Феминизмы. Всемирная история

Применимое прошлое

Как участникам нынешних кампаний следует относиться к прошлому? Прошлое может вдохновить, подсказать идеи и методы. Лозунги на тротуарах, голодовка, пародирование и сатира, пылкая дружба, изготовление «зинов» и сочинение книг — все это по-прежнему входит в арсенал феминистской политики. А богатые взаимоотношения с прошлым способны придать современной политической деятельности и идеям ощущение историчности и реализуемости. В феминистском ландшафте сохраняются важные связи: женское тело было и остается объектом наблюдения и критики, насилия и контроля, а активистки, как и прежде, испытывают любовь и гнев, они пользуются для желаемых преобразований такими инструментами, как литература и музыка, создают и присваивают собственные «вещи» и пространство.

Однако упор на повторяющиеся схемы и связи чреват пренебрежением к исторической дистанции. В прошлом интересы феминисток иногда резко разнились и попытки обратиться к женскому вопросу предпринимались в условиях совершенно иных, нежели теперь. Например, «сумасбродное желание» Мэри Уолстонкрафт видеть женщин образованными и даже политически активными имело источником ее глубокую веру в Верховное существо. Интеллектуальные и религиозные споры XVIII века, обусловившие ее веру, в наши дни едва ли находят отклик. Подчеркивая эту дистанцию, историк Джудит Аллен предупреждает: не следует фамильярничать с историческими персонажами. Она также настаивает на том, что нам не следует винить предшественниц феминизма в том, что они не придерживались наших нынешних ценностей[357].

Прошлое может служить феминисткам важным источником вдохновения — и не обязательно закреплять или распространять сопутствовавшие ему ограничения и насилие. Иногда феминисткам прошлого были свойственны расовая несправедливость, сословные предрассудки, антисемитизм, воинствующий империализм или тривиальное пренебрежение к проблемам, которые мы считаем очевидными. Реакцией на непростое прошлое, однако же, не должно быть всего лишь отречение от него или чувство разочарования. В ней можно найти множество материалов для сравнений, творческих реконструкций и исторически обусловленной критики. Следует с подозрением относиться к попыткам сгладить, упростить ландшафт феминизмов или игнорировать его неустранимые идеологические различия.

Понимание этих нюансов в наши дни делает историю феминизма важной для исследования. Не стоит удивляться тому, что женщины хотят разного. Но течения феминизма сохраняются или сходят с исторической сцены в зависимости от того, в состоянии ли они извлечь пользу из этого разнообразия. Признание того, что феминистки в прошлом не следовали одной-единственной программе, может помочь снизить градус ожесточенности нынешних споров. Нет ничего дурного в том, чтобы у тех или иных движений были расходящиеся цели и стратегии, — и вполне естественно, что разные люди понимают их по-своему. В моей книге феминизм приобретает множественную форму — с тем, чтобы расширить рамки возможного и воодушевить феминисток. Разумеется, мой выбор ключевых для феминизма событий, вещей и мест обусловлен личным опытом, прочитанными мною книгами, музыкой, которую я слушала, местами, где я жила, привилегиями, которыми пользовалась. У других возникнут совершенно иные претензии к прошлому, и они поставят во главу угла свои собственные мечты, песни и акции. Применимая история дает вдохновение и темы для беседы. Не все одобрят мой выбор, однако я рада этому несогласию: заведомо правильного варианта не существует, и феминистская политика развивается и сохраняет значение.