Лето, бывший, я

Глава 3

7 лет назад

На носочках, стараясь не произвести ни единого лишнего звука, босиком спускаюсь по прохладным ступеням подъезда.

Мы живём на пятом этаже, и я только что чуть не выпала в окно, когда увидела, кто к нам въезжает на первый.

Раньше там снимала квартиру жутковатая семейка — пожилые родители и средних лет сын. Он появлялся непременно в тот момент, когда я бежала на занятия, и каждый раз та-а-ак провожал взглядом, что жуть брала.

Они внешне напоминали монстров из фильма ужасов, где компания подростков фатально свернула не туда. Тип лица и фигуры такой. И я очень страдала от необходимости миновать их дверь дважды в день, молясь, чтобы никто не вышел. Или съехали. Что ж.

Сегодня вселенная с горочкой отработала все свои косяки. Они не просто покинули нас, на их место вселяется Алексей Блонди Нечаев — басист одной из университетских групп. Собравшись к пятому курсу, они так и не разбежались, продолжая давать концерты в клубах. Музыка не стала их делом жизни, но отрываются ребятки на совесть, накачивая публику энергией.

Особенно Блонди — мечта всего женского поголовья клубов. Кстати, для многих — уже сбывшаяся, что, впрочем, не мешает ему оставаться моей мечтой. Поэтому, когда я увидела в окне грузовичок с вещами и пассажира в приметной косухе с нарисованным вручную белым кроликом из “Алисы в стране чудес” на спине, я под мамино удивлённое: “Ты куда?”, - опрометью бросилась вниз, опомнившись только на середине пути.

А правда, куда я? В домашних шортах с топиком и двумя “ушками” из завёрнутых хвостов на голове. Но, отдышавшись, всё равно спускаюсь до второго — в пролёте между лестницами как раз видно, что грузчики заносят внутрь. Чуть-чуть посмотрю.

Первой в недра страшной квартиры отправилась огромная африканская маска, в половину меня ростом. За ней проплыло рыжее кожаное кресло, на блестящем хромированном основании в виде диска и желтый кресло-мешок. Много коробок с пластинками, допотопный ночник с лениво плавающими в какой-то прозрачной субстанции розовыми пузырями.

Неровный ковёр в форме шкуры из, надеюсь, ненастоящей зебры. Зеркальный журнальный столик. Книги. Очень много книг, даже больше, чем пластинок.

Новый толстенный матрас в полиэтилене.

Колонки — “смерть соседям”, хотя я бы сказала, всему подъезду.

Одна гитара, вторая, третья, плюс четвёртая в его руках.

И алюминиевой вишенкой на торте — двухметровый интерьерный рыцарь в полной амуниции. Со щитом!

Зачарованно смотрю на всё это великолепие и пытаюсь вспомнить хотя бы что-то похожее из стилей, где бы эти предметы мирно ужились. Но два года на факультете дизайна, видимо, слишком маленький срок, чтобы ваять интерьеры для личностей с таким вкусом. Нас учат сначала смотреть в душу заказчика, а потом уже подбирать предметы, а тут я вижу, что душа сама себе подобрала, и у меня столько мыслей. Ну ладно лампа… и зебра тоже ладно. Но рыцарь? — Лиза! — кричит сверху мама, нарушая мою конспирацию. Чертыхаясь, несусь наверх через две ступеньки. Совсем забыла, что сбежала в разгар уборки. Как раз мыла окно. Сколько я там просидела не дыша?

Поглощённая мыслями о новом соседстве, я в рекордные сроки справляюсь с делами, тщательно мою голову и не менее тщательно укладываю волосы, не до конца осознавая зачем. Автоматически раскрываю шкаф в поисках чего-то поприличнее: джинсы, джинсы, кожа — точно нет, снова джинсы, потом шёлк, шифон, разрезы, экстра мини и прочее вечернее безобразие.

Что, приличной девушке нынче и познакомиться не в чем? Познакомиться… Я, конечно, бесстрашная, но это же он!

Мысленно поднимаю указательный палец. И быстро, пока сама себя не отговорила, вытаскиваю голубой джинсовый комбез с короткой клешеной юбкой и тонкую белую майку. Пойдёт.

В этот раз уже не бегу — сердце и так заходится — и даже не забыла обуться. Перебираю в голове якобы не позорные способы знакомств, которые недавно пересылала в наш девичий чат одна из подруг. Всё не то. “Барышня в беде” — попросить позвонить тебе, потому что ты не можешь найти в сумке телефон или помочь с настройками, или сфотографировать.

Заскочить под зонтик во время дождя, закрыть со спины глаза ладонями и сделать вид, будто обозналась, просто молча протянуть листок с номером телефона, дать себя рассмотреть и скрыться.

Нервно хихикаю, стоит только представить, как делаю что-то из этого, позвонив ему в дверь. Хоть соль спрашивай, честное слово. Или сахар. Лучше сахар.

Начинались советы со слов: “Представьте себя сексуальной кошкой”. Это могу.

