Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Б. А. Рыбкин

Сложной ситуацией отличалась оперативная обстановка в Румынии. Ее разведка активно работала против СССР, не упуская при этом из виду и весьма недружественную Венгрию. Советский Союз не оставался в долгу и также провел на румынской территории множество акций, самой шумной из которых стала попытка захватить и вывезти из страны невозвращенца и предателя, бывшего резидента ИНО в Стамбуле Г. С. Агабекова. В иностранной прессе она получила название “дела Филомены”.

Агабекову постоянно не хватало средств к существованию, доходы от издания книг быстро закончились, да и не давала покоя авантюристическая натура. Он работал на множество разведок, однако через короткое время истощил свой накопленный информационный потенциал и перестал представлять для них интерес.

Зато интерес ОГПУ к нему не угасал, поскольку, во-первых, на самом высшем уровне было принято решение наказать его так, чтобы другим не было повадно, а во-вторых, следовало обезопасить агентуру ИНО от новых разоблачений перебежчика. Выждав некоторое время для усыпления бдительности бывшего разведчика, Москва направила в Париж группу Я. И. Серебрянского для его похищения или ликвидации, аналогичное задание получил и нелегальный резидент в Италии Е. 11. Мицкевич (“Анатолий”). Еще одна, на первый взгляд, перспективная ловушка неожиданно образовалась в Румынии. Российский эмигрант греческого происхождения Нестор Филия пожелал нелегально вывести из СССР дочь и жену, располагавшую в Швейцарии буквально астрономическим по тем временам состоянием в 100 миллионов франков. Воспользоваться этими средствами в Советском Союзе она, естественно, никак не могла. Сам Филия доступ к ее счету не имел, но нашел нескольких международных авантюристов, взявшихся помочь в этом деле, и обязался оплатить их услуги после доставки женщины в Швейцарию. Среди тех, к кому эмигрант обратился за помощью, оказался агент ОГПУ, доложивший о возникшей ситуации своему руководству. Именно на эту удочку ИНО и попытался выловить Агабекова. К нему через цепочку посредников обратились как к специалисту по тайным операциям, к тому же сохранившему некоторые позиции внутри СССР. Безработный перебежчик с радостью ухватился за представившуюся возможность и попытался организовать вывоз двух женщин через Одессу. Для этого он направился вначале в Варну, однако на полпути был задержан болгарской полицией и выдворен из страны. Неудача несколько обескуражила авантюриста, но он вновь отправился на юг, теперь уже в Румынию. По пути Агабеков, как упоминалось ранее, задержался на 10 дней в Вене, а в январе 1932 года благополучно прибыл в Констанцу, где его уже поджидали нелегалы ОГПУ. В Марселе разведка зафрахтовала греческий сухогруз “Елена Филомена”, семь человек из команды которого являлись сотрудниками ИНО, но опытный разведчик распознал ловушку и два дня подряд отказывался подняться на борт судна. Руководитель группы ОГПУ Г. Алексеев понял, что заманить Агабекова на “Елену Филомену” не удастся, и безрезультатно попытался застрелить его в городе. Чекиста арестовала следившая за ним “сигуранца”, как в обиходе именовалась Центральная служба безопасности государства (СЦСС), с которой Агабеков поделился своими подозрениями. За этим последовали скандал, конфискация судна, арест команды и высылка из страны участвовавшего в авантюре француза А. Лекока и нелегального резидента в Турции Г. Цончева. Попутно оказались проваленными и несколько агентов советской разведки в Бухаресте, Варне и Стамбуле. Дело, однако, этим не закончилось, и в начале 1934 года злополучное судно вновь дало о себе знать. “Совторгфлот” обычным порядком зафрахтовал “Елену Филомену” для перевозки партии леса, капитан же в погашение нанесенных ему два года назад убытков попытался применить залоговое право на груз и продать его с аукциона. Совторгфлот обратился в суд, и прежний скандал разгорелся с новой силой. Поистине, советскую разведку в лице Агабекова буквально преследовал злой рок! Тем сильнее было стремление ОГПУ расквитаться с ним.

А перебежчик все глубже погружался в не сулящие ничего хорошего махинации с секретными службами, ибо ничего другого делать не умел и не желал. Он предложил другому разведчику-невозвращенцу Евгению Думбадзе выманить деньги у румынской разведки, фабрикуя информацию, якобы получаемую им от своей личной агентурной сети в Советском Союзе. Тот не просто отказался, а опубликовал в эмигрантской прессе разоблачительную статью. Полагают, что Думбадзе скомпрометировал Агабекова перед румынами по заданию ИНО, на который продолжал работать. В сентябре 1936 года перебежчик предпринял попытку вернуться в СССР и направил в Москву подробное письмо с признанием своих ошибок и преступлений, а также сообщил всю информацию обо всех иностранных разведках, которую ему удалось собрать за шесть лет. Ответа он не дождался, смертный приговор предателю оставался в силе.

