Медитация сатипаттхана: практическое руководство

Дыхание и непостоянство

Чтобы далее стимулировать связь обращения к смерти с созерцанием текущего момента, я рекомендую сочетание другого упражнения с медитацией на образе разлагающегося трупа. Это памятование о смерти, опирающееся на дыхание. Хотя это очевидно и не является частью схемы сатипаттханы, подобное памятование описывается в двух суттах Ангуттара-никаи (AN 6.19 and AN 8.73; Anālayo 2016: 200ff).

Будда однажды исследовал, как некоторые из его учеников практиковали памятование о смерти. И все разнообразные способы практики, которые они описывали, опирались на то, чтобы оттолкнуть смерть подальше. Но Будда рекомендовал привнести смерть непосредственно в текущий момент. Мы должны осознавать, что можем умереть сразу после этого вдоха. Если практика связана с принятием пищи, то мы также можем осознавать, что смерть может наступить сразу после того, как будет проглочен этот кусочек. Направленность этой рекомендации в значительной мере соответствует изысканиям Теории Управления Страхом, согласно которой главным механизмом психологической защиты от понимания угрозы смерти является именно ее отталкивание на отдаленное расстояние.

Созерцание разлагающегося трупа может существенно усиливаться в результате его сочетания с осознаванием того, что это наше дыхание может быть последним. Перед обращением к деталям этой практики я должен отметить, что эту практику не должны применять те, у кого есть проблемы с дыханием или суицидальные наклонности. И, кроме того, рекомендация для всех – это использовать памятование о смерти очень постепенно и осторожно. В качестве примера представьте, что получили очень мощную машину сразу после получения прав. Будет очень неразумно вести эту машину на максимальной скорости по загруженной трассе. И точно так же с этим упражнением – важно не двигаться вперед слишком быстро.

Подлинная мудрость – это результат постепенного развития, поэтому не следует стараться пройти своим путем как можно быстрее. В сутте из Ангуттара-никаи тройная тренировка неизбежности смерти, сосредоточения и мудрости сравнивается с садовником, который сажает свои растения и поливает их в надлежащее время (AN 3.91; Anālayo 2003: 253). Это максимум из того, что может сделать садовник, он не может заставить урожай созреть мгновенно. Терпеливое отношение к засеванию семян мудрости и взращиванию семян прозрения, поливая их в нужное время при помощи практики медитации, является целесообразным для данного упражнения (так же как и для практики сатипаттханы в целом). Мы делаем то, что необходимо, и позволяем тому, что было посажено, всходить постепенно, пока это не принесет свои освобождающие плоды. И напротив, попытка форсировать прохождение по пути легко может превратиться в самоутверждение, и тем самым это противоречит достижению равновесия, которое необходимо для подлинного развития прозрения. Такой силовой подход также будет противоречить постижению отсутствия самости, развиваемому вместе с предшествующим созерцанием элементов.

Осознавание дыхания указывает на проявление элемента ветра, на что мы уже обращали внимание в финальной стадии созерцания элементов. Элемент, на который тело обязательно должно опираться для своего выживания, – это элемент ветра (в виде снабжения кислородом), самый бесплотный из четырех элементов. Таким образом, созерцание этих элементов уже привлекало наше внимание к неустойчивости телесного существования.

Мы продолжаем ту же тему, сочетая осознавание постоянного течения воздуха взад и вперед с осознаванием того, что выживание тела полностью зависит от непрерывной подачи кислорода. Дыхание поддерживает в нас жизнь. Благодаря этой практике мы поддерживаем связь с тем, что поддерживает в нас жизнь. Эта связь есть не что иное, как поток, возникновение изменяющегося потока воздуха и его окончание. Она непостоянная и неустойчивая. Наше тело полностью зависит от этого постоянно изменяющегося процесса дыхания. Как же такое тело может быть постоянным? Это невозможно.

Это упражнение, в частности, подходит для исследования природы возникновения и исчезновения в связи с телом. Это второй аспект, который отмечается в рефрене, опирающийся на внутреннее и внешнее измерения практики, упоминаемой прежде в рефрене. Это уже было исследовано в связи с частями тела и элементами. На самом деле внутренние и внешние элементы самоочевидны, когда мы созерцаем элементы, которые вряд ли можно пропустить. И то же самое касается непостоянства в связи с данным упражнением. Оно настолько самоочевидно, что его вряд ли можно пропустить.

Нет необходимости говорить, что непостоянство также относится к созерцанию частей тела и элементов, подобно тому, как внутренние и внешние аспекты практики также применимы к данному упражнению. На самом деле смерть других может для некоторых практикующих стать естественными входными вратами в памятование о смерти. Но когда следуют такому подходу, все же необходимо делать так, чтобы это не становилось способом избежать столкновения со своей смертью.

Эта практика предполагает обращение внимания на передний край непостоянства, на тот факт, что непостоянство означает, что это самое тело рано или поздно умрет. Именно по этой причине данное упражнение может стать особенно мощным способом применения инструкций в рефрене для размышления о природе возникновения и исчезновения. Непрерывность тела, которую так легко принимать как данность, полностью зависит от постоянного возникновения и исчезновения дыхания. А так же само дыхание явно непостоянное и является не чем иным, как изменяющимся потоком.

