Голубая кровь (трёхтомник)

22. Травля

А в это время Группа Риска-III продолжала поиски Лэс-Теры. Прошло уже несколько дней, с тех пор как они упустили её, а результатов поисков всё не было. Казалось, чем больше они её искали, изматывая себя и своих лошадей, тем меньше оставалось шансов встретиться с Лэс вновь. После побега, её больше никто не видел даже издали, и это ещё сильнее подрывало уверенность в том, что Группа Риска вообще выполнит своё задание.

— Сегодня опять, наверное, никого не найдём, — сказал Ратмир, когда вся Группа утром собралась в кабинете, чтобы подготовиться к очередной поездке, на этот раз к горам.

— Ты прав, — отозвался Рэм, перезаряжавший свою микрокамеру, — если Лэс не хочет снова общаться с людьми, то даже искать её следы бесполезно.

— А что слышно о Нейман де Эриндо? — поинтересовался Артур.

— Эта, в отличие от Лэс-Теры, не сидит тише воды, — Дик странно усмехнулся. — Она активно ищет себе неприятностей.

— О чём ты, Дик? — Артур, проявляя интерес к его словам, отложил свой отчёт и повернулся к нему.

Дик пожал плечами и посмотрел на своих друзей, которые, видимо, были не в курсе дела.

— Я вчера ходил в оружейный магазин, прикупить патронов для нашего доисторического оружия, и кое-что услышал. Конечно, в газетах об этом не писали, но, думаю, слухи эти правдивы.

— И что же ты слышал, Дик? — Том тоже проявил интерес к затронутой теме.

— Нейман ворвалась в дом Леона Хауца, того самого, которого она обвиняет в убийстве своих матери и сестры, и хотела вырезать всю его семью.

— Вот вам и Нейман де Эриндо, — покачал головой изумлённый Рэм.

— Когда это произошло? — спросил Артур.

— Люди говорят, что сразу после того, как Нейман похоронила мать и сестру. А ещё ходит мнение, что Нейман де Эриндо сошла с ума и теперь опасна.

Едва Дик успел это произнести, как Том по-отечески отвесил ему подзатыльник, так прокомментировав своё действие:

— Слушай поменьше сплетен.

— Я же только сказал то, что слышал, — слегка обиделся Дик. — Вы же сами просили рассказать.

— Что бы там не говорили люди, и что бы не думал ты, Артур, о Нейман де Эриндо, я не верю, что эта девушка может стать хладнокровной убийцей детей. Пусть даже это дети её самого ненавистного врага, — высказал своё мнение Том.

— Так Лэс она или нет? — пытался понять Рэм.

— Об этом судить рано. Во всяком случае, Нейман пытается восстановить справедливость пока что с помощью закона, а не путём самосуда, — сказал Артур.

— А если Нейман и есть Лэс-Тера? — спросил Дик. — Какой тогда смысл носиться до упаду по чащам, а тем более при такой ужасной погоде?

— Мы не можем сидеть сложа руки, — возразил Артур, — наши предположения могут к тому же оказаться ложными. А потому мы снова отправляемся на поиски Лэс. Над нами потешается весь Аулент, и мы должны поймать её, чтобы восстановить свой престиж.

— Если бы это было так просто, — вздохнул Дик, вставая, так как в дверь постучали.

За дверью стоял человек в военной форме. Он тяжело дышал и был взъерошен.

— Что случилось? — спросил Артур без малейшего интереса.

— Загородная резиденция императора горит! — выпалил на одном дыхании пришедший.

— Но мы не пожарные, вы ошиблись адресом, — ответил Дик.

— Дело в том, что пожар возник из ничего сразу в нескольких местах особняка на глазах у многих очевидцев. Это пламя какое-то странное. Оно словно разумное и быстро распространяется по особняку. Некоторые считают, что это проделки Лэс-Теры! — протараторил незнакомец.

— Лэс?! — одновременно воскликнули все находившиеся в кабинете.

Группа Риска, до этой минуты сидевшая и без всякого энтузиазма собиравшаяся в дорогу, вскочила, как охотничья собака, почуявшая дичь.

