Негасимое пламя

Лицо жены разом посветлело, и она вновь скрылась в кухне, из которой доносилось радостное повизгивание довольной жизнью дочери. Идиллия. Скажи ему кто восемнадцать лет тому назад… Наверное, тогда ни одна ведьма не углядела бы в раскладах будущего столь ничтожные вероятности. Потому закон и смотрит косо на любые гадания. Самоисполняющиеся пророчества – опасная штука; Марине раньше частенько приходилось это повторять.

– Как дела? – поинтересовался Верховский, окунаясь в душистое кухонное тепло. Попытался потрепать дочь по коротким мягким локонам; та увернулась: всё её внимание занимала пёстрая книжка с картинками. – Кое-кто совсем отвык от моего присутствия.

– Ну, Саш, – Марина, не отвлекаясь от кулинарного колдовства, абсолютно серьёзно задумалась над формулировками. Из-за этой её привычки тщательно взвешивать слова поссориться с ней было физически невозможно. – Мы, конечно, обе будем очень рады, если у тебя появится больше свободного времени. Но я понимаю, что для тебя значит работа и сколько сил на неё уходит. Никто не в обиде.

– Если бы не Витька, я бы и вовсе там ночевал, – невесело пошутил Верховский. – Неправильно это. Надо налаживать производственный процесс.

– Налаживай поскорее. Я по тебе скучаю.

Марина улыбнулась вроде бы спокойно, но в её голосе слышалась едва уловимая досада. На мужа-трудоголика или на что-то иное? Верховский рассеянно ослабил узел галстука и ещё раз оглядел тесновато-уютную кухню. На столе, вне досягаемости для Настиных шаловливых ручонок, лежал аккуратно надрезанный конверт с эмблемой Управы. На имя Марины Алексеевны Шиловой. Менять фамилию супруга наотрез отказалась из-за внушительного количества научных публикаций, выпущенных под прежним именем; Верховский, помнится, какое-то время беспокоился на этот счёт, а потом сообразил, что дело не стоит выеденного яйца, и с тех пор вспоминал про подобные мелочи только по необходимости – или при случае, как вот сейчас.

– Что тебе такое прислали? – полюбопытствовал он, из уважения не притрагиваясь к конверту без дозволения. Если жена сама не сказала сразу, значит, там что-то неприятное.

Как и следовало ожидать, Марина невесело вздохнула и без удовольствия покосилась на письмо. Отложила нож, которым чистила яблоко для Насти, вытерла руки о кухонное полотенце. Медлила.

– Уведомление, – наигранно равнодушно сказала она наконец. – О снятии персональной ответственности. Я больше не смогу работать в исследовательском отделе.

– Какого лешего? – вырвалось у Верховского. Настя любознательно уставилась на отца и немедленно сделала попытку повторить услышанное. Марина погрозила ей пальцем и послала мужу укоризненный взгляд. – Простите, дамы… Посмотреть можно?

– Смотри, конечно.

Верховский вытряхнул из конверта сложенный втрое печатный лист. Бумага простая, не гербовая; короткое послание обрамлено внушительной шапкой с регалиями отдела обеспечения безопасности сверху и гроздью синих печатей – снизу. «Уведомляем Вас, что по результатам проведённой проверки принято решение… о несоответствии… навыков, знаний и личных качеств… обновлённым требованиям, а также… Сообщаем об освобождении… от персональной ответственности, однако считаем необходимым напомнить… о сохранности служебных и государственных тайн, доверенных Вам. В соответствии с законодательством Управление готово предоставить… любую другую подходящую по компетенциям должность в случае… С наилучшими пожеланиями, старший инспектор группы предотвращения магических противоправных деяний Чудинова Марина Юрьевна». Верховский озадаченно перевернул послание, словно надеялся на обратной стороне найти какое-то достойное объяснение. Во-первых, изложенной в сообщении ерунде. Во-вторых, тому, как Сирена очутилась в чужой группе, да ещё и на должности инспектора.