Эта зависимость от дыхания в то же самое время служит примером пустой природы тела, которая уже стала очевидной в результате созерцания элементов. Мы, конечно же, в некоторой степени контролируем тело, решаем, когда оно будет двигать конечностями, а также принимать то или иное положение. Есть естественное чувство временности владения или самоидентичности. Мы можем проводить различие между собственным и чужим телом. Однако такой контроль и владение ограничены, ведь они действуют внутри сети условий, среди которых некоторые находятся вне нашего полного контроля и владения.

Мы не обладаем исключительным и полным контролем над телом, иначе оно было бы тем, чем нам хотелось. Мы также не являемся исключительным и подлинным обладателем этого тела. Как было сказано в предыдущей главе, взятые извне элементы в виде пищи и питья в какой-то момент во время этого процесса воспринимаются как ставшие «моим». Но достаточно скоро часть того, что было потреблено, превратившись в экскременты и мочу, исторгается, а оставшееся в теле определенно покидает сферу нашего чувства собственности после смерти. Таким образом, смерть служит прояснению значения непостоянства и пустой природы тела.

Наступает время, когда дыхание останавливается и тело умирает. Если его оставить под открытым небом, то оно будет проходить через стадии разложения трупа, описанные в Сатипаттхана-сутте. Припомнив тот визуальный образ трупа, который мы решили использовать, с каждым дыханием мы можем осознавать, что это может быть нашим последним дыханием. Возникает ощущение, что мы можем умереть прямо сейчас, в результате чего постепенное разложение нашего тела начнется очень скоро. Мы не можем быть уверены в том, что наше дыхание будет продолжаться и после того, что происходит в данный момент. Когда эта неопределенность постигнута, мы больше не воспринимаем дыхание как само собой разумеющееся.

Для непосредственной практики я, в частности, рекомендую соотносить этот вид осознавания со вдохом. С каждым выдохом, с другой стороны, мы можем развивать отношение расслабления и отпускания, как можно лучше упражняясь во встрече с моментом смерти. При помощи этих двух компонентов практики становится возможным тонко настроить данный метод в соответствии с нашей индивидуальной необходимостью. Настройка может происходить посредством большего обращения внимания на вдох или на выдох. Но это ни в коем случае не означает изменение продолжительности дыхания, которое остается естественным. Суть лишь в том, куда направить внимание ума.

Иногда факт неизбежности смерти не вполне проникает в ум. Когда же это отмечают со вниманием, мы можем делать больший упор на вдох и на тот факт, что это может быть нашим последним вдохом. Иногда ум может приходить в возбуждение. Когда мы замечаем это, можно делать больший упор на выдох, отпускание и расслабление. Таким образом, становится возможным настроить практику так, чтобы достигнуть прогресса без потери равновесия ума.

Обращение к неизбежности своей смерти посредством практики, которую я обычно называю «смерть и дыхание», в которой связывается определенность нашей смерти с ощущением дыхания, – это встреча лицом к лицу с неведением. Вряд ли есть что-то еще, что люди предпочитали бы игнорировать больше, чем собственную смерть. Именно этим объясняется защитный механизм, который был выявлен в связи с Теорией Управления Страхом. Поэтому не удивительно, что этот вид медитативной практики провоцирует соответствующую реакцию. Неправильно было бы ожидать, что все будет проходить гладко.

Тяжелая природа этой практики смягчается благодаря подготовительной работе, выполненной после двух предшествующих созерцаний тела. Развитие непривязанности через созерцание частей тела облегчает уменьшение отождествления с телом, чья пустая природа раскрывается благодаря созерцанию элементов. Оба этих упражнения приводят к отношению к телу, в котором меньше привязанности и чувства собственности. Это, в свою очередь, готовит основание для способности смотреть прямо на тот факт, что это тело в конце концов распадется, и оно точно не избежит этой участи.

Вполне возможно, что данная практика будет приводить к определенной реакции. Обычный тип реакции – это рассеянность ума и отсутствие ясности. Это происходит, когда неведение проявляет свою вводящую в заблуждение силу. В этот момент факт неизбежности смерти просто не может воздействовать на ум. Мысли в уме кажутся пустыми фразами, и это упражнение кажется бессмысленным. Полезно отмечать, что это то, чего и следовало ожидать. Силы неведения долгое время контролировали ум. И поэтому вряд ли следует ожидать, что они просто отступят и исчезнут. Напротив, необходимо постоянно прикладывать усилие, чтобы уменьшить это неведение и однажды избавиться от него.

Полезным инструментом для этого является придание важности нахождению в данном моменте. Он противодействует склонности неведения превращать практику в то, что делается автоматически. Открытое для изменяющейся природы текущего момента переживание помогает нам избавиться от режима автопилота. Когда это достигается, осознавание хрупкости данного момента может быть представлено благодаря вспоминанию о нашей зависимости от дыхания.

Размышление о том, что следующее дыхание может быть последним, далее может усиливаться через добавление еще одного размышления: «Даже если это дыхание не последнее, оно определенно приближает к смерти». Мы не знаем, когда случится смерть, но мы знаем, что она обязательно случится. С каждым дыханием мы определенно приближаемся к моменту своей смерти. Дыхание прямо теперь сокращается на одно дыхание, пока, в конце концов, мы не окажемся «без дыхания».