Лето, бывший, я

Глава 2

— Почти семь… — мне отодвигают стул и приходится сосредоточить все силы, чтобы не рухнуть, а элегантно опуститься на сиденье, легко улыбаясь, как сделала бы, если б на месте Лёшки был просто обычный наёмный сотрудник Карла. Чужой! А вот Лёша решил не отказывать себе в проявлении эмоций.

Удивлённым эхом повторяя моё “почти семь”, он неверяще качает головой и непозволительно смело меня разглядывает. В частности те места, где я изменилась особенно явно. Причёска и…

Он что, пытается понять есть ли на мне пуш ап? Нечаев, тут вообще-то деловой ужин. До него это тоже доходит, потому что за столом повисла неловкая тишина.

Привычным движением ерошит волосы, челка падает на лоб, превращая приличную укладку в хулиганское нечто, но спохватывается и возвращает её обратно. Сидящую рядом с Лешей блондинку, кажется, очень развлекает происходящее. На вид она прилично старше. Они… пара?

— Вы знакомы? — раздается вопрос Карла.

Происходящее как будто поставили на паузу и все сидящие рядом люди ждут ответ. Лешка стреляет в меня глазами, тоже натягивает светскую улыбку и открыто смотрит на моего жениха:

— Да, общались в России… Как выяснилось, семь лет назад, — снова переводит взгляд на меня.

Опускаю ресницы. Не дружили, не встречались, не целовались до одури, не пили вино, никто не лез в моё окно с цветами и не отбивал меня у шпаны на концерте, бросив на сцене гитару прямо во время песни…

Это нейтральное “общались” вынуждает меня опустошить стакан воды, чтобы запить образовавшуюся горечь. Стоит просто шепнуть Карлу на ухо: “Это он”, - и Лёшеньки здесь моментально не будет. Мой мужчина очень мстителен и вряд ли станет работать с человеком, из-за которого долгое время жил с царевной-несмеяной, малоэмоциональной девочкой, которая оттаивала слишком долго даже по собственным меркам.

Не понимаю, как себя вести. Давно запретила себе посещать его аккаунты в соцсетях, и в беседах с друзьями действовал строгий запрет на упоминание Алексея Blondie Нечаева, басиста группы "Фомальгаут". Фомальгаут — это одна из ярчайших звезд неба, так вот, в группе звездой был отнюдь не солист. Я сделала всё, чтобы не видеть свет этой звезды, даже удалилась на максимально возможное расстояние и не представляю, что должно было произойти, чтобы мы снова оказались в одной точке.

— Ну и прекрасно, — продолжает Карл, не подозревая, насколько он ошибается. — Потому что это лето вы будете работать вместе. Алексей обучит тебя всему и введёт в курс дела, — добивает меня жених.

В шоке переглядываемся с Нечаевым. В смысле “вместе”?

Синхронно поворачиваясь к Карлу, хором возражаем:

— Почему в России? — спрашиваю я. Правда удивляет, что он самостоятельно принял решение насчёт моей стажировки.

— Мне обещали опытного архитектора… — не боясь меня задеть, уточняет Нечаев. Узнаю его манеру ходить по прямой. — Елизавета, если я верно запомнил, дизайнер?

Ему меня уже обещали. Отлично. Карл действительно рассказывал, что они с Вячеславом отыскали настоящий бриллиант — двух отличных спецов по цифровой архитектуре с целым штатом уже обученных сотрудников, правда, “купить” удалось лишь одного, но даже это большая удача.

Я пищала от восторга, потому что хороший архитектор в связке с путёвым программистом творят настоящие чудеса. Достаточно посмотреть на проекты бюро Захи Хадид. На её лавры, конечно, не претендую, пока, но есть пара идей…

Видимо, мой повышенный энтузиазм Карл принял за согласие стажироваться в России.

Нервно кошусь на пустой стакан и прошу официанта наполнить. Напоминаю себе, что я уже не та девочка, которую лишало равновесия любое взаимодействие с сидящим напротив обладателем синих глаз.

