Шевалье

Глава 29 «Загнать зверя»

Остаток дня прошёл крайне муторно. Добравшись до постоялого двора, мы первым делом, проверили, надёжно ли связаны пленники, а затем заперли их в одной из комнат под охраной, предварительно отсыпав им пиздюлей до полубессознательного состояния. Парням нужно было отыграться за погибшего товарища, да и я, не то, чтобы был сильно против. Эти уроды требовались нам живыми, но совсем не обязательно целыми. Да и у отмудоханных по самое нехочу людей куда меньше шансов на побег, чем у «бодрых и свежих». Бернард предлагал им ещё отрезать большие пальцы на руках — для верности, но тут уже пришлось его осадить. Конечно, что бандиты, что посредник — всё равно не жильцы, однако, калечить людей просто потому, что можно и очень хочется — это всё-таки перебор. Не стоит опускаться до состояния зверей. Опуститься то оно всегда легко, а вот снова стать людьми потом будет почти невозможно.

Похороны Вига решили отложить на потом. По правде говоря, сейчас было совсем не до него, да и как именно его хоронить мы не очень представляли. Не закапывать же посреди постоялого двора. Можно было бы съездить в лесок за полями, но тащиться так далеко ни у кого не было ни времени ни желания. В итоге, тело определили в холодный погреб, где Штепан хранил мясо и выпивку. Корчмарь поначалу громко протестовал, мол, то, что мы собрались из его корчмы устроить ещё и мертвецкую — вообще уже ни в какие ворота не лезет. Засранец явно хотел стрясти с нас ещё монет, но у меня на них имелись свои планы. Пришлось наглядно и доходчиво объяснять жадному корчмарю, что если он не предоставит нам подвал на пару дней, то магистрат Вестгарда узнает, кто именно продавал защитную настойку бандитам, причастным к нападениям твари. Аргумент вышел более чем убедительный. В конце-концов Штепан поворчал для порядку, но согласился пойти навстречу.

Отдыхать пришлось днём. Честно говоря, в последние пару дней мы вообще спали, как попало и сколько придётся, так что парни уже порядком подвымотались, а некоторые — и вовсе валились с ног. В таком состоянии на тварь идти было чистым самоубийством, так что большая часть отряда разбрелась по своим комнатам и завалилась спать.

Но мне сон ни отдыха, ни облегчения не принёс. Вместо безмолвной спокойной тьмы, разум вновь окутали обрывки странных, пугающих видений. Пепельные люди, жрущие чей-то труп посреди пустой городской улицы, марширующая армия под знамёнами с чёрным орлом на красном поле, столпившиеся возле баррикады крестьяне с вилами и топорами, вглядывающиеся в непроглядную тьму ночного ливня, какое-то большое здание, окружённое сотнями тёмных фигур, скребущихся в двери и окна. И едва слышный, ввинчивающийся в виски шёпот, повторявший одну единственную фразу: «ты — это он».

Пробуждение было тяжелым. Голова раскалывалась, во рту как будто нагадили кошки, а всё тело ломало от слабости и боли. Хорошо хоть не орал в этот раз, и не собрал вокруг себя толпу любопытствующих.

Ещё немного полежав с закрытыми глазами, я выматерился на свою нелёгкую жизнь, кое-как сел и принялся одеваться. В голове крутились совсем невесёлые мысли.

По большому счёту наше выживание зависит только от одного — сумеем мы сегодня завалить тварь или нет. Без её отпиленной головы нас не станет слушать здешний лорд, а значит и Томаш, сука такая, не поплатится за своё предательство. Мда уж. Тварь, которая привела в ужас всю городскую стражу, и даже остатки войска здешнего лорда. Отрядом в десяток измотанных человек, которые точно так же ни сном, ни духом, как с этой нечистью бороться. Разница лишь в одном. Нам некуда отступать. Мне некуда отступать. А значит вперёд и только вперёд.

Кое-как одевшись, и, подпоясавшись мечом и кинжалом, я вышел из комнаты. В малом зале, на удивление никого не было, да и в большом обнаружился лишь скучающий Роберт. Бард сидел, смотрел в стену и лениво потягивал из своей кружки какую-то дурнопахнущую бурду. Кажется, её здесь называли пивом.

— Есть новости, — спросил я, подсаживаясь к нему.