Через четверть часа люди из ЦМБ примчались к горящему дворцу, являвшемуся летней загородной резиденцией императора. Гасить такое пламя было безумием, и люди молча наблюдали за пожаром, охватившем двухэтажный особняк.

Император Викул находился в Ауленте и прибыл сюда чуть раньше Группы Риска.

— Где моя жена? — спросил он слуг и узнал, что, когда начался пожар, императрица Ида гуляла в саду, но родившаяся несколько дней назад дочь императорской четы осталась в горящем особняке.

— Моя девочка! — рыдала несчастная мать. — Неужели она сгорит, неужели я потеряю и её?

У императрицы родилось трое детей — два мальчика и девочка. Оба мальчика, родившиеся слабыми, умерли вскоре после своего появления на свет. Теперь погибала в огне и девочка, но никто не хотел лезть в пламя. Слуги и рабы стояли молча, отказавшись от попыток потушить огонь. Никакие обещания наград и угрозы наказания не могли заставить их даже приблизиться к полыхающему особняку. Люди роптали, взирая на гудящее пламя, почти не дававшее дыма. Несмотря на то, что давно не было сильных дождей и всё вокруг высохло, не загорелась даже трава. Огонь пожирал исключительно только дом императора.

Группа Риска, ходившая между слугами, рабами, военными и запоздало прибывшими пожарными, услышала немало нелестных слов в адрес императора Викула и его приближённых. Разумеется, всё это говорилось тихо, шёпотом, но вывод напрашивался один — императора в Ауленте недолюбливали. Правление Викула I терпели только потому, что Тера считалась отдалённой планетой, и заниматься интересами народа тут было некому. Может, потому многие и одобряли поведение Лэс-Теры, так как она порой делала то, что другие боялись совершать открыто, хотя так называемая «справедливость Лэс» иногда становилась слишком уж строгой и приносила убытки.

Вот и сейчас, глядя на пожар, некоторые тешили себя мечтами о том, что его устроила Лэс, и гасить пламя никто не спешил. Да в общем-то и тушить этакое пожарище было уже бесполезно, так как особняк состоял в основном из дерева и пластика.

Группа Риска, наблюдавшая эту сцену, тоже ничего не могла сделать, но внимательно следила за садом и лесом, окружавших дворец. Если этот пожар устроила Лэс, то она должна находиться рядом.

Особняк уже горел весь, когда на первом этаже из окна, с треском разбившегося от жара огня, выпрыгнул чёрный конь. Его всадницу сразу узнали все — это была Лэс-Тера. Но ни лошадь, ни Лэс, выйдя из огня, не горели. Их даже слегка не тронуло пламя.

Впрочем, подобному фокусу наездницы в чёрном мало кто удивился — люди давно привыкли к тому, что от неё всего можно ожидать, и никто не пытался объяснить, как она это делает. А для чего она такое вытворяет, вообще никто даже предположений не выдвигал. Её выходки уже многих утомили. Казалось, аулентская толпа все чаще говорила своим поведением в адрес Лэс: «Пусть делает что хочет, нет смысла прикладывать усилия в борьбе с ней». Её всё чаще стали игнорировать, как неуправляемое, но неизбежное стихийное бедствие, которое нельзя предотвратить и которому бесполезно противостоять. Вот только равнодушие людей никак не отражалось на самой смутьянке, она не игнорировала обитателей Аулента. Ей было всё равно, обращают на неё внимание или нет, она преследовала свою, никому неведомую цель.

Вороной конь остановился на секунду у особняка, и Лэс посмотрела на пылающее здание, словно желая убедиться, что оно горит хорошо. Порыв ветра откинул полу длинного широкого плаща, и все увидели, что на руках Лэс держала что-то белое, резко выделявшееся на фоне её чёрной одежды.

Послышался плач ребёнка.

— Это моя дочь! — крикнула императрица Ида, и побежала к Лэс, но её удержали служанки от этого опрометчивого поступка, считавшие, что к той лучше не подходить близко.

