Старое поместье Батлера

Глава 26

В кабинете поверенного стало так тихо, что я слышала, как жужжат насекомые за окном.

– Сколько у нас времени до того, как отец заявится в Алон? – уточнила я, собираясь с мыслями и отставляя чашку с блюдцем на полированную столешницу.

– Думаю, что до поздней весны точно есть. Зима – не самое лучшее время года для путешествий, с приходом весны дороги развезёт и движение тоже будет приостановлено, – задумчиво протянул мистер Симмонс.

– То есть как минимум полгода, – кивнула я и, сцепив пальцы в замок, хрустнула суставами. – Ладно… – негромко буркнула под нос. – Я подумаю над вашими словами, мистер Адам. Благодарю.

Вынув из маленькой сумочки холщовый мешочек с монетами, положила перед юристом:

– Это задаток, ровно половина. Главное, получить разрешение на развод, поэтому я даже торговаться с вами не стану… Я изучила бумаги дедушки Батлера, и теперь знаю, что почём, и цены на ваши услуги мне тоже известны, – пояснила я на вопросительный взгляд собеседника.

– Впервые встречаю такую въедливую юную мисс, – восхищённо улыбнулся мужчина, – и настолько деловитую, – добавил он, убирая монеты во внутренний карман сюртука.

– Не пересчитаете? – хитро прищурилась я.

– Я вам полностью доверяю, – отзеркалил Адам.

– У меня мелькнула мысль, – прежде чем попрощаться с юристом, я всё же сочла нужным уточнить: – А если мама после того, как станет свободной от брачных уз, снова выйдет замуж и её супруг меня удочерит, то получится ли…

– Стоп, – покачал головой поверенный, – я понял, что вы имеете в виду. Но это так не работает. При живом-то отце? Такого закона нет! А даже если бы и был? Вы подумали, что перестанете быть аристократкой на бумагах? Готовы оказаться парией, как и ваши дети?

Нет, к такому я не была готова. Мама молчала, лишь плотно сомкнутые губы и неестественная бледность подсказывали, насколько её выбила из колеи озвученная перспектива.

– Не пытайтесь извернуться, только один вариант – выйти замуж. Или покориться судьбе и надеяться на обстоятельства, например, прошу прощения за прямоту, что лорд Лерой погибнет под завалами в королевских каменоломнях.

Я кивнула: подобные крамольные мысли и мне пришли в голову, но я отогнала их прочь – пачкать руки не было никакого желания.

– Ваше прошение, леди Мэделин, будет составлено сегодня же и направлено в палату лордов. После остаётся только ждать. Вас могут вызвать на слушание, будьте готовы к не очень приятным вопросам.

– Я всё понимаю. Благодарю, – вздохнула мама.

– Вот ещё, – я вынула из сумочки копии чертежей и отдала Адаму, – если вдруг стекольщик захочет украсть мои идеи.

– Хорошо, отмечу в реестре, – кивнул юрист, бегло просмотрев бумаги. – Я ничего в этом не смыслю, но право изобретателя будет закреплено за вами.

– Спасибо, мистер Симмонс… за всё. Мы, пожалуй, пойдём, – стала собираться я и, вежливо попрощавшись с мужчиной, вместе с мамой направились на выход.

– Леди Лерой! – подле кареты нас остановил окрик. Мы обернулись к спешащей к нам миссис Пемптон, женщина держала в руках небольшую корзинку, накрытую светлой тряпицей.

– Мисс Грейси, леди Мэделин, – чуть запыхавшись и улыбаясь, заговорила она, остановившись рядом с нами, – вы совсем не попробовали моих булочек. Вот, возьмите с собой.

– Спасибо! – ответила мама, принимая угощение.

– Доброго вам пути! – пожелала экономка.

– И вам замечательного дня! – отозвалась я, такая милая забота грела душу. Попрощавшись с Гленнис, забралась в карету.

Капитан занял своё место возницы, он, естественно, заметил наши с мамой задумчивые и невесёлые лица, но пока ничего уточнять не стал. Дёрнув поводья, заставил лошадь стронуться с места, и мы покатили по чистым улочкам Алона в сторону стеклодувной мастерской.

– Его отец был великим умельцем, – ответила на мой вопрос мама, когда я уточнила, почему Пол Райд отозвался о Ройсе Рэйвенскрофте-младшем столь восторженно. – Он лично отлил стёкла для окон дворца императора в Бирмингеме. И потом… там была какая-то мутная история с фрейлиной императрицы, и талантливого мастера сослали куда-то на окраину страны. Выходит, что сюда, в Ирлэндию, раз его сын проживает здесь, – пожала плечами мама, рассматривая дома за окном кареты. – Дядя Эдвард им, кажется, чем-то помог. Не было времени разузнать у мистера Райда детали.

Переулок Стекольщиков находился в нескольких кварталах от Писчей. И как потом я узнала, вся принадлежала Рэйвенскрофтам. Эта семья из поколения в поколение славилась своими работами со стеклом. Мало-мальски обеспеченные люди стремились заказать стёкла и зеркала для своего дома именно у них.

Наш экипаж остановился подле крупного двухэтажного каменного здания, капитан помог нам выбраться наружу. И я с любопытством осмотрелась. Тем временем Том подошёл к крепкой даже на вид двери и постучал в молоточек, висевший по центру.

