Шевалье

Четыре болта застряли в щитах врага, однако один сумел проскользнуть над ними и впиться одному из бандитов прямо в глаз. Древко ушло в голову почти по самое оперение. Враг ещё секунду постоял на ногах, как бы размышляя, куда бы ему лучше завалиться, а затем рухнул вперёд, как подкошенный.

— Блядский хер, — выругался командир стаи, не став уточнять, откуда вдруг у бляди мог появиться хер. Выругался, снял с пояса какую-то бутылочку и швырнул её прямо в дверь купальни. Полыхнуло. Голубое пламя тут же жадно начало поглощать искромсанные доски. Дерьмо. Теперь время на их стороне, как и преимущество местности. А убили мы лишь пятерых.

— Вперёд! — скомандовал я, — Наступаем!

Бойцы начали перелезать через забор, и тут в нас полетели ответные стрелы. Одна попала Дирку в бок, заставив его выронить оружие. Другая — чиркнула мне по шлему и воткнулась в утоптанную грязь дороги. Ещё несколько застряло в павезах.

Забор остался позади. Пламя начало перекидываться на стены купален. Вновь хлопнули тетивы арбалетов, но на сей раз болты ни в кого не попали.

— Держать строй. Арбалеты убрать. Щиты вперёд. Остальные за ними. Марш!

Бойцы Бернарда достали из ножен оружие, и мы рванули вперёд. Снова свистнули стрелы, выбив из строя Вендела. Но на его место тут же встал Тур, поудобнее перехватив свою двуручную секиру.

До врага оставалось несколько метров. Метр. Раздался грохот столкнувшихся щитов. Лязг стали. Крики раненых.

— Бернард, обходи с флангов! — рявкнул, я, и сам рванул в сторону, обнажив меч. Шаг. Другой. Третий. Перед глазами маячит фигура в чёрном сюрко. Замах… На шею врага опускается топор здоровяка, перерубая её почти что пополам. На губах бандита пузырится кровь. Она же бежит по блестящей стали, толчками выплёскиваясь из стремительно разбухающей раны. Здоровяк выдёргивает топор, и чуть было не пропускает удар в живот. Клинок врага распарывает ткань его гамбезона. Одним точным ударом, я выбиваю оружие из рук противника. Меч падает на землю, вместе с несколькими отсечёнными пальцами. Бандит хватается за искалеченную руку и начинает выть, но тут же затыкается, как только лезвие моего клинка вспарывает ему горло. Над полем битвы разносится оглушительный вой боевого рога.

Это трубит вражеский командир. Зовёт подкрепление или просто пытается отвлечь моих парней. Хер его знает. Но ублюдка нужно, как можно быстрее заткнуть. Благо во вражеском строю организовалась такая удобная брешь.

— Тур, возьми справа, — крикнул я, кидаясь в образовавшийся разрыв. Один из врагов пытается развернуться, чтобы меня зацепить хотя-бы кончиком своего клинка, но тут же получает латной рукавицей прямо в зубы, а спустя мгновение на его шлем обрушивается секира здоровяка. Отчётливо слышится хруст ломаемых позвонков.

Гул рога резко обрывается. Вражеский командир отбрасывает его в сторону и хватается за меч. Бастард длиннее моего клинка в полтора раза. У него преимущество в дистанции. Значит надо сократить её так, чтобы он просто не смог им пользоваться.

До врага остаётся два метра. Один. Он замахивается клинком, пытается полоснуть меня по ноге. Раздаётся лязг скрещённой стали. А спустя миг тяжелый удар выбивает из груди весь воздух.

Со всего маху я влетаю во вражеского командира, опрокидываю его на землю, и почти сразу падаю следом. Ещё один удар. Перед глазами пляшут цветные пятна. Бок пронзает острая, нестерпимая боль. Клинок валится из рук. Хочется завыть, скрючится на земле, обхватив пульсирующий от боли бок. Но это смерть. Потому, стискиваю зубы и заношу руку в рукавице. Удар. Губы противника лопаюся, превращаясь в кровавое месиво. Ещё один удар. Нос с хрустом ломается, разбрызгивая по серовато-бледной коже алые капли. Ещё один… Моя голову что-то резко дёргает в сторону. В ушах звенит, а цветные пятна перед глазами начинают загораживать почти весь обзор. Ублюдок дотянулся до меча и огрел меня рукояткой по шлему. Нельзя останавливаться. Третий удар. Глаз вражеского командира лопается, и он начинает выть от боли, роняя меч и пытаясь схватиться за лицо. Четвёртый. Пятый. Шестой. Седьмой. Вся морда врага становится кровавым месивом. На губах перестают вспухать красные пузыри. Его тело лишь слабо дёргается от моих ударов и больше не пытается скинуть или огреть меня чем-нибудь. Он мёртв.

— Генри! — крик Вернона вырвал меня из жуткого кровавого транса. Мир перед глазами мгновенно поплыл и начал тонуть в глухой, нестерпимой боли, разливавшейся по всему телу, — Генри, мать твою! Не двигайся. Сейчас подойду. Не трогай бок!

Я с трудом выдохнул, пытаясь не согнуться пополам от болевого спазма, и скосил взгляд вниз. Из моего гамбезона торчала рукоять кинжала, вокруг которой стремительно расползалось тёмно-красное пятно. Вот блять…