Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Франтишек Моравец

Закордонные резидентуры 2-го отдела разместились в Цюрихе, Гааге, Варшаве, Копенгагене, Стокгольме, позднее также в Белграде и Париже. Неплохие контакты с французскими и швейцарскими коллегами позволили придать последней точке почти официальный статус. После, признания Прагой Советского Союза де юре в 1934 году и подписания межгосударственного договора о взаимопомощи в 1935 году наметилось сближение между военными разведками обоих государств. В 1936 году Моравец посетил Москву для установления рабочих контактов с коллегами из Разведупра РККА. Это партнерство проистекало из совершенно особых отношений, установившихся между Чехословакией и СССР. Их поддерживал президент Бенеш, сделавший ставку на Москву и во многих случаях эффективно выполнявший функции посредника в диалоге Сталина с западными лидерами, а также снабжавший его важной информацией. При этом уже, конечно, не было и речи о враждебных по отношению к СССР действиях, которые ранее позволяли себе чехословаки. Так, в столице ЧСР длительное время функционировал “Центр по обучению русскому языку и советским манерам” под руководством генерала Иностранцева, в котором прошли стажировку многие офицеры русских подразделений разведки Великобритании, Франции, Италии и Швеции, но теперь он закрылся навсегда.

Чехословацкая военная разведка оказалась для Разведупра ценнейшим партнером. Использование разведывательных возможностей 2-го отдела не только обеспечивало ему более благоприятные условия для сбора информации, но и облегчало легализацию нелегалов по подлинным паспортам ЧСР. Особенно полезным это сотрудничество оказалось на испанском направлении. В период Гражданской войны по чехословацким каналам СССР проводил массовые закупки вооружений и транзит их на Пиренейский полуостров, а также перебрасывал туда своих военных специалистов. В Праге действовала и загранточка внешней разведки ОГПУ/НКВД, одним из самых эффективных руководителей которой был С. М. Глинский, занимавший эту должность с 1931 по 1933 годы. Главной задачей резидентуры являлось проникновение в располагавшиеся на территории Чехословакии эмигрантские организации “Галлиполийцы”, “Крестьянская Россия” и Организацию украинских националистов (ОУН). Разведка также имела источники и в чехословацких политических кругах, однако это направление считалось второстепенным.

С. В. Жбиковский

X. Б. Петашев

Разведупр тоже открыл в Чехословакии свою резидентуру, которую возглавляли А. Г. Ганзен (1921–1923), С. В. Жбиковский (1923–1924), Л. А. Борович (Розенталь, 1924), X. Б. Петашев (Христо Боев, 1926). Ее деятельность ознаменовалась рядом успехов, в частности, в добывании текстов польско-румынской и франко-польской военных конвенций и некоторых документов министерства внутренних дел Польши. Поступали в резидентуру и документы, касающиеся оборонного и мобилизационного потенциала Чехословакии и армий стран Малой Антанты. В 1924 году в чехословацкой резидентуре Разведупра произошел провал, приведший к аресту десяти ее источников. Следующий, хотя и существенно меньший по размерам провал произошел в 1925 году и был связан с использованием членов местной коммунистической партии в нелегальных операциях. Намного более серьезными оказались последствия октябрьского провала того же 1925 года, когда пражская полиция арестовала литографа типографии военного министерства Франтишека Шимунека в момент передачи им документов Боеву, работавшему под прикрытием должности вице-консула СССР и под именем X. И. Дымова. Обладавшего дипломатическим прикрытием резидента выслали из страны, а семеро его источников, преимущественно коммунисты, были осуждены. Повлекший резкую реакцию МИД Чехословакии и его обмен нотами с НКИД СССР провал произошел все по той же тривиальной причине использования в агентурных операциях членов местной коммунистической партии. Он послужил основанием для принятия постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 8 декабря 1926 года о категорическом запрете привлечения коммунистов к делам разведки в стране пребывания. Впоследствии военная разведка имела в Чехословакии некоторое количество агентов, однако в основном это были одиночки или пары нелегалов, подчиненные руководимой главным резидентом Винаровым венской загранточке. Существенно крупнее была лишь нелегальная резидентура под руководством И. В. Крекманова (“Шварц”), использовавшего голландский паспорт на имя Георга Майермана. Он действовал в Праге с мая 1930 года и с помощью местных коммунистов сумел организовать две параллельные агентурные сети на военных заводах “Шкода”, “36-ройовка-Брно” и других стратегически важных объектах, добывавшие сведения в основном о новинках военной техники и вооружения, как иностранных, преимущественно французских, так и производимых на отечественных заводах. Резидентура “Шварц” поддерживала магистральную связь с Веной при помощи курьеров, один из которых был задержан при таможенном досмотре на границе с нелегально вынесенным с радиозавода передатчиком. Однако стойкость связника Яна Досталека, утверждавшего, что он действовал в одиночку, позволила избежать дальнейших арестов. В 1933 году резидентом вместо Крекманова стал его помощник С. Т. Кратунский, решивший организовать не эпизодическую, а регулярную связь с Веной путем подбора и последующей вербовки железнодорожника, совершающего регулярные поездки в Австрию. На этапе поиска кандидатуры контрразведка смогла подставить нелегальной резидентуре своего агента. Несколько дней спустя произошел провал, в результате которого был арестован и резидент, и два его ведущих сотрудника. Вскоре погиб один из них, Франтишек Кадлец. По официальной версии, он покончил с собой, прыгнув в шахту лифта в здании полицейского управления, которая почему-то оказалась открытой. Стефан Кратунский умер 27 февраля 1936 года в результате примененных к нему в тюрьме пыток. В живых остался лишь Стефан Буюклиев, переживший не только заключение, но также оккупацию и войну.