Долго ждать не пришлось, створка приоткрылась и на нас взглянули любопытными глазами подростка:

– Добрый день, чем могу служить?

– Как попасть в мастерскую мистера Рэйвенскрофта?

– Заказчики обычно заезжают с другой стороны улицы, здесь жилая часть мастерской, – ответил паренёк. – Вам нужно доехать до конца проулка и свернуть направо, а потом ещё раз направо, перед вами предстанут ворота, вот туда и постучитесь.

– Понятно. Благодарю, – кивнул капитан Стром и повернулся было к нам, но его остановил ещё один голос:

– Простите! – из дома вышла пожилая женщина, тяжело опираясь на деревянную трость, она остановилась напротив меня и Мэделин и, внимательно всмотревшись в наши лица, сказала: – ваши глаза, думала сначала, показалось, ан нет… Я лишь раз встречала такие на своём веку и принадлежали они генералу Эдварду Батлеру. Неужто вы его родня?

– Да, я его племянница, графиня Лерой, а это моя дочь, леди Грейс.

– Проходите в дом, – кивнула старушка на распахнутую дверь, – рада, весьма рада столь дорогим гостям!

Не дожидаясь от нас ответа, она медленно развернулась и не спеша вошла в здание. Мы с мамой непонимающе переглянулись, я пожала плечами и шепнула:

– Пойдём, если дело касается дедушки, то это наверняка что-то хорошее. Уже успела в том убедиться.

– Я буду ждать вас тут, – кивнул Стром, забираясь назад в карету, – надо напоить лошадь. Вернусь через четверть часа.

– Хорошо, Том, – улыбнулась мама и поспешила за мной.

Мы вошли в тёмный коридор, где нас поджидал всё тот же парнишка:

– Леди, следуйте за мной, – позвал он нас за собой.

Коридор вёл во вместительный холл с винтовой лестницей у правой стены, зала была украшена невероятной, пусть совсем небольших размеров, но очень красивой хрустальной люстрой по центру. Мы пересекли помещение, пройдя по мягкому светлому ковру, и вошли в ещё один коридор.

– Вам сюда, – юноша показал на ближайшую к нам дверь.

Обитая зелёными шёлковыми обоями комната была освещена дневным светом, лившимся из двух окон. Стекло в них было на диво тонким и даже без пузырей. Тяжёлые портьеры удерживали специальные шнуры, стянувшие их так, чтобы не закрывали оконные проёмы, мебель с искусно вырезанным орнаментом привлекала взор своей сдержанной утончённостью.

– Присаживайтесь, дорогие гостьи. Марк, принеси нам горячего чаю. Из Китжуаня, вы не представляете, какой у него необыкновенный аромат! Поставки пока очень редки, а за унцию сего божественного напитка приходится платить неприлично много! Но оно стоит того!

Чай в этом мире и времени уже был известен, но редок и дорог. Мне ещё не довелось его тут пить, и сейчас я с неким трепетным нетерпением ждала, когда принесут пузатый чайничек с напитком, что всколыхнёт множество воспоминаний из моей прошлой жизни.

– Вы наверняка удивлены сим приглашением? Давайте для начала представлюсь: меня зовут Жульетта Рэйвенскрофт, я бабушка Ройса-младшего и мать его отца. А генерал Батлер когда-то очень давно спас жизнь мне и моему внуку.

Она говорила, а я внимательно рассматривала женщину. На первый взгляд ей можно было бы дать лет семьдесят пять, может, больше, а может, и меньше. Передвигалась она вполне бодро, но опираясь на трость. Когда-то Жюльетта была жгучей брюнеткой, но сейчас её некогда чёрные волосы приобрели тёмно-серебристый оттенок, впрочем, оставшись всё такими же густыми; лицо хозяйки дома покрывало множество морщин, во взоре карих глаз я видела не только оценку нас с Мэделин, но и грусть вперемешку с любопытством.

– Прошу, примите мои соболезнования. Я не смогла быть на похоронах генерала, отсутствовала, но, если позволите, навестила бы его могилу…

Мама беседовала с Жюльеттой, а я внимательно слушала, неспешно потягивая душистый чай. О Боги, до чего же он был вкусным, ароматным, непередаваемо терпким! Такой в своей прошлой жизни пила всего пару раз.

И делала выводы касательно хозяйки дома: несколько эксцентричная, очень настойчивая и проницательная бабушка.

– Вижу, уже пробовали напиток? – заметив блаженство на моём лице, вдруг произнесла мадам Рэйвенскрофт, подтверждая мои умозаключения касательно её личности.

– Нет, что вы, – не растерялась я, – просто уж очень вкусно!

Старушка довольно кивнула и, убрав чашечку на блюдце, заговорила более деловитым тоном:

– Желаете застеклить оставшиеся два этажа поместья Батлера? Верно?

– Когда-нибудь мне бы очень хотелось это сделать, – вместо мамы на этот раз ответила я, – но не сейчас. У меня есть деловое предложение к мистеру Ройсу.

– Мой внук в данный момент находится в мастерской, лично занят одним заказом для самого бургомистра, но вас примет, – кивнула Жюльетта, – и цену ломить не станет, в этом можете быть уверены. Благодарность нашей семьи не знает границ, и она отражается в ценах на услуги, если заказ идёт от семьи Эдварда.