– Это за что? – спросил он, не слишком рассчитывая получить вразумительный ответ. Могли у научников поменяться правила секретности? Или, может, супруге руководителя магконтроля не позволено приближаться к научным тайнам? Что изменилось?

– Понятия не имею, – Марина нервно улыбнулась. – Комментариев не было.

– Я выясню.

– Не надо, – резко сказала жена и тут же прибавила спокойнее, будто в оправдание: – Не хочу… ну… кривотолков. Что не своё место занимаю.

– Не своё?

– Сам понимаешь. Начнутся всякие разговоры, ещё предъявят тебе что-нибудь… Ты же теперь на виду у всей Управы…

– Тебя нельзя увольнять, пока ты в отпуске, – Верховский ещё раз пробежал взглядом текст послания. – Мы всего лишь поступим по закону.

– Они и не увольняют. Предлагают должность взамен, – напомнила Марина. – Так можно делать, если затронуты положения о секретности. Не бери в голову, Саш, правда. Я найду, чем себя занять.

– Нисколько не сомневаюсь, – Верховский задумчиво отложил бумагу. – Тебе же нравилась работа…

– Она мне до сих пор нравится, – на сей раз Марина улыбнулась искренне. – На Управе свет клином не сошёлся. Вообще говоря, я себе присмотрела подработку… Так, чтобы не скучать, пока Настасья спит. Взгляни.

Она протянула мужу телефон с развёрнутым на экране описанием вакансии. О конторе с громким названием «Технологии будущего» Верховский ничего не помнил; должно быть, процедуры регистрации она проходила ещё до его появления в отделе контроля. А регистрация точно есть: в требованиях скромно указана «сертификация по форме МС-IIIА-08», то есть наличие управского удостоверения современного образца. Анализ экспериментальных данных, разработка методик, документирование в соответствии со стандартами… Видимо, небольшая исследовательская пристройка к какому-нибудь гиганту колдовской фармакологии или артефактного рынка: мелкие частники себе такого позволить не могут.

– Они разрешают работать из дома, – сообщила Марина, словно опасалась, что муж не одобрит начинания. – Даже какие-то серьёзные деньги платят. Но я не из-за денег, – поспешно прибавила она. – Я так, чтобы навыки не заржавели. А там посмотрим, может, опять что-нибудь изменится…

– Изменится, – задумчиво повторил Верховский. Притихшая Настя с интересом наблюдала за родителями. – Ты не устанешь?

– Нет. Это же всего четыре часа в день.

– Это целых четыре часа в день, – поправил Верховский. Спохватился, что взял совершенно рабочий тон, каким обычно приводил в чувство зарвавшихся подчинённых, и поспешил сгладить резкие слова улыбкой. – Я тебе ничего запрещать не собираюсь. Хочешь – подрабатывай, только рассчитывай силы. Я-то ещё нескоро в нормальный график войду… Если вообще войду.

– Стремись к этому, – менторским тоном заявила Марина и рассмеялась. – Завтра «Технологии будущего» ждёт внеочередная проверка?

– Как ты догадалась? – Верховский вскинул брови в притворном изумлении. – Не переживай. Я стараюсь быть справедливым.

– Вот будет неловко, если «Технологии» закроются из-за меня!

– Ни в коем случае не из-за тебя.

Марина наградила его поцелуем в щёку и вернулась к недочищенному яблоку. Верховский задумчиво поправил воротник рубашки. Ему прежде не приходило в голову, что при должной сноровке он вполне в силах прекратить существование целой фирмы – по одной лишь прихоти. Законы позволяют. Он теперь очень хорошо знает законы…

Как и то, что они иной раз весьма отдалённо согласуются с совестью.

***

Мишень нахально маячила на противоположном конце зала. Размеченная чёрными линиями круглая алюминиевая болванка повидала на своём веку мало хорошего: её покрывали не оттёртые до конца пятна копоти, в одном месте металл был продырявлен насквозь, остаточный фон ощущался даже за пятнадцать метров. Топтавшийся рядом Старов косился на мишень с опаской, будто она могла атаковать первой, и нет-нет да оглядывался на галереи тира, откуда то и дело доносился грохот выстрелов. Побаивался, что и его заставят взять в руки оружие.

