Мракобой

Министерство внутренних дел. Ул. Житная, 16.

Утром я сел в автобус с зарешеченными окнами, направляющимся в МВД.

Ну как сел. Свободных мест не было, и пару мест занял развалившийся на сиденье «пинальщик». Он с вызовом посмотрел на меня. Даже если бы у него не было автомата, я бы слова ему не сказал. Как и все русгвардейцы он был здоровый как хряк.

Всю дорогу я простоял, рискуя испачкаться о высоко вскинутый и не совсем чистый ботинок. Благо ехать пришлось недалеко. Да и пейзажи открывались аховые. Такое не увидишь по телевизору.

Все здания, мимо которых мы проезжали, целые, но окна без единого стекла-выбило ударной волной. В окнах торчат серые почти черные от многолетней грязи занавески и части мебели.

Стены домов обшарпаны. Штукатурка и выцветшая краска свисают лохмотьями, отчего все здания похожи друг на друга как близнецы.

Тротуары перестали существовать. Городские каштаны и вязы бесконтрольно разрослись, разворотив плитку и даже чугунное обрамление приствольных лунок. Цокольные этажи густо покрывает рыжий мох.

Брошенные машины по пути следования в большинстве убраны, но иногда попадаются-с распахнутыми дверями, капотом и багажником, распотрошенные мародерами давным-давно. Многие сгоревшие до остова.

Блокпосты через каждый километр. Огневые точки, обложенные мешками с песком. Бронетранспортёры.

Мимо Кремля автобус пронесся на некотором отдалении. Так что удалось увидеть лишь покосившиеся башни и груду красного кирпича на месте исторического музея. Говорят, Красная площадь целиком ушла в провал, но со своего места я этого не увидел.

Потянулась Манежная площадь с дымком полевых кухонь. Судя по их множеству, здесь расквартировался целый полк. Не знаю, почему Зоя не пускала меня на прогулку, тут солдат на километр было как тараканов в мусорке. Впрочем, как говаривал незабвенный Вальжан, любая безопасность мнимая.

Вскоре автобус подъехал к 5-ти этажному облезлому зданию и со скрежетом остановился.

— Обратный рейс в 6! — хрипло сказал водила. — Кто опоздает, никого ждать не буду!

Поверх старого железного забора на изоляторах была намотана колючая проволока под напряжением. Поверх торчали прожектора, камеры наблюдения, датчики движения. На КПП стоял танк.

М-да.

Чего-то про Москву я все же не знал.

Главное следственное управление Следственного комитета по городу Москве расположилось на 2-м этаже. С вахты меня направили к заместителю начальника.

Тартаковский, худой желчный мужик в очках, принял сотрудника столичного управления незамедлительно. Мы пожали руки. Рука у него оказалась желтой как у китайца.

— Не понимаю необходимости вмешательства столицы в расследование! — с ходу заявил Тартаковский.

Так и знал, что он скажет какую-нибудь гадость.

Он тем временем продолжил.

— Ситуация в городе сложная!

Еще бы не сложная, следака грохнули, подумал я.

— Вам понадобится время для адаптации, а у нас его нет! Извините, но нянчится с вами никто не будет! — он гордо сверкнул очечками.

— Но хоть с делом, над которым работал Гапонов, а также с сотрудниками оперативной группы меня кто-нибудь познакомит? — вежливо поинтересовался я. — