Негасимое пламя

– С таким редко привозят, – санитар нервно дёрнул плечом. – Лет десять тому назад парень был… Но там не нежить, там накачали его какой-то дрянью. И ещё женщина, попозже уже… Не у нас, в главном корпусе. Там я подробностей не знаю. Вы сходите к главврачу, запросите истории…

Яр и запросил бы, да кто ж ему даст? Для этого стажёру нужно заверенное начальством разрешение, а начальство ни за что не подпишет. Вызнав у санитара, что можно передавать пациентке, Яр нарочито неспешно поплёлся к лестнице. У него оставалось ещё пятнадать минут до того, как придётся врать Щукину про внезапную консультацию у научного руководителя.

– Стажёр!

Яр обернулся на оклик. Вдоль коридора по-хозяйски шагал Липатов. Под мышкой он небрежно держал картонную папку, стянутую лентой с печатью. Вот уж принесла нелёгкая… Яр торопливо согнал с лица малейшие признаки эмоций. Этому человеку он докладываться не обязан.

– Прохлаждаемся в разгар рабочего дня? – ядовито спросил старший офицер, праздно постукивая пальцами по створке папки. – Только не ври, что приехал по поручению. Потому что по поручению приехал я.

– У меня перерыв, – мягко напомнил Яр. – Вас не должно волновать, чем я занят.

Липатов насмешливо закудахтал.

– Я офицер контроля, Зарецкий, а значит – меня волнует всё, что происходит в этом городе! – заявил он. – Что ты тут забыл? Ходил к своей пострадавшей?

– Вас не касается.

– Ох, ёперный театр, какие мы скрытные! – зло выплюнул Липатов и вдруг понизил голос почти до шёпота: – Я ж слышал, как ты тут санитаров допрашиваешь! Кто вообще тебе разрешил у минусов под носом маячить? Давай задницу в зубы и на выход.

– Вы не можете запретить мне видеться со знакомыми.

– Могу, – Липатов небрежно пожал плечами. – И запрещаю. Выйди из корпуса и без личного распоряжения Верховского больше в больнице не появляйся. Это приказ.

Яру показалось, что он ослышался. Такого рода подлянки даже в гниловатую липатовскую натуру вписываются плохо. Чего он добивается – личные счёты сводит?

– А что, вы тоже про прошлые случаи знаете? – нагло спросил Яр. Санитар только что посоветовал расспросить главврача; Липатов наверняка слышал. Не подпустить стажёра к какой-то неприглядной тайне – причина весомее, чем личная неприязнь. Такая, пожалуй, стоит преступного приказа.

Лицо офицера на долю мгновения исказила свирепая гримаса. Яр понял, что угадал.

– Если не хочешь сдохнуть прямо тут, пошёл вон! – рявкнул Липатов. Его голос отразился от крашеных стен, вспугнул снующих по делам санитаров.

Не о сохранности чужой жизни он заботится. Злится, что вместо страха разбудил подозрения. Не нужно было давать ему это понять… Однажды Липатов уже попытался подложить свинью надоедливому стажёру, и ещё большой вопрос, кто был за рулём серой машины злосчастной ноябрьской ночью. Не говоря больше ни слова, Яр рывком развернулся и зашагал к выходу. У него впервые появился здесь серьёзный, опасный и – что хуже всего – живой противник.