Всё когда-нибудь заканчивается: терпение, нервы, патроны…

28

Гермиона сидела в кресле, нервно дёргая ногой. На её укрытых пледом коленях лежала забытая книга. Время приближалось к полуночи, а вестей от Драко ещё не было.

Она не сводила глаз с усыпанного звёздами чернильного неба. Никаких признаков совы. Драко сказал, что родители вернутся в поместье к традиционному семейному ужину, но это должно было случиться уже несколько часов назад.

В животе завязался тугой узел. Гермиона не могла даже представить, что всё это значило.

Внезапно в дверь постучали, и она подпрыгнула от испуга. Отбросив плед и книгу, Гермиона бросилась к двери.

Её сердце замерло, когда, открыв дверь, она увидела на пороге Драко, растрёпанного, с потемневшим, отстранённым взглядом. Он молча вошёл, с громким стуком уронив тяжёлый багаж.

Сотни вопросов пронеслись в её голове. Как он попал в дом? Вошёл следом за кем-то из соседей? Аппарировал прямо к двери квартиры? Что он вообще здесь делает? Они договаривались не об этом, он должен был пойти к Тео. Что случилось с его родителями? Почему он пришёл к ней?

Беспокойство нарастало рядами стофунтовых кирпичей. Гермиона сомневалась, что его появление было хорошим знаком.

Драко вошёл в гостиную, вцепившись в волосы. — Этого не может быть!

Гермиона посторонилась, когда он начал метаться по комнате. Она практически слышала ужасные, унизительные вещи, которые, должно быть, сказал его отец перед тем, как Драко ушёл. Жестокие слова, которые гноящейся раной теперь пульсировали в его голове. Возможно, последние слова, после которых Люциус, несомненно, отрёкся от сына.

— Я могу только представить, как ужасно отреагировал твой отец, — попыталась она утешить его, видя кипящую ярость в его глазах, — но всё закончилось.

Драко замер, отвернувшись от неё и безвольно опустив руки вдоль тела.

Тишина.

У Гермионы свело живот.

Она сделала шаг вперёд, чувствуя, как пересохло у неё во рту. Плечи Драко напряглись.

— Всё же закончилось, не так ли?

Но даже произнося эти слова, она уже знала ответ.

— Нет.

На какое-то мгновение Гермиона испугалась, что Драко снова не поговорил с родителями, но его тон был слишком резким, а поза — слишком скованной. И когда он начал вытаскивать из кармана сложенный пергамент, у неё внутри всё оборвалось.

— Он не сделал этого, — выдохнула она.

Драко медленно обернулся. Его взгляд немного прояснился, но слова по-прежнему звучали натянуто. — Именно это он и сделал.

Гермиона оцепенела, когда Драко протянул ей пергамент. С каждым словом подписанного брачного контракта отвращение росло в ней, как ядовитая желчь. Последние несколько недель ещё явственнее показали, каким отвратительным и гадким человеком был Люциус Малфой, но это было низко даже для него.

Гермиона мысленно вернулась к событиям вчерашнего дня. Вечер, который они провели с Драко в поместье прошёл слишком гладко, чтобы быть правдой. Она должна была что-то заподозрить. Ожидать, что Люциус не выполнит своего обещания дать Драко времени до вечера воскресенья.

И тут она вспомнила о сове.

— Он пытался предупредить тебя, не так ли? — спросила она, пока в её голове клубились разъярённые мысли. — Письмо тем утром…

Драко отвернулся, сморщив нос. — И ещё одно после твоего ухода.

— Два письма? — изумлённо спросила Гермиона. — И тем не менее, ты не посчитал, что будет разумно прочесть то, что твой отец счёл настолько важным, чтобы написать тебе об этом дважды?

Он резко повернул голову в её сторону, и по его шее начала расползаться краснота. — Я думал, что могу доверять ему, ясно?

