Лето, бывший, я

Глава 25

Подкатываю упакованный чемодан к дверям лифта. Выселяюсь из гостиницы. Пришло время исполнить проигранное желание. Глушу эмоции, чтобы снова не провалиться. Стараюсь сосредоточиться на делах: проверить взяла ли документы, позвонить хозяйке апартаментов на берегу озера Анси, чтобы ждала, выкупить билет на самолёт, вызвать такси в аэропорт и как можно скорее забыть всё, что произошло между мной и Нечаевым.

Зло покручиваю на пальце помолвочное кольцо. Я должна была предвидеть, что всё так получится… Должна! О чём только думала. В том-то и дело, что не думала, как рядом с Лёшей у меня обычно и происходит. Только что уж теперь… Ещё раз заглядываю в ванную комнату в поисках оставленных по рассеянности вещей, будто не делала этого две минуты назад. Пусто. Можно ехать.

По внутреннему телефону звонит менеджер отеля. Не подхожу. Всё равно увидимся.

Надеваю высокие кеды и не в силах зашнуроваться сползаю вниз по стене на пол — из тела как будто пропали все мышцы и кости. Подтягиваю колени к себе, прячу лицо, закрываясь руками, и стараюсь задушить всхлипы. Чуть-чуть посижу, подышу и поеду. Рейс ближе к вечеру, и хотя только девять утра, уезжаю сейчас. Пока ещё могу.

— Какая же идиотка, — тянусь к чемодану и последним усилием воли вытаскиваю фартук с презентации. Пусть остаётся. И так увожу с собой слишком много. В памяти, в душе, в сердце. Да, с прошлым разом не сравнить, но и я уже другая. Исчезаю вовремя, чтобы забывать было легче.

Кажется, вовремя. Или нет.

Створки лифта разъезжаются и перед глазами появляются кроссовки Нечаева. Кто бы сомневался… Внутренне хмыкаю, продолжая злиться на себя. Ждала ведь, хоть и надеялась, что не успеет. Успел. Сонный, взъерошенный, в руке мои шпильки, на щеке — алый след от пощёчины. Тоже моей.

За ним выскакивает недовольный менеджер отеля, который пытается не пустить Лёшу в номер без моего согласия. Храбро и неэффективно. Не поднимаясь с пола, делаю взмах рукой, мол, всё нормально, хуже уже не будет. Менеджер, теряя запал, напоследок интересуется в порядке ли я, и, не дождавшись ответа, уходит.

Я не в порядке.

Лёша присаживается передо мной на корточки и негромко произносит:

— Золушка, ты туфельки забыла.

Не забыла, а не нашла. Боялась его разбудить шумом, потому что не отпустил бы. Так и спускалась босиком, благодаря вселенную, что на календаре не зима. Теперь уже точно не отпустит. Может, потом, перед свадьбой… Но не сейчас.

— Всё собрала? — оглядывает чемодан.

Киваю.

— Вот и умница, — бурчит себе под нос, начиная завязывать шнурки на кедах.

Поднимает взгляд на мои влажные ресницы и останавливается. Берёт фартук, вертит в руках, пока не находит несколько капель от мороженого. Порывисто сгребает меня, как безвольную куклу, в объятия.

Жарко шепчет:

— Сова, хорошая моя девочка, дай нам это лето, не прошу больше, — прижимает к горячей груди и гладит уговаривая. Он всё ещё пахнет нашей близостью, сорвался в чём был и прилетел. Вдыхаю насколько могу глубоко, до головокружения. — Будь со мной здесь и сейчас… — покрывает мелкими поцелуями мокрые щёки. Убирает пряди с лица, заглядывает в глаза, открывается, полностью беззащитен. Одним словом можно убить… Только я хочу, чтобы жил. И это “здесь и сейчас” тоже хочу. Больше всего на свете.

Срываясь на всхлипы, часто киваю. Руки, висевшие вялыми плетями, сами обнимают его за шею. Жмусь к нему, доверяю.

— Я проиграла желание, — выговариваю сухими губами сквозь слёзы. Хочу добавить, что теперь должна уехать, а он не даёт.

— Шшшш… Это не страшно, птиц, я загадал ещё, — прикусывает мою щеку, — ещё много-много новых желаний…

Удивительным образом умудряясь одной рукой катить чемодан, держать фартук и туфли, другой Лёша сжимает мою ладонь и не отпускает, пока мы спускаемся в лифте, пока я выселяюсь и сдаю ключ менеджеру, который профессионально делает вид, что не замечает мои красные глаза и опухший нос, и вообще не видел меня разобранную.

Засыпаю практически сразу, оказавшись в тракторе. Меня так штормило последние сутки, что тело радостно отключилось, как только наступил штиль. Ему всё равно, куда его везут — оно доверяет водителю, предельно ясно осознавая все возможные последствия.

Один гениальный нейробиолог из Сан-Франциско доказал, что для принятия решению мозгу нужно от двух до десяти секунд. У меня была неделя. Семь дней за которые я узнала о Лёше больше, чем за те месяцы, что мы когда-то были вместе.

— Сова, хочешь шампанского, — спросил меня Нечаев, когда ушли с презентации, — запить десерт. Не слишком сладким получился?

— Запить? Не-е-ет… — коварно улыбаюсь, — но хочу ещё один.

Я не пила этим вечером ни грамма спиртного, но такое ощущение, что в крови порядочно промилле. Отчаянно тянет на всякие глупости и безумства. Поэтому ловко тянусь к кондитеру и оставляю легкий поцелуй, быстро отступая мелкими шагами.

Лёшкины черти рвутся на охоту, но он держится — даёт фору. Слизывает мой вкус с губ кончиком языка и глазами обещает изощрённую расправу за вольность. Мы на старой смотровой площадке, здесь пустынно и никто не мешает хулиганить.

Не теряя зрительного контакта, скидываю туфли, разворачиваюсь и удираю. Непонятно, на что я надеялась, потому что длинноногий Нечаев догоняет меня в два счёта. Хватает за талию и начинает щекотать так, что хохочу и визжу до хрипа. Изверг смеётся вместе со мной.

Перехватив под бёдра, несёт добычу к машине, сажает на капот, обнимает и прижимается ухом к груди, слушая, как заполошное сердце пытается выдать максимум количества ударов в секунду. Запускаю руки в блондинистые волосы, легонько царапаю затылок, почёсывая короткий ёжик. Это какой-то тактильный оргазм. Мурчу.

— Лиз, — произносит Лёша серьёзным голосом, — прежде чем… — прокашливается, — прежде чем произойдёт всё остальное, нам надо поговорить.

По-хорошему надо. И даже не удивляюсь, что слова “произойдёт” и “всё остальное”не вызывают у протеста, потому что на презентации, поедая волшебный персик, я на секунду представила, что у меня на пальце — Лёшкино кольцо. На одну бесконечно долгую секунду, которой хватило, чтобы я разрешила себе узнать, как это — быть с ним.

— Но мне возвращаться в ночь, — продолжает Нечаев, обнимая сильнее, — вернусь примерно через неделю. Дождёшься?

Взяв моё лицо в ладони медленно, нежно и долго целует. Изучая поверхность губ, напитываясь вкусом, выныривая, шумно вдыхая запах и вновь окунаясь в глубину.

Дождусь.