Чёрная всадница, бережно придерживая ребёнка одной рукой, направила коня к лесу, не обращая внимания на людей, уже собравшихся начать облаву на неё.

Лэс-Тера ещё не успела достичь леса, когда навстречу ей из зарослей неспеша выехала Чайка. Она вела себя спокойно и уверенно, видимо, не сомневаясь в своих силах и не испытывая страха пред грозой всего Аулента. Обе всадницы остановились шагах в двадцати друг от друга. Лошадь Чайки, видя пожар и чувствуя запах дыма, беспокойно прядала ушами и слегка переступала с ноги на ногу. Фауст Лэс-Теры стаял неподвижно, ни толпа людей, ни пожар не могли вывести его из равновесия и заставить чего-то бояться.

Группа Риска ринулась к Лэс-Тере, но она, заметив их движение, занесла кинжал над ребёнком.

— Ни шагу, иначе я убью её! — пригрозила Лэс, не повернув даже головы в сторону людей.

Группа Риска остановилась, так как ребёнок не должен был пострадать. В их планы входила поимка Лэс-Теры, но только не за счёт чьей-либо жизни. Никто из людей не сделал попытки приблизиться к Лэс, они только молча наблюдали за ней и Чайкой. Их не часто видели одновременно обоих, но ещё никогда не видели их так близко друг к другу. И, тем не менее, появление Чайки вселило во всех спокойствие и надежду, что ничего страшного сегодня больше не произойдёт. Она ещё никогда и никому не сделала ничего плохого и, чего нельзя было сказать о Лэс-Тере, её поведение всегда оставалось стабильным и предсказуемым.

Артур, воспользовавшись случаем, с особым вниманием вслушался в негромкий голос Лэс-Теры, доносившийся до него, пытаясь припомнить такой же ли он у Нейман де Эриндо. Он должен был удостовериться в своих догадках или развеять их. Похожи ли их голоса? Вроде нет… или всё же, да? Что-то общее явно было…

Несколько секунд обе всадницы молча смотрели одна на другую, а люди на них.

— Лэс, не надо этого делать, — произнесла Чайка, и жители Аулента впервые услышали её голос. — Довольно этой войны.

— Уйди и не мешай мне, — мрачно отозвалась Лэс глухим голосом, она не хотела зла белой всаднице, но и отступать от своего тоже не желала.

— Ты никогда не была убийцей. Зачем тебе жизнь этой девочки? Ведь ты мстила исключительно тем, кто тебя преследовал, и наказывала только виновных.

— Я не собираюсь убивать это дитя. Но теперь я буду делать и брать то, что хочу. Эту девочку я не убью, если аулентцы и Группа Риска не сделают попыток задержать меня. Малышка останется со мной, и я её воспитаю так, как посчитаю нужным.

— Зачем тебе это?

— Потому, что я так решила.

— Ты становишься жестокой, Лэс-Тера. Ведь ребёнок не лошадь и не пантера, с ним нужно знать, как обращаться. Подумай к тому же о её матери. Императрица Ида добрая женщина, она не жестокая, как император, и не устраивала за тобой охоту. А если ты заберёшь девочку, то в первую очередь будет страдать она. Люди не все любят тебя, Лэс, это правда, но, может, именно эта девочка будет тебе благодарна за то, что ты спасла её из огня…

— … и сожгла её дом! — с сарказмом закончила Лэс-Тера, и уже с оттенком угрозы добавила: — Ты мне надоела. Твои миротворчество и бесхарактерность переходят все границы. Это смешно. Уйди с моей дороги и не заставляй меня взяться за оружие. Пойми, этому городу нужен кнут, а не пряник. Люди, живущие здесь, понимают только силу оружия и им чужд голос разума. Это девочка будет более доброй и милосердной, вырастая с дикими зверями, чем с существами, называющими себя людьми. Люди убивают не только животных, но и друг друга, а зверь никогда не убьёт своего сородича ради наживы или мести. В этом отношении регетарки и то более законопослушны, чем те, кто называют себя венцом творения.