Феминизмы. Всемирная история

Символика феминизма

Розовый, зеленый и желтый цвета, возможно, были выбраны Энн Найт просто ради того, чтобы они привлекали внимание. Так или иначе, к началу XX века английское суфражистское движение обзавелось хорошо опознаваемой цветовой гаммой. Национальный союз обществ женского избирательного права (учрежден в 1897 году) выбрал красный и белый цвета, к которым позднее добавился зеленый — как и у движения Рисорджименто. Романтический национализм и республиканские идеалы итальянского движения с Джузеппе Мадзини и Джузеппе Гарибальди во главе оказали сильное влияние на таких английских радикалок, как Шарлотта Деспард и Эммелин Панкхёрст. Последняя утверждала: «Как Италию удерживают сильной рукой, так и женщин насильно удерживают в повиновении»[149]. Тем не менее Панкхёрст хотела, чтобы руководимый ею Женский социально-политический союз (основан в 1903 году) отличали от конкурирующего Национального союза обществ женского избирательного права. Организация Панкхёрст предпочла фиолетовый, белый и зеленый цвета, означающие соответственно достоинство, чистоту и надежду.

Определенными цветами можно было расцветить перевязь, обычно носимую поверх белого платья, или шляпу, аксессуары и собственно платье. Присутствие в костюме тех или иных цветов позволяло единомышленницам не только отличать друг друга, но и (это, вероятно, даже важнее) принять участие в массовом зрелище. Вид тысяч женщин с одинаковой символикой в Гайд-парке, на Трафальгарской площади в Лондоне (или, например, на Принсес-стрит в Эдинбурге) порождал впечатление, что борьба женщин за избирательное право пользуется огромной массовой поддержкой. Женщины, принявшие в 1913 году участие в марше на Лондон Национального союза обществ женского избирательного права, прошли по всей Англии с кокардами из рафии, красно-бело-зелеными перевязями и сумками тех же цветов[150]. Собственные «геральдические цвета» имели и другие суфражистские организации. Так, Мужская лига за избирательное право для женщин выбрала дерзкое сочетание черного с золотым. Международный союз за избирательное право для женщин предпочел белый и золотой, а Женская лига сопротивления налогообложению приняла сдержанную комбинацию черного, белого и серого цветов[151].

Эммелин Петик-Лоуренс из Женского социально-политического союза говорила своим единомышленницам: «Каждая из вас, выбирая, что носить, может стать носительницей [феминистских] цветов»[152]. Универмаги помещали рекламу в суфражистских изданиях, и те женщины, которые могли себе это позволить, охотно носили элегантные платья и шляпы. Историки отмечают тесную и коммерчески грамотную связь продавцов одежды с суфражистским движением. В 1910 году фирма Selfridges дала в журнале Votes for Women рекламу «суфражистских ридикюлей из мягкой козьей шкуры» с затягивающим шнурком из кожи белого, зеленого и фиолетового цветов. Кроме того, можно было заказать ленту цветов Женского социально-политического союза (по шиллингу за ярд) и приобрести «суфражистские» канцтовары («гладкую плотную бумагу»): «Рисунок представляет собой фиолетовый бриллиант в зеленом венке и с написанными в середине словами: „Право голоса — женщинам“». Союз «сертифицировал» прачечные, парикмахерские, галантерейные магазины и рестораны. Тем не менее, когда английские суфражистки взялись бить в знак протеста стекла, они избрали своими мишенями витрины крупных универмагов в центре Лондона, торговавших их товарами, а также окна государственных учреждений, в том числе парламентских. В памятный мартовский день 1912 года каждые пятнадцать минут появлялись сообщения о том, что женщины бьют окна престижных магазинов на улицах Хеймаркет, Пикадилли и Оксфорд-серкус. Пострадало до 400 витрин и окон (ущерб оценили более чем в 5000 фунтов стерлингов). Было арестовано более ста женщин.

Готовность крушить витрины имела политическое значение: ни одно заведение не оставалось в безопасности. При этом Женский социально-политический союз владел и собственными магазинами, где изготавливались и продавались предметы наподобие значков с портретами лидеров союза, календари с воодушевляющими афоризмами известных женщин и бумажные салфетки, напоминавшие о важнейших шествиях или о пребывании лидеров организации в тюрьме. Разработка дизайна и само изготовление наград за пребывание в тюрьме связало суфражистское движение с декоративно-прикладным искусством и ювелирным делом. Сторонникам-мужчинам союз предлагал кисеты для табака, а также разнообразные вещи, посвященные знаменитым личностям движения (например, сумки «Эммелин», карты, фотоснимки и плакаты). Магазины союза открылись во многих уголках страны (к 1910 году насчитывалось более тридцати филиалов). Их витрины представляли собой круглосуточно доступные стенды, задачей которых было освещать деятельность союза. Эти магазины располагались на центральных улицах и поощряли женщин записываться в волонтеры, собирать в пользу союза пожертвования и решительно внедрять феминистскую политику в сфере коммерции.

Магазины и организации суфражисток также опекали владелиц малых предприятий — нередко своих преданных сторонниц, выражавших взгляды в декоративно-прикладном искусстве или в модных фасонах. Одна из них — Клара Стронг (1858–1938), суфражистка, модистка и почетный секретарь клэпхэмского отделения Женского социально-политического союза, — предлагала читательницам журнала Votes for Women шляпки с вуалью. Роберта Миллс (1870–1928) рекламировала пояса и другую кожгалантерею в цветах всех суфражистских организаций («ничто не сравнится с кожей для суфражисток»). Через штаб-квартиру Женского социально-политического союза в Клементс-Инне, в центре Лондона, Миллс продавала галантерею, а портные — «эстетические наряды» (свободные блузы, расшитые воротники, отделочные материалы суфражистской гаммы из цветов и листьев для шествий)[153]. Другая сторонница рекламировала семена душистого горошка с лепестками белого, зеленого и фиолетового цветов, приносившими в сады англичан элемент феминистской визуальной культуры.