— Он уже доказал, что не остановится ни перед чем, чтобы женить тебя на какой-нибудь чистокровной ведьме, — фыркнула Гермиона. Она покачала головой, разочарованная и в себе, и в Драко за то, что они не смогли предвидеть такой поворот. — Мне следовало настоять, чтобы ты прочёл письмо. Я чувствовала, что это важно!

— Что ж, поздравляю. Ты была права! — горько огрызнулся Драко. — Счастлива?

Сердце Гермионы дрогнуло от направленного на неё злобного раздражения, исказившего его черты лица. На какую-то долю секунды ей показалось, что она снова в Хогвартсе, снова стала объектом его неприязненных насмешек. Но когда слёзы потекли из его глаз, и Драко рухнул на диван, Гермиона бросилась к волшебнику, который — она точно знала — больше не был тем жестоким мальчишкой.

Он обхватил голову ладонями и слабым голосом повторял: — Я думал, что могу доверять ему.

Гермиона осторожно положила одну руку ему на спину, а другую на колено, и слёзы превратились в рыдания.

— Я знаю, — прошептала она. — Я это знаю.

Её сердце сжалось при виде его терзаний. Хотя Гермиона никогда не любила Люциуса, она всегда знала, как сильно Драко почитал отца. Тот был для него целым миром. Она даже представить себе не могла, как сильно ранило такое предательство.

Когда рыдания начали стихать, Драко поднял голову и выпрямился. Его глаза покраснели и опухли. — Я заблуждался, веря, что мой отец сдержит слово. Что я могу доверять ему хотя бы на малую толику, — задыхаясь, говорил он. — Теперь ясно, что я ошибся.

Он с трудом проглотил ком в горле и повернулся к Гермионе. — Я пойму, если ты злишься на меня или разочарована. Я и сам разочарован в себе. Но контракт уже подписан, и если мы хотим по-настоящему увидеть, может ли у нас с тобой что-нибудь получиться, мне нужна будет твоя помощь.

У нас.

И только после этих слов Гермиона осознала всю тяжесть происходящего. Её разум был настолько сосредоточен на том, что это значило для Драко, что она не успела подумать о том, что это значило для них. Они только недавно осознали свои чувства, а теперь Драко был официально связан с другой ведьмой. Конечно, они могли бы продолжать встречаться в обед и бесконечно говорить о книгах, исследовать маггловский Лондон и бесцельно бродить по улицам. Но чувства, всепоглощающие, волнующие сердце — им придётся исчезнуть.

Гермиона вгляделась в лицо того, кто стал ей так дорог. Белокурые волосы, разметавшиеся в тот день по траве маггловского парка. Серые глаза, искрившиеся восторгом всякий раз, когда она делала содержательное замечание или дразнящий комментарий. Щёки, на которых только тогда появлялась ямочка от улыбки, когда он был счастлив, что она рядом. И губы. Губы, которые она так отчаянно хотела поцеловать прямо сейчас, но не могла.

— Я не злюсь и не разочарована, — выдавила она слегка дрогнувшим голосом. — Мы знали, что легко не будет. Теперь всё снова усложнилось. Но мы найдём выход.

Драко слабо усмехнулся. — Именно это я и сказал родителям.

Их глаза встретились, и боль в груди Гермионы немного утихла. В прошлом она не раз помогала Рону и Гарри справляться с бесчисленными проблемами. А эта ситуация ничем другим и не была. Ещё одна проблема, с которой она должна помочь кому-то справиться. И она не остановится, пока не найдёт решение.

Смахнув слёзы, грозившие вот-вот пролиться, Гермиона очистила затуманенный разум и сосредоточилась на новой задаче.

— Должны же быть книги о брачных контрактах, заключавшихся чистокровными семьями, верно? Я раньше ничего об этом не читала, но не то чтобы я когда-нибудь интересовалась подобным.

Но к её разочарованию Драко покачал головой. — Чистокровные хранят определённые традиции в тайне, особенно те, которые важны для сохранения чистоты крови.

