Шевалье

Я рванулся вперёд. Нельзя давать суке передышку. Шаг. Другой. Третий. Тварь открыла пасть, явно надеясь одним махом перекусить мне шею, и раскинула лапы в стороны. Не сегодня, ублюдина.

Одним резким движением я выбросил руку с кацбальгером вперёд, метя прямо в нёбо твари. Та успела понять, что происходит. А вот среагировать — уже нет. Лишь чуть подалась назад и попыталась захлопнуть пасть. Поздно. Острое лезвие клинка вошло прямо в розовое, податливое нёбо, пробив череп твари насквозь. Та дёрнулась. Захрипела. И затихла, остановив на мне свой, теперь уже навсегда застывший взгляд.

Я закрыл глаза. Работа сделана. Теперь можно и отдохнуть. Какая разница где? Да хоть здесь, чёрт возьми, прямо в окоченевших объятиях этой мёртвой суки. В конце-концов, когда я в последний раз отдыхал? Уже не помню. Почему бы и не сейчас, когда по спине разливается такое приятное, чуть обжигающее тепло.

— Генри! — отчаянный крик Айлин вырвал меня из странного оцепенения. Тепло, разливавшееся по спине тут же превратилось в жжение, а вслед за ним пришла режущая, почти нестерпимая боль. Я стиснул зубы, чтобы не заорать. Мир перед глазами начал постепенно плыть, медленно погружаясь в холодную, вязкую тьму.

— В сторону, остолопы! — крикнул Вернон, — Вы двое. Вытащите его и давайте сюда. Да осторожнее, недоумки. Хотите, чтобы когти этой суки ему лёгкие через спину вытащили?

Короткая вспышка жгучей боли и хватка твари ослабла. Чьи-то руки подхватили меня и куда-то осторожно поволокли. Перед глазами побежали надписи.

Внимание, уровень жизней вашего персонажа упал ниже 20 единиц.

Внимание, персонаж получил сильное кровотечение. Если его не остановить, то через три минуты он умрёт.

Внимание, у вашего персонажа болевой шок. Получен статус паралич.

— Всё, хватит! Кладите его прямо здесь, — продолжал командовать Вернон, — Да не на спину, а лицом вниз. Осторожнее давай! Айлин, живо сюда. Снимать боль умеешь? Хорошо. Давай тогда сначала ты, а потом уже я с зельями и иглой подключусь.

Вскоре и впрямь стало чуть полегче. Боль никуда не ушла, но ощутимо притупилась и превратившись из режущей в ноющую. Кто-то вновь приподнял меня, стаскивая изорванный гамбезон и пропитавшуюся кровью нательную рубаху. А затем… Спину вновь обожгла жгучая боль, от которой сознание вновь помутилось и начало ускользать в спасительную спокойную тьму.

— Терпи, — рявкнул Вернон, а затем чуть более спокойным голосом добавил, — Раны надо обработать. Хер знает, в каком говне эта зараза ковырялась и какую болячку могла занести туда на когтях.

— Что с ним? — заметно дрогнувшим голосом поинтересовалась Айлин.

— По счастью, ничего смертельного, — ответил лекарь, — Когти попортили шкуру и чуть задели мясо. Но хребет не перебит и до органов они не добрались. Сейчас продизенфицируем, заштопаем и будет почти, как новенький. Так, ты давай не дёргайся. Лежи и терпи. В следующий раз, может, хоть дважды подумаешь, прежде чем лезть на рожон.

Не знаю сколько ещё времени заняла экзекуция. Иногда боль становилась такой невыносимой, что сознание просто проваливалось во тьму, пытаясь укрыться от неё. А иногда она наоборот стихала и меня вновь выдёргивало в реальный мир, давая возможность хоть немного отдышаться. Иногда мне казалось, что меня куда-то тащат, но всякий раз, как я пытался открыть глаза, взгляд упирался в серый булыжник, на котором виднелось тёмное пятно то ли крови, то ли слюны.

— Всё, готово, — наконец подвёл итог своей работы Вернон, затянув на моей спине последний узел импровизированного бинта, в роли которого выступала обычная чистая тряпка, — Тур, не поможешь?

Руки здоровяка подхватили меня и одним рывком поставили на ноги. Кто-то вцепился мне в волосы и откинул голову назад, одним ловким движением влив в рот какое-то мерзкое пойло. В голове прояснилось, а боль начала постепенно стихать. Я открыл глаза и помотал головой, пытаясь хоть немного прийти в себя и оглядеться.

Похоже, прежде чем лечить, меня всё-таки выволокли из проулка на площадь. Вернее на то, что от неё осталось. Добрая половина прилавков и помост сгорели. Угли оставшиеся от них все ещё тлели, то и дело плюясь в ночную тьму крошечными язычками пламени. Ещё часть тварь просто разломала, превратив их в груду разбитых досок, перемешанных с изорванной в клочки тканью. Те, которым повезло больше всех, были просто опрокинуты навзничь.

— Стоять можешь? — поинтересовался Вернон.

— Да, могу, — немного неуверенно сказал я, освобождаясь от цепких лап Тура. Как только здоровяк меня отпустил, тело тут же качнуло вперёд, но я всё-таки смог удержать равновесие.

— Это хорошо. Значит жить будешь.

— Будем надеяться. Остальные все целы? Твари башку…

Внезапно прилетевшая пощёчина оборвала меня на полуслове. Я непонимающе уставился на виновницу торжества. Она стояла и прожигала меня своим взглядом.

Айлин словно бы постарела лет на десять. Её лицо осунулось и побледнело. Глаза запали глубоко в череп. Под ними на коже проступили тёмные круги. Из ноздрей к губам тянулись две струйки запёкшейся крови.

— Никогда, — чуть ли не прошипела девушка, — Слышишь. Никогда больше так не делай.

— Постараюсь, — хмыкнул я, потирая пострадавшую щёку, — Но ты будь добра, тоже держи себя в руках.

— Да пошёл ты, — Айлин демонстративно отвернулась и отошла в сторону, всем своим видом демонстрируя своё уязвлённое достоинство.

— Да уж, дамочка с характером, — гоготнул Тур, — Ты это… всё-таки в следующий раз не нарывайся. А то она, чего доброго, сама тебе башку открутит. Кстати, что касается башки… — он указал на Дирка. Боец сжимал в руках копьё, на острие которого была насажена мёртвая голова твари. Её пасть всё ещё хищно скалилась, но меж зубов свисал синий, распухший язык. Единственный уцелевший глаз подёрнулся плёнкой. Морда будто бы осунулась, но всё ещё смотрелась достаточно грозно, чтобы напугать до усрачки какого-нибудь не шибко смелого кмета. Мда уж… Теперь мы и впрямь оправдываем своё название.

Тело суки валялось неподалёку и судя по луже крови, натекшей вокруг него и искромсанной в клочья шеи, процесс обезглавливания был отнюдь нелёгким.

— Ну, теперь, думается мне, можно и выпить, — продолжил здоровяк, — Отметить, так сказать, победу.

— Пока рано, — покачал головой я, — Собираем манатки. Идём к старосте. В конце-концов, мы же не хотим, чтобы этот говнюк узнал, что у нас всё получилось и сбежал с нашей наградой прежде, чем мы его достанем.

— И то верно, — согласился Дельрин, повернулся ко мне спиной и рявкнул, — Парни, сворачиваемся!

— Да и ещё… Найдите мне какую-нибудь чистую рубаху. Не стоит ходить по гостям в таком виде. Даже если этим самым гостям предстоит выкручивать яйца.