Святые российских катакомб (Отверженные святые России. Жития новомучеников)

2. Письмо от 30 августа 1932 г.

Вот уж кончается скоро и август. Невольно, несмотря на острые повседневные заботы, думы и тревоги, отодвигающие куда-нибудь в глубь души все прежнее, вспоминается сегодня Гефсиманский праздник [Успение Богородицы, 15 августа], наполненный народом тихий скит, продолжительное и умилительное служение около гроба Пречистой, торжественное хождение с Ее Плащаницей по аллеям скита под красный звон колоколов, обильная трапеза с цветной капустой и душистым смородиновым квасом, и Вифания с шикарным ректором, и уютный посад с домиком недалеко от лавры. В этом воспоминании переплетаются и чисто духовные переживания с житейскими и земными, какие трудно отделить друг от друга, как невозможно рассечь душу и тело и изменить их таинственное сочетание. Все это затянуто какой-то нежной, щемящей сердце, голубоватой, как дали в ясный день летний, дымкой грусти, а все настоящее, при всех духовных преимуществах своих перед прошлым, кажется таким жестоким, грубым и суровым. Будет ли когда возможность сочетать это прежнее, без его греха, с настоящим, без его жестоких потрясений и невзгод, в одно светлое целое, где во всем был бы Христос, Его невечерний свет и взаимная любовь, без которой так бесприютно и тоскливо в настоящее время?! А пока Его меч разделения рассекает когда-то близких и единомысленных, и нет Его кроткого смирения и мира даже среди тех, кто одинаково называется Его именем. Но я верю, что это будет, и душа каждого прошедшего через муку лишений, падений, измен, малодушия и отрицания снова, не устами только или мимолетным движением чувств, а всею жизнью своей воспоет Ему "осанна" как Единому Победителю смерти и зла.