Лето, бывший, я

Глава 19

Наше время. Июнь

Выхожу на ступени гостиницы и замираю под козырьком. Приложение с погодой обещает, что “кратковременный тропический ливень” будет идти ещё минут пять от силы, и у меня появится “окошко” добежать до машины, которую любезно выгнали из гаража и оставили неподалёку от входа.

Вокруг пахнет морем. Плотными изумрудными водорослями и озоном, мокрым деревом и горячим песком, загорелой кожей, сочными фруктами и запотевшим стаканом безалкогольного мохито. Даже шум волн в наличии, правда, это уже заслуга криворуких муниципалов, что не могут привести в порядок коммуникации. Любой бодрый дождик превращает центр города в море, не такое живописное, как мне представилось, но такое же трудно преодолеваемое.

На подходе к офису как раз здоровенная лужа. Длинная, зараза, и, судя вскрикам переплывающих её сотрудников, глубокая. Обходить не вариант, это самое узкое место. Примериваюсь — смогу ли разогнаться и перепрыгнуть или снимать кеды и перейти уже вброд? Внезапно из ниоткуда появляется рука в Нечаевских браслетах и, прижав к боку хозяина, поднимает меня в воздух. Автоматически поджимаю ноги, когда в два длинных, прыжка форсируем водяную преграду.

Выгрузив ношу на суше, рука исчезает так же неожиданно, как и возникла. А я наблюдаю затылок удаляющегося Лёши, который, буркнув “привет” и не остановившись ни на секунду, продолжил путь на работу. Ладно, не затылок, кому я вру. Но больше зрелища великолепной, будто вычерченной циркулем, задницы руководителя нашего филиала, меня волнует вопрос: это надолго или навсегда?

После примерки на круглом столе в Администрации он вёл и продолжает вести себя максимально корректно. Как если бы у нас не было сладко-горького общего прошлого и не самого простого настоящего. Он больше не врывается сандаловым ветром в мой кабинет, заслышав наши споры с Мишей. Не подтрунивает: “Что, Данилы, не выходит каменный цветок?” или “Ничего без батьки не можем?”

Подключается к “Магнолии” строго по просьбе Михаила и удаляется, как только отпадает необходимость в его присутствии. Лёша вывел за скобки личное и всё теперь идёт именно так, будто на месте Нечаева другой, чужой человек. Он — башковитый специалист, генеральный директор филиала, я — подающий надежды зелёный архитектор на стажировке.

Безупречная вежливость на фоне в целом неформальных отношений в коллективе выглядит странненько и вызывает вопросы. Когда издевался, орал и хвалил, всем было привычнее. Сейчас же на общих планёрках во время обсуждения моего проекта из голоса Лёши пропадают живые нотки и в глазах воцаряется полный штиль. Прозрачная, плоская синева и ни тени грозы и бури, что так меня зацепили в примерочной.

— Может, свечи залило? — глубокомысленно изрекает Ник, озадаченно глядя на Мишу.

— Какие свечи, идиот, это же Альфа Ромео! — потрясая большим пальцем, психует Миша.

Пятнадцать минут назад он с видом супермена, который меня сейчас спасёт от всех бед, в том числе и от заглохшего двигателя, открыл капот и сказал: “Ща всё будет”. Но “ща” как-то затянулось.

Рабочий день кончился и вокруг прибавилось помощников или просто любопытствующих ребят. Вы же помните, почему нельзя заниматься любовью на Красной площади? Вот сейчас я по полной программе убедилась в истинности этой шутки.

— И что теперь, у неё свечей нет? — искренне недоумевает Ник.

Миша возвёл очи горе, прося у неба то ли помощи вразумить товарища, то ли сил не убить его. Постоял так немного и, не получив ни того ни другого, снова вперился в начинку под капотом.

Мысленно ругаю себя за то, что не вызвала сразу эвакуатор, когда моя девочка отказалась заводиться. Потихоньку отхожу в сторону, с опаской посматривая на Михаила, но он не решается ремонтировать, а лишь благоговейно пялится на красивые трубки и проводки, заложив ладони в задние карманы джинсов. Понимаю его, эта машинка красивая везде.