В США между коммерцией и суфражистским движением существовали столь же тесные отношения, которые породили целый ряд феминистских объектов. Например, после первой кампании за предоставление женщинам избирательного права (1867) в Канзасе, «штате подсолнечника», и успешной кампании 1910 года в штате Вашингтон Ассоциация суфражисток штата Калифорния сделала своим цветом желтый. В калифорнийских офисах суфражистских организаций появились желтые хризантемы, транспаранты и плакаты. В Сан-Франциско в период кампании 1911 года, которая принесла женщинам право голоса, активистки просили торговцев оформлять витрины в желтых тонах. В ходе кампании к этой затее присоединились более пятидесяти магазинов. Историк Дженни Сьюэлл отмечает, что «город оделся в цвет, который вскоре стал символизировать успех». Калифорнийские суфражистки предложили особый товар — символ своей борьбы — «Чай равноправия» (Equality Tea), который продавали и подавали в конторах, универмагах и на ярмарках. Выбор товара (в произведенной по заказу упаковке; американки выбрали бодрящий купаж English Breakfast — возможно, в знак признательности английским суфражисткам) был неслучаен. Марка Equality Tea символизировала намерение феминистского движения искоренить пьянство. В связи с такого рода перспективой кампания 1911 года провалилась в Сан-Франциско (там против выступили владельцы баров и салунов), однако в штате Калифорния феминистки, при поддержке избирателей из сельских округов, победили[154].

Историк Маргарет Финнеган описала попытки американских суфражисток обратиться к приемам массовой рекламы: они заказывали огромные плакаты, рекламу на трамваях, «сэндвичи» и светящиеся вывески. Когда не симпатизировавшая суфражисткам компания отказалась предоставить суфражисткам рекламные площади в метро Нью-Йорка, они обратились к телам женщин. Они организовали поездки специально сформированных групп женщин, которые держали плакаты с лозунгом: «Миллион женщин Нью-Йорка желает голосовать». Суфражистки заказывали и продавали или распространяли даром феминистские объекты, в том числе булавки для вуали, запонки, флажки, игральные карты, мухобойки, спички, желтые рыболовные снасти, салфетки, рожки и воздушные шары. Во время кампании 1915 года в штате Нью-Йорк суфражистки распространили 1 млн значков, а также детские погремушки и 35 000 вееров с надписями: «Сохраняйте хладнокровие! Когда мы сможем голосовать, волноваться будет не о чем»[155].

Создавая мир феминистских объектов, к потреблению суфражистки иногда относились как к источнику средств. Английское движение регулярно устраивало «самоограничительный» сбор средств по примеру, вероятно, Армии спасения: участникам предлагали отказаться от мелких удовольствий — от цветов, какао, масла, проезда в автобусе. Сэкономленные деньги передавались суфражистским обществам, и недели «самоотречения» ежегодно приносили значительные суммы. Подобные призывы жертвовать звучали на массовых собраниях суфражисток, например в октябре 1908 года в лондонском Альберт-холле. Тогда лидеры Женского социально-политического союза Кристабель и Эммелин Панкхёрст находились в тюрьме, и Эммелин Петик-Лоуренс призвала женщин в зале отказаться от мирских благ. Те не только пообещали пожертвовать деньги, но и отдавали свои часы и украшения. Девушки в белых платьях и с поясами фиолетового и зеленого цветов относили ценности на сцену, их стоимость записывалась на грифельной доске[156].

Хотя на призыв откликнулись и бедные женщины, жертвовавшие свои гроши, было ясно, что предложение носить одежду суфражистских цветов или отказываться от букетов и масла рассчитано прежде всего на женщин, не стесненных в средствах. Американские суфражистки отмечали, что установить связи с женщинами из рабочей среды «нашим сотрудницам было отчаянно тяжело, поскольку до них так трудно достучаться». В 1910 году бруклинские суфражистки нашли способ донести свою идеологию до небогатых женщин: они заказали 30 000 бумажных пакетов с призывами «снизить налоги, уменьшить квартплату, сделать город чистым и веселым и ввести полный учебный день для всех детей». Пакеты бесплатно распространялись сочувствовавшими бакалейщиками и предназначались для «верующих матерей, сестер и теток, которым приходится работать на кухне»[157]. Что подумали о кампании и щедрых обещаниях на кухнях, неизвестно, но любопытно, что объектами феминистской борьбы становились и такие недолговечные повседневные предметы, как пакет для покупок.

Временами суфражистки опасались, что их политическое послание окажется окарикатуренным, что его станут ассоциировать с разного рода дешевым или доступным потреблением и это помешает более глубокому пониманию подлинных целей движения. Тревога из-за такого рода перспектив особенно усилилась после того, как бизнесмены увидели в феминизме коммерческий потенциал. Началась активная торговля «суфражистскими» товарами, к которым женское движение не имело отношения, например печеньем Suffragette Cracker фирмы Johnson Educator Food Company. В 1911 году суфражистка Мэри Уэр Деннет, увидев очередной такой товар, презрительно заметила: «„Голосуют все женщины?“ А за что? Совсем не помню. Каша, зубная паста, щетка для ковров, что-то еще…»[158] Неудовольствие Деннет в связи с вмешательством капиталистов разделили и подчеркнули следующие поколения сторонниц освобождения женщин, искренне решившие избегать навязчивого потребления.