Феминизмы. Всемирная история

Музыка суфражисток

Эффектные выступления суфражисток хорошо известны благодаря их драматичности, особенным цветам и костюмам. Их музыка изучена менее подробно — вероятно, потому, что она нередко звучала в очень конкретных обстоятельствах и едва ли имела шанс уцелеть в архивах. Песни — от заимствованных у чартистов XIX века до специально сочиненных в XX столетии — вдохновляли участниц движения и публиковались в многочисленных феминистских песенниках. В то время было множество радикальных хоров и оркестров, так что неудивительно, что английское суфражистское движение уделяло такое внимание музыке. Сплотившиеся вокруг газеты Clarion социалисты, борцы за трезвость и представители других движений в целях эмоциональной мобилизации своих сторонников очень широко пользовались музыкой. Социалистический гимн Эдварда Карпентера «England Arise!» пели на митингах и ярмарках, однако социалистическое движение позволяло себе и антифеминистские выпады — как в этом, например, переделанном из детского стихе, который в апреле 1898 года напечатали в Manchester Monthly Herald:

Баю-бай, маленький, всё не беда:
Папочка здесь, мамы нет никогда!
Ездит на велике, в парке стоит,
Где-то в собрании спорит, кричит!
Женщинам прав без нее не добыть,
Жалких мужей научив, как им жить!{13}

Музыку для дежурных празднеств и маршей Женского социально-политического союза сочиняла композитор Этель Смит (1858–1944). Она решила изучать музыку вопреки желанию отца и сочиняла в разных жанрах, в том числе написала оперу «Лес» (Der Wald), поставленную в 1903 году в нью-йоркском театре Метрополитен. До 2016 года «Лес» оставался единственной показанной в этом заведении оперой женского авторства.

Этель Смит вступила в Женский социально-политический союз в 1910 году, а в 1912 году после акции с битьем стекол на два месяца оказалась в тюрьме Холлоуэй. Там она дирижировала из окна камеры зубной щеткой хором заключенных из числа членов Женского социально-политического союза, распевавших внизу, в тюремном дворе, «The March of the Women» — главный дар Смит женскому движению. На этот бравурный марш Сисели Гамильтон позднее положила свои слова. В журнале Votes for Women марш назвали «неистовым духом революции, соединившимся с религиозной серьезностью… Это одновременно и гимн, и боевой клич». Смит так описывала представление в 1911 году в Альберт-холле, где исполнялась суфражистская оратория и собирались пожертвования: «Хор суфражисток хорошо вымуштрован… У нас был орган и, по-моему, корнет, чтобы добиться громкого звучания».

Общественный статус Этель Смит, известного композитора, был полезен Женскому социально-политическому союзу в той же мере, что и ее сочинения, и Союз отводил ей главную роль в демонстрации женских достижений, оправдывающих требование феминистками гражданских прав. Смит вспоминала «чудесное шествие по центральному проходу Альберт-холла, сбоку от миссис Панкхёрст, в мантиях докторов музыки, а также вручение красивой дирижерской палочки с золотым кольцом»[317].

В 1913 году у Смит обнаружили прогрессирующую глухоту, которая и погубила ее многообещающую карьеру, однако и до того «леди-композитору» часто не давали ходу. Рецензент из английской Daily Mail покровительственно высказался об ее «Лесе»: «Очарование и причудливость оперы вызывают интерес в большей степени, нежели ее попытка отразить сильные чувства, и в этом отношении она, по всем канонам, — произведение женское». Подобное отношение не ново. В 1870-х годах по Европе и США начали гастролировать «дамские оркестры», составленные из белых музыканток, и, даже соответствуя самым высоким музыкальным стандартам, аудиторию они привлекали скорее своим обликом, чем собственно игрой. В 1874 году рецензент The New York Times описывал концерт Венского женского оркестра с нескрываемой снисходительностью: «Венские дамы с единообразием их прелестных нарядов и — да позволено будет прибавить — единообразием прелестных лиц»[318]. Исполнительницы добивались того, чтобы их воспринимали как профессионалов. Попасть в концертные залы им было довольно трудно, и поэтому они играли в театральных оркестрах, выступали в парках, на ярмарках и на вечерах.

Положение женщин в оркестрах всегда было непрочным. Так, после окончания Первой мировой войны манчестерский оркестр Халле уволил всех ранее принятых музыканток. Они не только должны были уступить место возвращавшимся фронтовикам, которые, по всеобщему мнению, имели преимущественное право трудоустройства в любой сфере. Дирижеры полагали, что женщины не могут участвовать в гастролях и что их присутствие нарушит «стилевое единство» оркестра. Смит, состоявшая в Обществе женщин-музыкантов, четко осознавала, что подобный предрассудок не просто лишал их заработка, но и в принципе лишал женщин-композиторов возможности сделать карьеру — ведь необходимой частью подготовки была оркестровая игра. Смит язвительно отзывалась о мире классической музыки:

Травля и трусость, подлость и ревность не лучшие качества, и мне интересно, имеют ли мужчины представление о том, с каким презрением женщины относятся к этим попыткам помешать нам зарабатывать…[319]

Смит считала музыку в той же мере инструментом женского протеста и солидарности, что и способом добыть рабочие места.