Ещё просили мыслить позитивно — тут тоже хоть отбавляй, не каждый день к тебе в подъезд заселяется такой сосед.

Не бояться неловких пауз в разговоре и быть естественной. Да я — сама естественность!

И кошка.

Решительно подхожу к нужной двери и заношу руку позвонить, да только не во что. Глазок тоже отсутствует. Видимо, людоеды были неразборчивы в еде и жрали всех, кто пришёл. Вот же вашу Машу, стучать — совсем не сексуально — весь подъезд услышит.

И как только я выхожу из образа, дверь открывается сама и на пороге появляется Лёша Блонди Нечаев с полосатым жёлто-чёрным скотчем подмышкой, стопкой листов в руке и чупа-чупсом, который он слишком громко раскусывает от неожиданности.

Мы оказываемся так близко, что чувствую апельсиновый вкус его удивлённого выдоха. И аромат парфюма, тоже слегка цитрусовый, но больше древесный, с розовым перцем. А ещё запах его собственной кожи, так как куртка надета на голое тело.

Не нахожу ничего умнее, чем не моргая, пялиться на гладкую кожу груди, несколько карамельных родинок, усыпавших проступающие кубики, и ярко выраженные диагонали мышц по бокам у пояса драных джинсов, надетых так низко, что видно даже поросль волос, уводящую взгляд неприлично вниз.

— О, сова, — говорит он с улыбкой в голосе, делая полшага назад, чтобы дать нам немного пространства, — спустилась-таки, осмелела?

Черт-черт-черт! Плохой из меня шпион. Если бы умела краснеть, то смущение точно выдало бы себя алым цветом, но даже когда пылают щёки — лишь слегка розовею.

И кстати, почему сова?

Склонив голову набок, рассматривает меня, еле заметно почёсывая кончиком языка правый клык.

Умираю, когда он так делает! Сколько раз мы наблюдали, когда они выходили посидеть в клубе после концертов. С этим движением Блонди обычно смотрит на заинтересовавший объект. Сейчас это я.

Нагло инспектирует грудь, талию, коленки и пальцы ног, будто у него в голове встроен датчик, сообщающий: двойка, пятьдесят пять, стройные, длинные, розовый маникюр…

Перекатываюсь с пяток на мыски и обратно. Когда возвращается к лицу, привычным жестом убирает светлую чёлку и его яркие голубые, почти синие глаза встречаются с моими темно-карими.

Что там было про неловкие паузы? Не бояться? Окей, улыбаясь, завожу руки за спину и складываю пальцы в замок.

Так и играем в гляделки, пока он не вскидывает свои густые брови в немом вопросе, зачем я здесь.

Мой выход. Пульс сходит с ума, но не подаю виду.

— Привет, я тебя узнала, ты играешь в “Фомальгауте”, - выпаливаю скороговоркой, — я Лиза с пятого этажа, пришла познакомиться… — и зачем-то добавляю, — …по-соседски.

Под пристальным вниманием чувствую себя ребенком на табуреточке, рассказывающим стих. Надо признать — этап презентации оказался самым непродуманным. Теперь я не сексуальная кошка, а соседка с пятого этажа. Пардон, соседка-сталкер с пятого этажа. Отлично познакомились, да. Улыбка становится шире.

— Алексей, — протягивает ладонь, в которой моя утопает при пожатии, — рад знакомству.

Вручает жёлто-чёрный скотч со словами:

— Хорошо, что пришла, помогай.

С воодушевлением встречаю возможность заняться чем-нибудь вместе, и мы крест-накрест обклеиваем дверь. Иногда наши пальцы встречаются. Лешкины — ровные, длинные, в серебряных кольцах и мои — очень маленькие на фоне его. Это невероятно волнует. Сердце упало куда-то вниз и активно пульсирует. Он ведь нарочно!

— Место преступления? — шучу, разглаживая ленту, чтобы легла без складочек.

— Ага, — с усмешкой, — на сексуальной почве.

Сверху клеит несколько предостерегающих знаков: “Высокое напряжение” с молнией, жёлтый треугольник “Радиация” и перечёркнутая цифра восемнадцать в красном круге.

Любуемся результатами работы. Тут Лёша неожиданно поворачивается, и прищурившись предлагает:

— Может, зайдёшь на чай? … По-соседски.

Что, так сразу? В его глазах черти на марше. Зависаю буквально на секунды в поисках правильного решения.

Ещё раз окидывает меня взглядом с ног до головы и легонько щёлкает по кончику носа.

— Издали вроде была сова, а ты совёнок, — я правда выгляжу младше своего возраста. — Рано тебе ещё за белым кроликом, совёнок, — сказал он, постукивая по наклейке на двери.

— Мне есть восемнадцать! — возражаю, наверное, слишком поспешно. Едва не притопнув для убедительности. Тёплая, но всё-таки снисходительная улыбка в ответ.

— Приходи, когда будет девятнадцать.

И, дёрнув за локон, скрывается в недрах квартиры, положив начало самому сложному году в моей жизни.