем, как, должно быть, быстро крутятся её мысли.

Она стряхнула охватившее её оцепенение и подняла бровь. — И что мне делать с фамильным кольцом Малфоев?

Драко искренне рассмеялся. — Выбрось. Продай коллекционеру артефактов. Отнеси в Мордор и брось в Ородруин — мне всё равно. — Гермиона хихикнула, и этот звук принёс ему наслаждение. — Мне оно не нужно. Эта семья не заботится обо мне, поэтому я не стану заботиться о ней. Теперь я с тобой.

В глазах Гермионы вспыхнул огонёк надежды, а в груди Драко разлилось чистое удовольствие. Он сказал то, что думал. Чувства, которые он испытывал к ней, казалось, становились всё глубже при каждой их встрече. Как только Драко устранит все препятствия, он полностью посвятит себя этой ведьме.

Гермиона внимательно осмотрела выгравированный герб, прежде чем надеть кольцо, которое автоматически уменьшилось до нужного размера. Она подняла руку повыше, оценила внешний вид кольца и сняла его.

— Боюсь, на мой вкус, это слишком чистокровный шик, — поддразнила она, сунув кольцо в карман.

Драко усмехнулся и подошёл вплотную к Гермионе. — В таком случае я полностью поддерживаю вариант с Мордором.

Он наклонился и прижался к её губам. Если бы у него было больше времени, он потащил бы её обратно в спальню и повторил бы то, что они делали прошлой ночью. Но это может подождать. В ближайшие недели, месяцы, годы для этого будет много возможностей…

Гермиона приложила ладонь к его щеке. — Ты готов?

— Как никогда.

Она переплела их пальцы. — Пришли мне сову, как только доберёшься до Тео

— Конечно.

Через несколько минут Гермиона исчезла в столбе зелёного пламени. Изумрудные угли почернели, и тишина вновь наполнила поместье.

Драко едва успел добраться до своей комнаты, чтобы начать упаковывать те немногие вещи, которые собирался взять с собой, когда его прервал ещё один стук. На этот раз сова была другой, но печать — той же самой.

— Кыш, — сказал Драко птице. — Я не стану его открывать.

Он не хотел читать, что написал отец в первом письме, и, разумеется, не будет читать и второе. С него достаточно унизительных слов. В следующий раз, когда они увидятся, он скажет ему именно это.

Теперь Драко оставалось только ждать.

* * *

Время ужина пришло и ушло, а старших Малфоев всё не было. Драко был в холле поместья, ожидая их возвращения. Наконец, в четверть одиннадцатого они появились. Едва их ноги коснулись земли, как Драко обратился к ним.

— Мама, отец. Нам нужно поговорить.