Нахожу номер эвакуатора и начинаю искать адреса официальных центров, обслуживающих пижонские автомобили. Карл отговаривал меня везти в Россию Юленьку, так как его техник сказал: “Нормальное состояние Альфа Ромео в России — сломанное”. Но я обожаю водить, а Карл обожает меня, поэтому машину пригнали к гостинице через несколько дней после моего приезда. И всё это время она чувствовала себя прекрасно. До сегодняшнего дождя.

— Ещё возможен гидроудар! — выкрикивает Ник, весьма довольный своей находчивостью.

Боги! Я понятия не имею, что это такое! Потом, конечно, погуглю — это когда вода попадает в двигатель, если на скорости влететь в глубокую лужу — и пойму, что точно не моя история. Но сейчас страшный “гидроудар” пугает до чёртиков. И несмотря на то, что Миша опровергает и эту версию словами: “Это в голове у тебя гидроудар”, - ускоряюсь с поисками.

Из двух официальных сервисов один находится в таких… отдалённых местах, в самой глуши промзоны, что доверие к нему умирает в зачаточном состоянии. Открываю второй и боковым зрением замечаю белобрысую чёлку на фоне общей массы людей. Его, конечно, тут не хватало…

Лениво улыбаясь, Нечаев болтает по телефону, когда видит скопление людей. Хмурясь, заглядывает внутрь человеческого кольца вокруг Юленьки. Кстати, официально модель называется “Джулия”, но Юля роднее, так и зову. Опознав мою машину, он повторяет фокус с выцветанием эмоций в абсолютный ноль. Протискивается внутрь и, одному ему известным способом оценив масштабы бедствия, говорит: “Перезвоню”. Жмет отбой и сразу же набирает другой номер.

Нет, нет, нет! Я понимаю, что он сейчас делает. Не надо меня снова “подхватывать”! И так коллеги косятся. Гипнотизирую его взглядом, чтобы поднял глаза и прочёл на моем лице твёрдое “нет”. Не вырывать же при всех трубку, да и вдруг он звонит не по поводу моего приключения… А нет. По поводу.

— Привет! Вы же Альфы обслуживали раньше? А сейчас? — слушает ответ. — Не, не купил, — недобрый смешок, — слава богу. Присылай эвакуатор, сейчас скину координаты.

В смысле “слава богу?!” Так мне Юлю ещё никто не оскорблял! Редкая, резвая красавица. Миша, между прочим, не зря восторженно рассматривает двигатель, там больше двухсот лошадок мощности. Эта “феррари для бедных”, как её троллят в Италии, от ноля до сотни разгоняется за пять секунд. Некоторым красным тракторам о таком даже мечтать не приходится!

Стараюсь сильно не сопеть от возмущения, когда Лёша жестом приглашает сесть в его джип, протягивая руку. Вот и почему слава богу-то?! Сюда даже залезать неудобно без посторонней помощи, не говоря уже о том, что у меня классический салон с мягкой кожей цвета топлёного молока, а не вот это вот…

— Спасибо, но всё же не стоило, — не в силах повернуться, выдавливаю слова, глядя в окно на стеклянное здание сервиса. — Я бы сама справилась.

Нейтрально-вежливый Алексей, который тоже всю дорогу смотрел строго вперед, заглушив двигатель, кому-то звонит и командует: “Встречай”. Только после этого снисходит до ответа мне:

— Считай это выполнением воли учредителя. Твой жених попросил содействовать в таких, — указывает ладонью на эвакуатор с Юленькой, подъезжающий к боксам, — ситуациях.

Глотая раздражение, возмущение и злость, копившиеся с момента его вмешательства, беру себя в руки, чтобы не наговорить глупостей. Он же вроде как помогает. Без запроса, без разрешения, самовольно, но, вашу Машу, помогает. Это бесит просто до жути!

Когда открывается дверь с моей стороны, я готова испепелить Нечаева взглядом, но вместо него на меня с удивлённой улыбкой смотрит Квас.