– Я раньше тоже нормативы сдавал, – поделился Виктор Сергеевич, проследив за направлением Мишкиного взгляда. – Даже и неплохо. Но, честно-то говоря, неохота больше за огнестрел браться. Это всякий раз думаешь: вдруг кого прибьёшь ненароком?

– А вам доводилось? – спросил Яр. Старов встрепенулся и укоризненно уставился на коллегу: подобные вопросы не укладывались в его понимание вежливости.

Щукин, однако, отнёсся спокойно.

– Нет. В людей не стрелял никогда, а нежить на пульки только злится ещё больше. Санёк… Александр Михайлович может порассказать, – Виктор Сергеевич оборвал себя на полуслове: вспомнил, что пришёл сюда муштровать стажёров, а не байки травить. – Ну-ка давайте на позицию. Сначала Миша, потом Ярик. По пять пристрелочных, а дальше будем угол менять.

Старов, бледнея и потея под грузом ответственности, шагнул к черте и вскинул руки. Его трудно осуждать за хромающие навыки: парня вытащили из обывателей и теперь наскоро учили методом погружения. Из пяти раз трижды Михаил промахнулся мимо болванки и дважды попал куда-то в края дальних кругов. Расстроился, отступил.

– Я вообще стрелы-то не очень, – смущённо сообщил он. – Наставник говорил – надо на реверс делать упор, раз спектр подходит.

– Надо всё уметь, но не всё делать, – назидательно изрёк Щукин и покровительственно потрепал Старова по плечу. – Молодец. Новички обычно совсем мимо мажут.

– А Денис Григорьевич утром сколько выбил? – не удержавшись, поинтересовался Яр, заняв место у черты.

Виктор Сергеевич моментально помрачнел.

– До всего ж тебе дело есть! Восемь из десяти на зачётных сериях, чтоб ты знал.

Стало быть, у Драгана в учениках дважды остался бы без кормёжки. За первые полгода учёбы Яру крепко надоело ходить голодным, и подвешенные к сосновым ветвям кульки со снедью он приловчился сбивать из любого положения, хоть лёжа, хоть на бегу. Пять пристрелочных один за другим разбились точно о центр мишени. Вдруг Щукин впечатлится и отправит-таки стажёра на мало-мальски серьёзное задание?

– Ишь ты! Хорошо работешь, – Виктор Сергеевич уважительно прищёлкнул языком. – Ну-ка, молодёжь, не стрелять – пойду фон посмотрю.

Старов проводил его унылым взглядом.

– А ты учился, что ли, специально? – спросил он похоронным голосом, словно опасался насмешки или порицания.

– Вроде того, – Яр скрестил руки на груди, нарочито внимательно наблюдая за осматривающим мишень Щукиным.

– А сколько лет?

– Да почти всю жизнь, – Яр усмехнулся: лицо Старова недоумённо вытянулось, обретя донельзя глупый вид. – Не переживай, меткость с опытом приходит.

– Лучше б она вообще не пригодилось, – буркнул коллега. – Когда ни с кем воевать не нужно, это значит, всё хорошо. Всё правильно делаем.

– На всякий случай всё равно уметь надо.

Старов понуро кивнул. Вернулся Щукин, внимательно оглядел обоих подопечных, словно размышлял, что теперь с ними делать. Озадаченно поскрёб в затылке.

– Ну, значит, так… У тебя, Миш, сильно уж разные получились выстрелы. Надо дозировать магию-то, – укоризненно сказал он Старову. – Сейчас одну зачётную серию сделаешь, чтоб контрольная точка была, и будем с тобой учиться. У Ярика всё хорошо, – Виктор Сергеевич повернулся к младшему стажёру, гордый, будто лично его воспитал. – Давай две зачётные, а потом того – пару кругов по залу, подтянуться, отжаться… Что обычно делаешь?