Святые российских катакомб (Отверженные святые России. Жития новомучеников)

I. 1878 — 1913

Тамбов, старый патриархальный город в сердце Святой Руси, был родиной двух выдающихся братьев-епископов, значение которых заключается не только в факте, что они отдали свои жизни как исповедники Христа, но также в их святоотеческом учении, касающемся страдания как верного средства обретения очищения, самопознания, обожествления. Во время исторического и внезапного перелома, когда повсюду, как единственная истина, пропагандировалась антихристианская, материалистическая философия, не оставляющая места Христианству даже как взглядам меньшинства, многие люди оказались на грани отчаяния. Тогда такие учители — утешители душ, как эти братья, хорошо знающие святоотеческое учение о человеческой душе и ее духовных законах, оказывали необходимую помощь, чтобы справиться с мрачной реальностью советской повседневной жизни, такой враждебной и неестественной для тысячелетнего опыта Святой Руси.

Будущий иерарх Варлаам родился 8 июня 1878 года в зажиточной и благочестивой купеческой семье Степана Рященцева и в крещении был назван Виктором. В 1896 году он окончил Тамбовскую классическую гимназию и поступил в Казанскую Духовную академию. Его младший брат Николай, будущий епископ Герман, тоже учился в Тамбовской классической гимназии, а после ее окончания в 1902 году последовал по стопам брата в ту же академию в Казани.

Когда Виктор прибыл в академию, ее ректор владыка Антоний (Храповицкий) только что был посвящен во епископа, и атмосфера в академии была тогда самая наилучшая. Все студенты жили в полную меру Богословского и аскетического вдохновения. Все были единодушны под управлением ректора-энтузиаста, который был и энергичным миссионером — воспитателем, интеллектуалом, бывшим в курсе учений своего времени. Центром этой академической семьи были монашеского духа церковные службы в часовне, где часто совершались пострижения студентов, желавших посвятить жизнь служению в Святой Православной Церкви.

Виктор сразу же с головой окунулся в бурную деятельность и стал незаменимым прислужником в алтаре. Их духовным наставником стал схиархимандрит Гавриил из ближнего Седмиезерного Богородичного монастыря, ученик оптинского старца Амвросия. Этот старец с бесхитростной детской душой был глубокий прозорливец, которому открывалось будущее. В отрочестве он был долгое время прикован болезнью к постели, это дало ему большую возможность заниматься молитвой Иисусовой и приобрести в этом значительный опыт. Он был совершенно открытым, его привлекательная и любящая личность на всю жизнь скрепляла узы отношений духовных отца и сына с теми, кому посчастливилось его знать. Он продолжал поддерживать близкие отношения со всеми своими духовными сыновьями вплоть до своей кончины в 1915 году. Один из одноклассников Виктора, будущий преподобномученик архимандрит Симеон, составил биографию старца, дивную, отличающуюся литературными достоинствами книгу, показывающую живой облик святого, пребывающего в глубокой вере. Еще один его одноклассником был будущий архиепископ Черниговский Пахомий.

Ректор, молодой епископ Антоний, будущий первый кандидат в Патриархи в 1918 году и первый Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, произвел на Виктора глубокое впечатление. Сначала его обязанностью было прислуживать в алтаре во время Божественной литургии, стоя с посохом епископским и глубоко погружаясь в смысл службы, когда благодать Божия осеняет жизнь на земле. В 1900 году он окончил академию, а в следующем году 8 октября был пострижен в монашество своим ректором, подготовил же его к постригу старец Гавриил. Прямо на следующий день он был рукоположен во иеродиакона, а назавтра стал иеромонахом. Ему дали имя Варлаама, древнего святого, обратившего индийского принца Иоасафа и вдохновившего его стать монахом.

Новый монах был очень близок к своему ректору-епископу, и, когда в 1900 году последнего перевели епископом в Уфу, тот взял своего молодого ученика в Уфимскую семинарию преподавателем и назначил его в 1903 году инспектором, вверив в его попечение все церкви старообрядцев, только что присоединенных к Православной

Церкви. Это послушание, послушание благочинного по единоверческим церквям, должно быть, было связано с тем, что старообрядцы с их страстью к "правильности были иногда непредсказуемы.

