Океан

Убей зверя

В отделении работал старый санитар Чурилов, его все звали дядя Саша. Он плохо видел без очков и слышал тоже плохо, всё время пользовался слуховым аппаратом. Но взгляд у него оставался ясным и глубоким, он знал, когда нужно повысить голос, когда улыбнуться. В его смены все вели себя смирно и спокойно. Он всё время наблюдал за Наумовым, приглядываясь к нему. Чурилов проработал здесь уже больше двадцати лет и видел многих и многое, и понимал побольше иных врачей. Однажды он отвёл Наумова: «Не налегай ты, Андрей, на снотворное сильно, жизнь ты свою прошедшую плохо помнишь. Читай вот книжку на ночь, и память придёт, и сон вернётся».

С отключением вентилятора жизнь в отделение переходила в сонное русло, люди добирались до коек и засыпали при свете ламп. Он раскрыл книгу, завёрнутую в газету:

«Молитвослов»

«Правило от осквернения».

«Внегда случится кому искуситися во сне по действу диаволю».

«Пастырю добрый, душу Твою положивый о нас, сведый сокровенная, содеянная мною, Едине Блаже, упаси мя разумом заблуждшаго, и исхити мя от волка, Агнче Божий, и помилуй мя. Отягчен сном уныния, помрачаюся прелестию греховною: но даруй ми утро покаяния, просвещая очи мысленныя, Христе Боже, просвещение души моея, и спаси мя».

Будто бы тонкий луч осветил тёмную дорогу прошлого, пробивая мрак, опустившийся на сознание, и стали всплывать отдельные куски памяти, немного пугая своей жутью.

Они направил глаза свои к небу, как две пары огней, жгучих точек на грязной земле.

Кто сейчас на кого смотрел: они на звёзды или звёзды на них, пугливые дети под присмотром мамки-Луны.

«Да, так оно и было… Кто видел – понял, лучше этого не видеть, но всё же расскажу…

Ложись на землю и слушай, ты должен услышать движения страха. Страх – вот на что их нужно ловить, ведь маньяки жертвы его. У нас есть три дня и три ночи, и на последнюю – либо луна захохочет над нами, либо мы над ней, но нас двое… и мы загоним зверя с двух сторон. Каждую ночь встречаемся здесь, лежа на земле, не будешь ни пить, ни есть, ни спать. Это наша с тобой охота, и безумие наполовину, только так их можно ловить, и убивать, как гадких тварей. Ты должен чувствовать его среди всего города, он появится у тебя в мыслях, он тоже начинает свою охоту, но кто он по сравнению с нами?»

Два силуэта поднялись с земли и разошлись в разные стороны со страшными глазами. Кто они – люди, охотившиеся на зверя, или звери, возжелавшие охотиться на человека? Думайте сами…

Когда пульс в висках становится невыносимым, и ты слышишь его уже громким Ту-Тум, Тум-Ту, Ту… Ноги твои идут в такт ему, когда быстро, когда медленно, иногда приходится бежать, ведь зверя ты должен чуять всем телом, всем своим единым целым, прислушиваясь к запаху ветра и помоек. Иногда тебя отвлекают менты или обнаглевшие попрошайки, ты должен устранить преграду на своём пути, не обращая внимания на кровь.

Всё происходило медленно, а иногда неслось со страшной яростью. Медленно вставало и садилось солнце, выползала ленивая луна, ухмыляясь и ожидая развязки. Они встречались по ночам:

– Ты что-нибудь видел?

Самый молодой из них был более яростен:

– Да, даже слышал, откуда был этот трусливый запах. По-моему, я попал на след.

– Ты не ошибся? – в тайне порадовался другой.

– Нет.

– А может, мы найдем случайно крысу, попавшую под ноги?

– Нет. А если так, то эту крысу тоже нельзя оставлять.

– Завтра, если ты не соврал, она выползет из норы. Если мы сойдемся в одно и то же время, в одном и том же месте, то ты не ошибся, друг мой.

Две тени снова разошлись. И снова ярким знамением вставало солнце, пылало жарко, потом поплыло обратно.