Чехословацкая контрразведка не ограничивалась борьбой с иностранной разведывательной агентурой, а также с отечественными коммунистами и нацистами. Определенное беспокойство ей причиняли украинские эмигранты, хотя именно в Праге с негласного позволения правительства в августе 1920 года состоялся 1-й съезд нелегальной Украинской военной организации (УВО), избравший комендантом ее “Начальной комиссии” бывшего полковника австрийской армии Евгена Коновальца. Долгое время власти не обращали внимания на деятельность этой организации, пока ее члены не занялись террористическими акциями, направленными преимущественно против польских должностных лиц. К этому времени УВО уже была реорганизована. На состоявшемся в конце января — начале февраля 1929 года в Вене I конгрессе украинских националистов она объединилась с “Легией” и “Союзом украинской национальной молодежи” в Организацию украинских националистов (ОУН), сохраняя, однако формальную самостоятельность внутри новой организации. Замысел заключался в том, чтобы представить ОУН как исключительно политическую структуру, не имеющую ничего общего с подпольной борьбой. Вся теневая работа должна была вестись с позиций прежней УВО, не компрометируя всю организацию в целом. Фактически УВО приобретала строго законспирированной статус вооруженной силы ОУН, но этот факт хранился в строгом секрете от внешнего мира.

Евген Коновалец

Руководителем и УВО, и ОУН остался Коновалец, а центральный орган управления организацией переместился в Женеву и находился там до 1936 года. Чехословакия продолжала оставаться весьма благоприятной для украинских националистов страной до произошедшего в 1934 году покушения на польского министра иностранных дел Бронислава Перацкого. Убивший его член ОУН Григорий Мацейко (“Гонта”) сумел избежать ареста в Варшаве и попытался укрыться в Чехословакии, но терпение ее властей уже истощилось. Они в один день провели скоординированную акцию по ликвидации конспиративных квартир и явок националистов и изъятию их архивов, после чего устойчивому положению ОУН в стране пришел конец. Вся захваченная документация была передана полякам. Строго говоря, такое изменение позиции Праги не было вызвано делом Мацейко. ЧСР быстро сближалась с Советским Союзом и не желала подвергать риску отношения с новым важным стратегическим партнером из-за пребывания на ее территории украинских националистов, поэтому поимка убийцы Перацкого лишь ускорила неизбежный процесс.

Адольф Гитлер и Конрад Генлейн

В чехословацкой столице расположилась главная резидентура итальянской военной разведки СИМ на востоке Европы, в активе которой, однако, не зафиксированы серьезные успешные операции. Зато весьма результативно работали против ЧСР германские спецслужбы, обеспечивавшие выполнение решения политического руководства рейха по расчленению Чехословакии. Эта задача имела высший приоритет. Абвер сориентировал на нее свои ACT в Дрездене, Мюнхене, Бреслау и Нюрнберге, но в мае 1936 года чехословацкая контрразведка разгромила их широко разветвленные сети. Еще более опасной являлась совместная работа ФОМИ и СД-аусланд по созданию “пятой колонны” в населенной немцами Судетской области. Для руководства операциями в Чехословакии Гейдрих сформировал в СД специальный отдел. Кроме немцев, цели отторжения более или менее значительных частей территории страны ставили перед собой и проживавшие в стране национальные меньшинства поляков, словаков и венгров Они составляли обширную вербовочную базу, позволявшую иностранным разведкам легко приобретать источники информации. В частности, немцы добывали в стране так много сведений, что для их передачи от границы до Берлина пришлось специально проложить два защищенных телеграфных кабеля.

