Святые российских катакомб (Отверженные святые России. Жития новомучеников)

Келейник Варнава

Судьба уже упоминавшегося келейника старца Анатолия отца Варнавы после закрытия Оптиной пустыни была схожа с судьбой всех верующих того времени. Его арестовали, унижали, мучили и сослали куда-то в ссылку. К 1932 году он был посвящен в иеромонаха и служил в маленькой деревянной часовне на территории Свято-Сергиевой пустыни на Финском заливе. С тех пор этот монастырь был долгое время закрыт и пострадал от обычного вандализма. Сегодня почти ничего не осталось от когда-то знаменитого монастыря, построенного молодым отцом Игнатием (Брянчаниновым); здесь преподобный Герман Аляскинский провел ранние годы своего монашества до отъезда на Валаам. Отец Варнава вернулся из тюрьмы, бездомный и слабый, в Свято-Сергиеву пустынь, где его с любовью приняли какие-то добрые люди. Рана на его ампутированной ноге не заживала, причиняя постоянно сильную боль. У него не было протеза, и он должен был использовать простую деревяшку, которая и не давала зажить ране, но тем не менее, он никогда не пользовался ни костылями, ни даже тростью. Там я с ним встретилась, и он стал моим духовником.

Гонимые верующие знали его как последнего носителя духа Оптиной — абсолютного смирения и кротости. Когда он служил, то переносился в другой мир. Он был, очевидно, прозорливым, очень опытным священником-духовником, которому открывалась душа грешника и который знал, как лечить болящие и страждущие души.

Отец Варнава был из крестьянской семьи, но хорошо образован. В молодости работал на рудниках, где пострадал от аварии и потерял ногу. Когда он лежал в больнице, решил стать монахом. Бог его исцелил, и он отправился в Оптину, где вскоре стал келейником старца Анатолия, и был удостоен лицезреть блаженную кончину этого великого Старца. Если бы не закрытие большевиками Оптиной с ее прославленным институтом старчества, отец Варнава по праву стал бы старцем-преемником. Он был человеком с истинно духовным мышлением, и его слово пользовалось уважением.

Он был высокий, с большой черной бородой и длинными темными, до плеч волосами, уже седеющими. У него был особый, проницательный взгляд, глаза были темные, добрые и светились, словно излучая какой-то внутренний свет, особенно во время Богослужения. Он никогда не улыбался, но весь его облик был радостным. Его чувство юмора подчеркивало его простоту и покорность воле Божией. Он учил полному монашескому отречению от своей воли.

Я помню, что я испытывала во время первой моей исповеди у него.

С трепетом опустилась на колени перед аналоем. В первый раз в жизни душа моя полностью сама раскрылась. Я ясно чувствовала близость Господа. Когда опытный Старец задавал мне вопросы, в душе всплывали давно забытые грехи. Я призналась, что раньше я, человек в вере неопытный, вообще не считала их за грехи. Но здесь они вдруг показались мне тяжкими грехами. И душа, освободившись от их тяжести, окрылилась чистосердечной радостью и безграничной преданностью Старцу — носителю благодати. Хотелось поведать ему все, потому что он понимал все в свете мудрости и любви Христовой. Он был не просто свидетель исповеди, но передавал свет и благодать. Это была моя первая настоящая исповедь. Только тогда я поняла, что это такое. Тьма, окутывающая мое сознание, начала таять, и мне начали открываться законы духовной жизни. В первый раз в жизни я начала сознательно стремиться к Свету. И я была не одна такая. Сколько других людей он привел также к этому Свету.

Осенью 1932 года отец Варнава был арестован и выпущен через два года. Он ушел в катакомбы — служил литургии, принимал исповеди в своем маленьком однокомнатном домике. С этого времени его истинная натура проявлялась в своей полной глубине. Он был действительно истинным оптинским старцем.

В 1938 году его снова арестовали, и больше о нем ничего не было слышно. Из информации, полученной о его местонахождении, ясно, что он тогда, в 1938 году, принял мученичество.

Святый преподобномучениче Варнаво, моли Бога о нас.

Наталья Г. фон Китер, рукопись.

Иеромонах Варнава (Клыков) был расстрелян в Ленинграде 26 марта 1938 года.