Феминизмы. Всемирная история

Двойная ноша

Многим в женском движении пересечение угнетения было заметно с самого начала феминистской мобилизации, последовавшей за подъемом антиколониалистского, пацифистского движения и выступлений в защиту гражданских прав конца 1960-х годов. Фрэнсис Бил издала в 1969 году брошюру «Двойная ноша: Быть темнокожей, быть женщиной» (Double Jeopardy: To Be Black and Female), в которой выразила свое ощущение взаимосвязи угнетения темнокожих женщин с угнетением темнокожих мужчин:

Темнокожих женщин не возмущает рост влияния темнокожих мужчин. Мы его приветствуем. Мы видим в нем окончательное освобождение темнокожих от коррумпированной системы, в которой мы все страдаем. Но это не означает, что нужно обменять одно на другое. Такого рода представление — «либо икс, либо игрек» — есть плод дурного образования. Ошибочно полагать, будто для того, чтобы темнокожий мужчина был силен, темнокожей женщине нужно быть слабой[92].

У афроамериканок в силу гендерного, расового и классового опыта имелись, по выражению Бил, «очень своеобразные проблемы, которые приходилось обсуждать». Уже в XIX веке афроамериканские активистки — такие как Соджорнер Трут и Анна Джулия Купер — писали о «двойном порабощении» и «тройной эксплуатации». Эти идеи развивали также коммунисты и социалисты на базе работы Клодии Джонс (1915–1964). Родившуюся на Тринидаде Джонс — активистку американского коммунистического движения и движения темнокожих националистов — в 1955 году выслали в Англию, и там она продолжила свою коммунистическую, антиколониалистскую деятельность и борьбу за права женщин. Джонс рассуждала о «тройной эксплуатации» и указывала на модель «госпожа — служанка», существующую в отношениях белых и темнокожих женщин, особенно в США. С точки зрения Джонс, даже благонамеренные попытки преодолеть этот барьер портит привычка

прогрессивной белой нанимательницы возлагать на себя обязанность «просвещать» негритянку насчет ее эксплуатации и угнетения, о которых она и без того прекрасно знает[93].

Разработка черного феминизма была насущной задачей, и, по Фрэнсис Бил, ее нельзя было откладывать ради борьбы с расизмом:

Мы должны быть освобождены вместе с остальным населением. Мы не можем откладывать решение этих проблем до того великого дня, когда каким-то волшебным образом свершится революция.

Темнокожие женщины не считали, что белые феминистки откликнутся на их запросы. Как и Клодия Джонс, Бил считала белых женщин «экономическими врагами» темнокожих: «Если ваша мать работала на кухне у белой, она понимает, что я имею в виду»[94].

Бил принимала активное участие в борьбе за гражданские права Студенческого координационного комитета за ненасильственные действия, но разочаровалась в его все более выраженной мачистской политике «власти черных» — речь о политике, которая ставила целью наделить правами и властью всех темнокожих. В 1970 году она выступила соучредителем Союза за освобождение темнокожих женщин, позднее — Союза женщин третьего мира, который стремился сделать неотъемлемой частью деятельности активистов обоих полов социальную справедливость, антирасизм и идею освобождения женщин. Позднее Союз (со штаб-квартирой в Нью-Йорке) издавал журнал, называвшийся Triple Jeopardy: Racism, Sexism and Imperialism («Тройная ноша: расизм, сексизм и империализм»).

Разработка концепции множественных источников угнетения была полезной, но на практике привела почти к состязанию в степени индивидуальной маргинальности. Чикана-феминистка Элизабет Мартинес в насмешку назвала это «олимпиадой по угнетению» (oppression Olympics). В 1988 году социолог Дебора Кинг предложила термин «множественная ноша» (multiple jeopardy), чтобы обозначить феномен «притеснения одновременно с нескольких сторон» и «мультипликативных взаимосвязей» между этими влияниями. Она подчеркивала, что угнетение темнокожих женщин носит не дополняющий характер, а интерактивный[95]. Выработка концепции интерактивного угнетения (interacting oppressions; Патриция Хилл Коллинз позднее назвала его «матрицей господства», а Кимберли Креншоу — «интерсекциональностью») стала одним из главных успехов теории черного феминизма[96]. Она позволила отказаться от сравнения и количественной оценки качества маргинальности или угнетения и направить энергию активистов на борьбу одновременно с притеснением по расовому, классовому, гендерному и другим признакам.

Крупный теоретик феминизма белл хукс, учившаяся в сегрегированных американских школах, хорошо помнила, как белые женщины склонны были усматривать в расовой и классовой эксплуатации

попросту порождение родительской системы — патриархата… В феминистском движении на Западе это привело к представлению, что сопротивление патриархатному доминированию — это более оправданная феминистская деятельность, чем сопротивление расизму и другим формам доминирования…

Устранение патриархатного доминирования должно стать первоочередной задачей для женщин и мужчин из всех стран не потому, что оно есть основа всех остальных репрессивных структур, а потому, что именно с этой формой доминирования мы в первую очередь сталкиваемся в повседневной жизни.

Личный опыт столкновения с отцовской властью (несущей угрозу чаще и более непосредственную, нежели расовое или классовое угнетение) оказал на белл хукс большое влияние. Однако она считала, что это суждение определено историческим контекстом и его нельзя распространить до того утверждения, что «феминистское движение должно занять главное место в политической повестке женщин во всех странах»[97].