— Ладно, — согласилась Гермиона, хотя и немного озадаченная тем, что не получится так легко изучить эту тему. — Тогда нам просто придётся поговорить с теми чистокровными, кого мы знаем и кто готов помочь нам. Тео? Астория? Блейз?

— Сомневаюсь, что они знают больше меня, — ответил Драко. — Нам объясняли, что от нас ожидают, а не нюансы брачных контрактов. — Он тяжело вздохнул. — Кто нам действительно нужен, так это тот, кто успешно избежал всей этой ерунды.

Гермиону мгновенно осенило, и Драко, казалось, подумал о том же человеке, едва озвучил свою мысль.

— Но я никогда её не видел.

— Зато я видела. Много раз, — сказала Гермиона, и внутри неё начала разгораться искра надежды. — Гарри — крестный её внука.

— Так ты знаешь, где она живет?

Гермиона кивнула.

Драко оттолкнулся от дивана, снова полный решимости. — Тогда нам лучше поторопиться.

* * *

Они приземлились на мягкую траву. Недалеко вверх по тропинке виднелись очертания причудливого одноэтажного дома. Луна освещала окрестности, и Драко понял, что они явно оказались далеко за пределами Лондона. Он поднял глаза к небу, теперь находя только отголоски утешения в мерцающих звёздах, даривших ему раньше такое спокойствие.

Всего неделю назад он смотрел в ночное небо на заднем дворе Уизли и чувствовал, что с момента первого их с Гермионой поцелуя исчезла та глубокая привязанность к скоплениям звёзд, которой он раньше так дорожил. Тогда Драко понял, что его связь с семьёй и их древними традициями уже никогда не будет прежней. Теперь его главная надежда на будущее счастье была связана с единственным членом семьи, который осмелился бросить такой же вызов возложенным на него ожиданиям.

Прохладное прикосновение вывело Драко из задумчивости. Гермиона взяла его за руку, переплетя их пальцы, и одарила мягкой улыбкой, едва тронувшей её губы. Сердце Драко защемило, когда он сжал её руку, и они пошли по дорожке к дому.

Тёмные окна наводили на мысль, что обитатели дома, наверное, спали. Гермиона постучала, и звук эхом отозвался внутри. Вскоре входная дверь распахнулась.

В темноте сходство сестёр Блэк было ужасающим. Увидев тяжёлую челюсть, тонкие губы и глубоко посаженные глаза, на короткий, душераздирающий момент Драко подумал, что это его тётка Беллатриса. Но когда луна осветила её, он заметил мягкие каштановые волосы Андромеды Блэк, о которой прежде слышал только мельком.

Такой же шок отразился и на лице Андромеды, несомненно узнавшей Драко по его характерным фамильным чертам. Светлые волосы и холодные серые глаза не оставляли сомнений, кто он такой, даже если бы она не видела ни одной его колдографии в Ежедневном пророке после войны.

Ошеломлённое выражение лица Андромеды стало еще более растерянным, когда она заметила Гермиону. Она моргнула раз, другой, потом посмотрела вниз и увидела их всё ещё сплетённые пальцы.

Настороженность на её лице быстро исчезла, сменившись мгновенным пониманием.

— Входите, — сказала она. — Я поставлю чайник.

* * *

Андромеда молча потягивала чай, пока Драко и Гермиона пересказывали события последних нескольких недель.

Они начали с самого начала, поведав, как быстро развивались их чувства, в то время как родители Драко со всё возрастающим пылом пытались загнать своего сына в чистокровный брак. Драко не жалел подробностей, описывая поток писем с предложениями, который всякий раз портил ему аппетит; суаре, которое устроили его родители в попытке запихнуть как можно больше потенциальных жён в его сопротивляющиеся объятия. Рассказал, что всё, чего он хотел в тот момент — познакомить Гермиону со родителями и тем самым допустить возможность того, что они примут магглорождённую, и каким разочарованием завершился этот вечер. Их первый поцелуй на следующую ночь. Угроза отца и жёсткий дедлайн. События предыдущего вечера.