Медитация сатипаттхана: практическое руководство

Соприкосновение с неизбежностью смерти

В Дхатувибханга-сутте (Dhātuvibhaṅga-sutta) делается ссылка на тип ощущения, переживаемый приближающимся к смерти опытным практикующим, как на отдельную категорию, активизирующую его созерцание подобно тому, как три типа ощущения рассматриваются во второй сатипаттхане (которая будет описываться в следующей главе). Структура этого неизменно такова, что когда чувствуют определенное ощущение, то знают: «Я чувствую этот вид ощущения». И здесь эта структура применяется к ощущению, квалифицируемому как «окончание жизни» (jīvitapariyantika; MN 140).

Те, кто действительно были близки к смерти, знают особое эмоциональное состояние нахождения на краю смерти, интенсивность и следующее из этого полное присутствие ума, которое иногда сопровождается другим ощущением времени, как будто все движения происходят замедленно. Благодаря постоянной практике памятования о смерти так, как это было описано выше, эта интенсивность и полное присутствие могут иногда сопровождать наше медитативное соприкосновение со смертью. Однако явное отличие состоит в том, что болезненные ощущения беспокойства и ужаса замещаются нейтральными ощущениями равновесия ума.

Таким образом, получение опыта соприкосновения со смертью оказывается полезным не только во время действительного умирания, но также и в повседневной жизни. Освоив соприкосновение со смертью с одновременным нахождением в равновесии, мы питаем внутренний покой, который остается неколебимым при любых жизненных проблемах.

Когда-нибудь, в один из моментов будущего, мы обязательно должны будем встретиться со смертью. Это точно. Кто знает, какими обстоятельствами это будет сопровождаться? Мы можем быть больны, находиться в окружении опечаленных и плачущих, с разбросанными вокруг вещами и обременяющими наш ум заботами. Если мы не подготовимся, то в такой ситуации будет очень трудно встретиться со смертью.

Время подготовиться к смерти есть прямо сейчас. Когда оно еще может представиться? Так же как мы не начинаем изучение в день экзаменов, не начинаем тренироваться в день соревнований, точно так же неправильно ждать времени смерти, чтобы подготовиться к ней. Такие приготовления лучше проводить заблаговременно, когда мы сравнительно здоровы и можем постепенно приближаться к пониманию неизбежности смерти. Постепенно готовясь к встрече со своей смертью, мы упражняемся в искусстве умирания. Тренировка в искусстве умирания является в то же самое время тренировкой в искусстве жить.

Памятование о смерти – это не только подготовка к смерти, но также способ стать полностью живым. Осознавая неизбежность своей смерти и смерти других, мы приходим к совершенной ясности, что данный момент – это единственное время, когда мы можем жить. Следуя навстречу тени нашей смерти, вместо того чтобы бежать от нее, мы постепенно становимся цельными. И когда мы позволяем смерти стать нераздельной частью нашей жизни, это действительно процесс исцеления. Смерть неотделима от жизни, и, не признавая ее существование, мы никогда не сможем жить полной жизнью.

Осознавание неизбежности своей смерти также сподвигает нас быть полностью с теми, кого мы встречаем. Кто знает: умру ли я или же умрет тот, с кем я встретился. Поэтому пусть я наилучшим образом буду пользоваться текущим моментом, направив все свое внимание на тех, кого я встречаю. Пусть я буду с ними максимально долго, насколько это возможно, чтобы не было сожалений, когда смерть разлучит нас. Ничего не останется не сказанным из того, что я предпочел бы сообщить, ничего не останется не раскрытым из того, что я предпочел бы прояснить, и, самое главное, ничего не останется не прощеным из того, что я предпочел бы простить или попросить прощения.

Памятование о смерти проясняет наши жизненные приоритеты. Перед лицом смерти, как нам следует прожить свои жизни, чтобы мы смогли умереть без сожалений? В качестве вспомогательного упражнения для этого я рекомендую выбрать смерть для размышления во время прогулки в одиночестве. Во время такой прогулки мы можем размышлять над тем, что произойдет, если мы не вернемся после нее. Что тогда будет с нашим имуществом, друзьями и родственниками, с нашим положением в обществе?

Размышляя таким образом, мы будем все больше избавляться от привязанности к тому, чем владеем, вместе с пониманием, что в любом случае мы не сможем владеть этим всегда. Мы охотно прощаем тех, кто нас обидел и готовы попросить прощения в том, что когда-то причиняли боль другим. Мы учимся избавляться от склонности стремиться манипулировать или заставлять других быть или действовать так, как мы хотим.

Если я умру сейчас, они в любом случае будут продолжать делать все по-своему. Поэтому пусть я буду их поддерживать и помогать им в атмосфере открытости, не пытаясь заставить их делать по-моему и не создавая зависимости. Размышляя таким образом, мы ослабляем свою привязанность к тем ролям и функциям, которые выполняем в обществе. Мы делаем все от нас зависящее, не слишком заботясь о результатах, но с ясным пониманием того, что рано или поздно другие будут обходиться без нас. Наши приоритеты становятся ясными. Что я должен действительно сделать перед тем, как уйду? Что для меня действительно важно?

Преображающая сила памятования о смерти стоит того, чтобы выделить время для этой практики, будь то формальное сидение в медитации, во время своей обычной активности, или при помощи размышления. Памятование о неизбежности смерти может поддерживаться повторяющимися напоминаниями во время обычной жизни. Видение жертвы аварии или прохождение мимо кладбища может служить прямым напоминанием о смерти. Кроме того, мы окружены очень многими вещами, которые были сделаны или изобретены теми, кого уже нет. Когда мы проявляем желание обратить внимание на смерть, то широкий спектр всевозможных напоминаний возникает сам собой. Каждое такое памятование – это еще один шаг к тому, чтобы противостоять неведению, укоренившейся склонности не обращать внимания на свою смерть. Каждый такой шаг делает вклад в постепенное приближение нас к постижению бессмертия.

Кроме того, обращение внимания только на скелет может продолжаться во время разнообразной активности. Переходя от сидячей медитации к хождению, мы просто продолжаем осознавать скелет. Хождение как скелет, стояние как скелет, принятие пищи как скелет, лежание как скелет, нет пределов активностям, в которых можно осознавать себя скелетом. Такая практика поддерживает истину неизбежности нашей смерти.

Осознавание своего скелета может на самом деле использоваться как подходящее обобщение всех трех созерцаний тела. При созерцании скелета все сексуально привлекательные части тела отсутствуют, и поэтому не возникает никакого чувственного желания. Точно так же отсутствуют все признаки индивидуальности. Мы вряд ли можем узнавать личность определенного скелета, что не оставляет места для его рассмотрения как «я» или «мое». В сочетании с использованием скелета как напоминания о неизбежности смерти, один этот способ обращения внимания может активировать главные темы всех трех созерцаний тела.