— Надо же, настоящая Сова! Думал, привиделось! — Выгребает мою тушку из салона и кружит на руках точно так же, как делал частенько прежде. Он очень рад.

Ставит на землю и с удовольствием рассматривает. В смущении делаю реверанс.

С гордостью, как за свою, Квас говорит Лёше:

— Нет, ну ты видел, как выросла малышка?

Чё-ё-ё-ёрт. Да, видел он, видел…

Нечаев кивает для галочки, глядя сквозь меня. Именно так теперь происходит наш зрительный контакт. Его радужку заволакивает сизая дымка — как тёмно-серые облака с густым синеватым отливом, наглухо отрезая от внешнего мира. Тоже красиво, но Лёшки там нет, и это дёргает что-то внутри, вызывая желание спровоцировать его на эмоции. Держусь. Потому что так правильно.

Тогда в примерочной ангелочки не сделали ни одного фото для Карла. Было бы странно отправлять жениху фотографии, где невесту трясёт, как безумную. После отбытия Алексея меня отпоили успокоительным, благо в свадебных салонах в его роли выступает не только спиртное, и на круглый стол поехала адекватная версия Лизы Зарницкой, имидж которой поддерживаю по сей день. Внешне.

Я слишком долго и слишком часто мечтала о том, как Лёшу порвёт от желания и восхищения, когда он увидит меня такую. Представляла в мельчайших подробностях и деталях — взгляды, жесты, реакции тела. Только действительность оказалась настолько острее и глубже, что порвало меня. В этот раз не фатально… Правда, не без последствий: дико хочется снова увидеть синий огонь в его взгляде. Держусь.

Квас тоже “вырос”. Он и раньше-то был не маленьким, а теперь будто живёт в качалке или готовится к финалу “Мистера Вселенной”. И вся эта груда мышц, упакованная в расслабленную деловую классику — белую рубашку с закатанными рукавами и тёмные брюки — смотрит с таким обожанием, что я теряюсь. Пытаюсь включить взрослую Бет, но Сова с косичками рвётся наружу. Именно она любила греться в доброте и тепле, которые Дима всегда излучал с избытком. Как сейчас.

— Какая ты стала! — в очередной раз восклицает Квас, пока я кокетливо хлопаю ресницами и улыбаюсь, демонстрируя ямочки на щеках. Искренне и открыто. А потом вспоминаю самое важное и выпаливаю:

— Что такое гидроудар?

Квас даже перестаёт тискаться, в недоумении хмуря брови. Смотрит на меня, потом на Лёшу, тот раздражённо отмахивается, мол, не спрашивай. Ему вообще не очень по душе вся эта встреча союзников — да, мы с Димой часто дружили против Лёшки — и судя по тому, как он нервно теребит брелок на ключах, желает свалить.

— Поздоровался? — обращается он к Диме, подтверждая мою догадку. — Мы поехали.

— Куда? — громко вопрошает Квас и обнимает меня за плечи, подталкивая к входу в здание, — дождитесь результатов диагностики, раз приехали. И вообще, я барышне про гидроудар ещё не рассказал, — лукаво улыбается, растрёпывая мне макушку.

Нерешительно выпутываюсь из его железных обнимашек. Осталась бы, но не хочу задерживать Алексея, с таким рвением выполняющего просьбы учредителя. Вдруг у него планы на вечер? Например, встреча с расфуфыренной Адой, низкий смех которой я часто слышу в его кабинете. Вообще непонятно, какого чёрта у компании, связанной со строительством, в офисе картонные стены?

Однако Квас неумолим. Ведёт на второй этаж, нашёптывая про конфеты из бельгийского шоколада и вкуснейший какао, что ожидают дорогую гостью. А у меня внутри будто одуванчики распускаются. Он всё помнит. И про какао на сливках со специями, и про любимые конфеты. Семь лет прошло!

Усаживает нас с мрачным Нечаевым за стол и отдаёт распоряжения по телефону насчёт напитков. На стенах замечаю портреты Кваса с женой и, внимание, тремя детьми! С белым ангелом у них не срослось, но не так, как у нас с Блонди. Без крови. И все эти годы я знала, что у него всё в порядке.