Епископ Антоний был, в первую очередь, бесстрашным защитником Церкви, апологетом, деятельным в своем рвении, прямым в суждениях, любящим, скорым и обходительным. Он жаждал увидеть возрождение патриаршего управления Церковью и вдохновлялся византийскими корнями русской цивилизации, отличающимися от западных корней, и при этом оставался представителем своего времени.

Его молодой ученик отец Варлаам, с другой стороны, хоть и шел по его стопам, отличался обдуманностью действий и мягкостью в обращении с людьми, чем завоевал себе большое уважение со стороны и коллег, и студентов. В 1906 году, будучи уже архимандритом, он стал ректором Полтавской семинарии, где опубликовал свои апологетические труды, среди которых "Вера и причины неверия", "О христианском воспитании детей", "В труде — жизнь", "Теософия пред судом Христианства" и иные. Главной целью его учения было привлечь слушателей и читателей к неотмирности Христианства. Вот пример его проповеди, которая была опубликовано в 1911 году в периодическом издании "Русский инок" (март, № 6) на его любимую тему — поиски Небесного града.

Не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем.

Небо есть истинное отечество наше, вечное, святое, безопасное от всяких врагов, от всякого разрушительного действия стихий, которые сами сжигаемы разорятся (2 Петр. 3, 10). Не приблизится к нему никакой неприятель; не истребит его огонь, как часто бывает это с земными нашими селениями; не потопит вода; не подвержено оно разрушению, как все на земли, но бесконечные веки стоят непоколебимо (Евр. 12-28). Нет там бедных и богатых, потому что не будет там и снедаемых жадностью к богатству: нет болезни, печали, воздыханий, но вечное благосостояние, вечная радость; "вечная радость над главою их", — говорит пророк Исаия, провидя Духом Божиим блаженство праведных (Исаии 51, 11).

Отцы и братие о Господе! Будем стремиться туда в горния обители путем добродетельного жития, да преподается вам обильно вход в вечное царство Господа нашего и Спаса Иисуса Христа (2 Петр. 1, 11).

Не взойдет в Царствие Небесное человек с жестоким сердцем, и работающий своим греховным страстям. Как взойдет на Небо тот, кто всю жизнь работает житейской суете, кто ежедневно томится жгучею жаждою земных удовольствий, им отдал свое сердце и к ним прилагался, как магнит к железу; а к благам духовным и небесным ни малейшего вкуса не развил, — не говорю — не укрепил, — а совсем не имеет? Введите его пожалуй, хоть для примера, если бы то было позволено, в Горния Селения, ему и там будет скучно, потому что там не то, что здесь: нет любимых его предметов, нет земных сокровищ, которыми лелеял и ублажал сердце свое. Расположения, наклонности душевные, приобретенные здесь, переходят с нами и в тот век, и какая мука будет там, за гробом, всем которые умерли с своими земными греховными наклонностями, которые всегда заглушали и подавляли небесные потребности души, не успев принести всесердечного в них раскаяния? Вот откуда тогда произойдет, тот неумирающий червь, о котором так часто говорит в Евангелии Спаситель наш: этот червь — живущий и не умирающий и по смерти греховной нашей наклонности, кои ничем удовлетворены быть не могут. Но к этому неумирающему червю присоединятся еще огонь неугасающий, огонь лютейший; ибо сказано: червь их не умирает, и огнь не угасает (Мк. 9, 44, 46, 48).

Итак, если мы чаем Царствия Небесного, ради которого вышли из мира и поселились в пустынях, то надобно нам стяжать небесной правды; если искренно желаем по смерти жить на Небе, то должны небесно пожить на земле.

Царствие Небесное отверсто, Праведный Судия ждет нашего к Нему обращения, милостиво призывает нас к Себе, показует уже уготованные обители всем любящим Его и стремящимся к Нему, и говорит: "Приидите ко Мне вси труждающиеся, и Аз упокою вы" (Мф. 11, 28).

Здесь все временно, а там вечно. Не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр. 13, 14). Аминь.