— Сам видишь, нету, — Роберт обвёл рукой корчму, — Разве что наш друг корчмарь поделился интересными слухами.

— Весь внимание.

— Штепан сказал, что сегодня в старом городе казнили какую-то важную шишку. Вроде как из-за этого Томаш отправил большую часть стражи туда.

— Мда, — я почесал подбородок, — К этому случаю отлично бы подошла фраза «ой как удобно». Жирному пидору просто повезло. Впрочем, я не сомневаюсь, что не будь такой возможности убрать стражу с улиц, он бы нашёл другую.

— Посмотрим, как он запоёт, когда узнает, что я соблазнил его дочку, — ухмыльнулся Роберт.

— Ты что… — непонимающе уставился на него я.

— Трахнул её — если по-простому, — пояснил бард, — Ещё в народе это называют: выебал, поимел, отпердолил, оприходовал, отодрал, — Роберт замолчал наблюдая за тем, как я потихоньку соскребаю со стола собственную челюсть, а затем добавил, — Но мне не нравятся все эти выражения. Они слишком уж грубые, отдают необразованной деревенщиной и звучат так, будто люди — это какие-то дикие звери, думающие лишь о совокуплении. Мне больше по душе: «Разделил с ней ложе любви».

— Ага, ещё песенку об этом сочини, — проворчал я, размышляя над тем, а так ли уж это плохо. С одной стороны Роберт, конечно, играл с огнём. Еслиб Томаш об этом узнал, то он бы точно нашёл способ нам отомстить. С другой же стороны, мы всё равно собрались сливать засранца властям. Так почему бы напоследок его ещё и этой новостью не порадовать?

«Распутен был её язык,

И сладостны уста,

На милю слышен стона крик,

Прекрасна нагота,

И стройным был сей дивный стан,

Упругим зад был тот,

И от любви я буду пьян,

Когда Люция…

Бард выдержал театральную паузу и со значением

В рот возьмё-ё-ёт!

— Так-так, всё, хватит, — осадил его я, пытаясь решить, уползти ли мне под стол со смеху или отчитать Роберта за неосмотрительность. В конце-концов, кроме нас в большом зале были ещё одни уши, которые вряд-ли упустят возможность срубить денег за важную информацию. А такое нам ни к чему. Не стоит пугать или злить Томаша раньше времени. Хотя-бы ради того, чтоб он не пытался вставлять нам новые палки в колёса, — Попридержи коней до завтрашнего утра. А там… Зараза, да я многое бы отдал, чтобы посмотреть на его охеревшую от такой новости рожу.

— Ну, много я не попрошу, — ухмыльнулся Роберт, — Лишь скромных оваций для моего несомненного таланта.

— Ага, будут тебе овации, — кивнул я, — Но сначала, будь добр, сходи, разбуди остальных. Пусть соберутся в малом зале. Пора готовиться к охоте, — я немного помолчал и добавил, — Да, в этот раз ты с нами не идёшь. Рифмы ты заплетать, конечно, мастак, да вот с мечом управляешься не в пример хуже. Про копьё я вообще молчу.

— О, вот за копьё я бы не переживал, — ухмыльнулся Роберт, — Оно у меня вполне приличных размеров, да и владею я мастерски. Другие барды даже сложили об этом балладу. Хочешь послушать?

— НЕТ!

— Лишь скромный я бард,

Но со мной не балуй,

Ходит молва, сколь огромен,

Мой х…

— Всё, стоп! — рявкнул я, пытаясь привести Роберта в чувство. Иногда он слишком уж увлекался своей поэзией, и его начинало заносить на поворотах. В этот раз уж точно, — По поводу охоты всё ясно?

— Да ясно-ясно, — отмахнулся Роберт, — Жаль, конечно. Занятное бы вышло приключение, да и материала для баллады набралось бы немало, но я всё понимаю.

— Балладу будет очень неудобно петь с перегрызенным горлом, — хмыкнул я, — Мы тебе потом всё расскажем. В подробностях.

— Поймал на слове, — бард поднялся из-за стола, кивнул мне и пошёл к комнатам.