Существуют две версии относительно обстоятельств его гибели, сходящиеся лишь в том, что это произошло в августе 1937 года. Согласно первой из них, боевики ОГПУ убили Агабекова на юге Франции, до неузнаваемости обезобразили его лицо и перетащили тело через испанскую границу, где оно и было обнаружено три месяца спустя. Скорее всего, эта история вымышлена. Трудно поверить, что полиция с уверенностью идентифицировала столь долго пролежавший в жаре изуродованный труп неизвестного человека, никогда официально не въезжавшего в Испанию, к тому же в беспокойных условиях гражданской войны. Вторая, более правдоподобная версия принадлежит Судоплатову, сообщившему, что перебежчика зарезали в одной из парижских квартир некий работавший на НКВД турок (в действительности им был П. И. Тахчианов) и молодой тогда оперативный работник, в будущем начальник нелегальной разведки КГБ СССР А. М. Коротков. Тело в большом чемодане вытащили из дома, увезли из города и утопили в море. В любом случае, где и как погиб Агабеков, с достоверностью не может сказать никто.

В Румынии активно действовал Разведупр, добившийся там немалых успехов, но и терпевший поражения. 10 сентября 1933 года из-за предательства двух заброшенных в страну агентов произошел провал резидентуры одесского Пограничного разведывательного пункта (ПРП) 4-го отдела штаба Украинского военного округа. Особый отдел предупреждал военных об их заведомой ненадежности, однако в 1933 году репутация Разведупра стояла достаточно высоко, и чекисты еще не имели решающего голоса в подобных вопросах. Предупреждение проигнорировали, и совершенно напрасно, поскольку провал оказался весьма чувствительным, особенно из-за совпадения по времени с предательством завербованного румынской разведкой сотрудника ПРП Федотова. К сожалению, и это не послужило для одесских разведчиков должным уроком, поскольку в феврале следующего года их необдуманные действия привели к провалу резидентуры 4-го отдела в Аккермане (ныне Белгород-Днестровский). Преждевременное возобновление связи с законсервированными после предыдущих арестов агентами попало в поле зрения “сигуранцы”, и ее сотрудники сумели одним ударом захватить резидента, девять агентов и радиостанцию. Разгром резидентуры привел к полной потере агентурного аппарата военной разведки в Румынии, на восстановление которого пришлось потратить немало времени и сил. Фактически оперативная работа на этом направлении была отчасти возобновлена лишь с назначением на должность 3-го секретаря посольства СССР в Бухаресте “легального” резидента РУ полковника К. М. Еремина (“Ещенко”), но произошло это лишь перед самой войной, в 1940–1941 годах.

Ухудшение внутреннего положения в Румынии существенно осложнило оперативную обстановку в ней. Политическая напряженность усугублялась жестоким экономическим кризисом и спадом промышленного производства, достигшим к 1932 году 57,7 %. Первым и немедленным следствием этого явились массовые закрытия предприятий и появление безработных, крайне обостривших ситуацию в обществе. Из-за сокращения платежеспособного спроса цены на зерно упали ниже себестоимости его производства и разорили десятки тысяч крестьян, вместе с городскими безработными создавших угрозу политической системе государства. В ответ правительство ужесточило карательный аппарат и приняло закон о жандармерии, значительно расширивший ее права на проведение силовых акций. Проводившаяся политика румынизации ущемляла элементарные интересы национальных меньшинств и немедленно превратила почти треть населения в противников существующего режима. В стране назревала диктатура и закладывались основы для развития фашистского движения. В 1930 году на базе существовавшего с 1927 года “Легиона Архангела Михаила” возникла крайне правая военизированная организация “Железная гвардия”, совершившая ряд террористических актов в отношении лидеров демократических движений и некоторых государственных служащих.

В 1934 году подполковник Виктор Прекоп попытался осуществить заговор по свержению короля Кароля II, но Секретная служба информации вовремя раскрыла и пресекла его. Это весьма подняло авторитет ССИ в глазах короля, являвшегося отнюдь не номинальным монархом, а вполне правоспособным правителем Румынии. Он своей властью значительно увеличил ее бюджетное финансирование и взял под личный контроль выделение установленных средств, а 20 апреля 1934 года утвердил новое положение о ССИ, переводившее ее из состава 2-го бюро генерального штаба вооруженных сил в генеральный секретариат министерства национальной обороны. Эти структурные изменения сопровождались расширением компетенции и полномочий службы и улучшением ее материально-технического и финансового обеспечения. ССИ состояла теперь из Первой секции (внешней информации), Второй секции (контрразведки и внутренней безопасности) и Секретариата. Она стала наиболее авторитетной и влиятельной из всех спецслужб Румынии, остальные же по сравнению с предшествующим периодом не претерпели существенных изменений.

Борьба политических партий и слабость руководства государством оставались главным бичом страны, поэтому Кароль II фактически вынужден был 10 февраля 1938 года упразднить конституцию 1923 года и провозгласить королевскую (“карлистскую”) диктатуру. Практически сразу же он своим указом ввел в действие новую конституцию, зафиксировавшую сосредоточение в руках монарха всей полноты власти, в том числе и права объявления войны и заключения мира без ратификации парламентом. Однако из-за отсутствия в Румынии единой нации и продолжавшейся политики румынизации попытка короля сплотить народ не увенчалась успехом. Путь к развитию фашизма оказался открытым.