Лешкины сомнения в моей квалификации ни капельки не задевают — тут его ждёт сюрприз, но как с ним работать?

Вашу Машу, где вода?! Карл берёт мою холодную ладонь в руки и, поглаживая пальцы чуть ниже кольца, спокойно отвечает Нечаеву:

— Понимаю ваше беспокойство, Алексей. У Бет, — делает ударение на своей версии моего имени, — диплом архитектора университета… — и называет один из престижнейших европейских вузов. Да. Он старается дать мне самое лучшее, — и достаточный опыт работы в концерне, в локальных проектах.

Склонив голову и приподняв брови, Лешка впечатленно кивает, но это всё равно его не устраивает. Что ж, ты не одинок, Нечаев, я тоже не в восторге..

— Теория — это прекрасно… — намеревается возражать дальше, но теряет нить разговора, когда его взгляд цепляется за наши руки.

Кольцо. Что я там говорила про самое лучшее? Тут Карл тоже не изменил себе. У меня на пальце камень, размером со скромный метеорит.

Как и любая девочка с разбитым сердцем, я когда-то представляла нашу с Лёшенькой встречу. В зависимости от стадии “болезни”, события развивались по-разному: то проходила мимо, “не узнав”, то с милой улыбкой вела лёгкую, непринуждённую беседу о пустяках и убегала по срочным делам, чтобы понял — у меня и без него всё в отлично. А потом наступила ремиссия. В один день просто перестала об этом думать. Положила в коробочку с надписью “Невозможное” и забыла.

И вот прямо сейчас, пока Карл хвалится достижениями своей невесты, рассказывая о выигранных конкурсах, пока выпячивает кольцо, понимаю, что мне это больше не нужно. Даже парадоксально ощущаю неудобство от того, что сейчас происходит. Мой с таким трудом выращенный дзен летит к чертям.

— Милая, — говорит Карл, — так будет удобнее готовиться к свадьбе. Ты же хотела в России?

Да, но, кажется, это тоже была мечта той девочки.

— Всё равно переезжать осенью, — резюмирует жених.

Давая понять, что вопрос решён, Карл вспоминает, что не познакомил меня с блондинкой Алёной, которая оказалась дочерью Вячеслава. Её глаза лучатся дружелюбием. На вид лет тридцать пять. Эта приятная, можно даже сказать, красивая женщина мягко перетягивает внимание на себя. Обаяние, харизма, нежный тембр голоса — ей внимают с удовольствием. Чем я и пользуюсь, с облегчением улизнув на веранду.

Весна в этом году удивительно тёплая. Ветер ласково гладит открытые плечи и хочется раствориться, не думать, просто вдыхать. Где-то читала, что май — это пятница года со всей её наивной уверенностью, будто впереди тебя ждёт только хорошее.

Опираясь на деревянные перила, закрываю глаза и слушаю шорох листвы. Может, всё обойдётся?

— Давно тут живёшь? — рядом с моими ложатся ладони Лёши. Руки басиста. Эти длинные пальцы могли извлечь музыку из чего угодно… И из кого угодно тоже. Из меня.

— Почти семь лет.

Не поворачиваюсь, но чувствую пристальный взгляд. Да, сразу уехала. А ты думал, всю жизнь просижу на коврике у тебя под дверью? Это не фигура речи, я правда сидела. Пальцы вздрагивают.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. Замуж выходишь?

Ещё бы спросил как дела, честное слово. Понимаю, что любой наш диалог будет странным, но легче от этого не становится. Пальцы начинают выстукивать ритм.

— Послушай, Сова, — сбивается, — Лиз, я настроен серьёзно работать. И если есть что сказать… по поводу прошлого, то лучше давай всё сейчас выясним.

О, да. Встреться мы несколько лет назад, выкатила бы целый список, столько раз репетировала. А теперь… Выпрямляюсь, смотрю ему в глаза. Сосредоточен и напряжён.

Расслабься, Алексей Нечаев, с моей стороны проблем не будет.

— Нечего сказать. Было и прошло, — держит зрительный контакт, пытаясь понять в чём подвох. — Что-то стало прохладно, пойду внутрь.