Я ещё немного посидел, мысленно прикидывая, сколько похабных песенок он успел сочинить про мою скромную персону, а затем встал и пошёл следом. Конечно, я сказал, разбудить ему всех, но… Почему-то мне очень не хотелось, чтобы он вломился в комнату к Айлин, спел ей утреннюю песню о том, как с ним лучше «не баловать», а заодно буквально сожрал девушку своим похотливым взглядом. Он, в общем-то и раньше не раз пытался подбивать к ней клинья, но раз за разом получал отказы. Вот только тогда, ни то, ни другое меня не особо волновало. А теперь… Хер его знает. Ладно, как-нибудь об этом ещё поразмышляю. На досуге.

Я немного задержался в коридоре, нерешительно замерев перед дверью её комнаты. Однако, потом вспомнил, что вообще-то после всего того дерьма, что мне доводилось видеть и делать, строить из себя стеснительного школьника немного поздновато да и откровенно глупо.

Комнатка оказалась на удивление скромнее моей. Столика с коптилкой не было, тумбочка выглядела так, будто вот-вот развалится, а окно прикрывала какая-то серая, поеденная молью тряпка. Через дырки в ней в комнату пробивались оранжевые лучи заходящего солнца, рассыпая по замызганным стенам свои тёплые блики. Да уж… Не удивлён, что она пыталась перебраться ко мне в комнату всякий раз, как подворачивался удобный случай. Надо будет у Штепана поинтересоваться: «это что, блять, такое было», куда смотрит прислуга двора и за что мы ему вообще деньги платим? Ну и мне урок на будущее. Что нужно периодически интересоваться, как и где живут мои люди, а заодно — в чём они испытывают нужду. Что-то мне подсказывает, что с жилплощадью у парней ситуация обстоит похожим образом. Хорошо, хоть, крысы не бегают.

— Солнце моё, пора вставать, — я аккуратно потряс девушку за плечо. Та лишь что-то невнятно пробормотала во сне, да перевернулась на другой бок.

— Подъём. Труба зовёт, — я потряс сильнее. Никакой реакции. Лишь тихий храп в набитую перьями подушку.

Так. Ну, я, честно хотел по-хорошему. И честно пытался. Как видим, у меня ничего не вышло, так что придётся прибегнуть к плохим методам.

Я покрепче ухватил Айлин за плечо, набрал полную грудь воздуха и… Заорал во всю глотку, тряся её, словно тряпичную куклу.

— Подъём солдат! Немцы напали на Пёрл-Харбор! Японцы уже под Москвой! Хватай картошку и вперёд на врага, пока я лично не расстрелял тебя из говномёта! Две секунды, раз-два, раз-два… — я осёкся, заметив, что Айлин смотрит на меня ничего не понимающим взглядом. Неловкое молчание длилось минуты две. Может быть, даже три. А затем она, наконец, выдала:

— Совсем ёбнулся что-ли?

Я лишь молча развёл руками, мол, сама виновата. Айлин лишь фыркнула и начала выбираться из-под тёплого шерстяного одеяла, но тут же замерла, вновь пристально уставившись на меня.

— Ты так и будешь пялиться? Или всё-же соизволишь отвернуться? — поинтересовалась она.

— А у меня есть выбор?

— Есть, — совершенно серьёзно ответила девушка, — Но я была бы очень тебе благодарна, еслиб ты всё-таки отвернулся.

Я спорить не стал, хоть признаюсь честно, глянуть было и впрямь любопытно. Вполне нормальный и обычный интерес мужика, за спиной которого стоит обнажённая красивая девушка. Что-то я опять думаю не о том.

Сборы у девушки вопреки обыкновению, заняли совсем немного времени. Толи она сейчас не стала наводить марафет, то ли наконец-то наловчилась делать всё это быстро. Так или иначе, выглядела она весьма эффектно. Как, впрочем, и всегда.

Зелёный дублет с белыми полосками, пусть и порядком поистаскался, но всё равно продолжал плотно охватывать её стройную талию, выгодно подчёркивая округлую грудь и вырез. Вообще-то конструкция дублета его вовсе не подразумевала, но девушка, как будто нарочно, распустила на пару завязок больше, чем того требовалось. Сапоги с отворотами выше колена, толстые стёганые штаны, которые пусть и оставляли многое воображению, но очень неплохо вписывались в образ, подчёркивая то, что необходимо было подчеркнуть. Завершали всё тёмно-зелёные кожаные перчатки до локтя. Айлин давно уже их не носила, но сегодня по одной, ведомой ей причине всё-таки решила взять с собой.