Нельзя сказать, что правительство ЧСР игнорировало германскую угрозу. Первые контрмеры оно начало предпринимать в самом начале 1930-х годов, после активизации в Богемии созданной по образцу СА молодежной организации “Народный спорт”. Фактически она представляла собой подпольное воинское формирование, члены которого носили униформу со знаками различия и обучались стрельбе, метанию гранат и диверсионным операциям. “Народный спорт” располагал собственной разведкой, замаскированной под курьерскую службу. В 1932 году контрразведка сумела перехватить множество материалов, позволивших в судебном порядке запретить эту организацию и осудить семерых ее руководителей за подрывные действия, организацию незаконных воинских формирований и попытку отторжения от ЧСР Судетской области. Вскоре за этим последовало запрещение немецкой национал-социалистической партии, явившийся первым в истории Чехословакии официальным объявлением политической структуры вне закона. Однако вместо судетской НСДАП тут же возник Судето-немецкий отечественный фронт под руководством Конрада Генлейна, в апреле 1935 года переименованный в Судетскую немецкую партию. В ее составе был сформирован 40-тысячный (1938 год) Судето-немецкий добровольческий корпус, имевший свою возглавлявшуюся Рихардом Ламмелем разведку. Центральный аппарат партии располагался в Зельбе, а периферийные бюро — в Гофе, Вильдзассене и Дрездене. Националистическое движение имело под собой вполне объективную основу. В Чехословакии проживало более 3 миллионов этнических немцев, в полтора раза больше, чем словаков и лишь приблизительно вдвое меньше, чем чехов. Не все из них симпатизировали фашистской идеологии, однако близорукая национальная политика пражского правительства способствовала значительному развитию сепаратистских тенденций в среде судетских немцев. Их всемерно поддерживал в этих настроениях рейх, располагавший широкими возможностями для активной поддержки подрывной деятельности внутри Чехословакии. Из 4111 километров общей протяженности государственной границы ЧСР на границу с Германией и Австрией приходилось 2092 километра. Это позволяло без особых затруднений перемещать через нее в обе стороны курьеров, участников националистических формирований и контрабандные грузы. С 1937 года главной задачей 2-го отдела стало установление подлинных намерений нацистской Германии и ее связей с немецкой диаспорой. К этому времени в его активе уже числилась первая крупная и перспективная вербовка по линии контрразведки. Агентом под шифром “Икс-200” стал Хуго Заппе, бывший личный секретарь укрывшегося в рейхе руководителя “Народного спорта” Ханса Кребса. В 1934 году контрразведка инсценировала ограбление его квартиры, из которой вместе с бумагами нацистской организации было демонстративно похищено меховое пальто. После этого Заппе якобы попал под подозрение и вынужден был укрыться в Германии. Операция по его внедрению прошла успешно, беглец стал почти национальным героем рейха, был принят высокими лицами в нацистской администрации и вскоре дослужился до звания группенфюрера СА. Одновременно энергичный Моравец провел еще одну операцию по приобретению источников в Германии. 2-й отдел негласно помог созданию в Судетской области небольшого ссудного банка, уполномоченного на выдачу кредитов на сумму до 1000 рейхсмарок и вскоре обычным порядком получившего в Берлине лицензию на осуществление операций на территории рейха. После этого в Германию прибыли около 90 чешских сотрудников, большинство из которых искренне полагали, что они трудятся в рядовом финансовом учреждении. Аюбой обращавшийся с просьбой о кредитовании клиент должен был заполнить подробную анкету и пройти соответствующее собеседование на предмет перспектив возврата ссуды. В действительности последнее являлось скрытым разведывательным опросом, позволявшим проводившим его оперативным офицерам 2-го отдела собирать информацию и отбирать возможных кандидатов на вербовку.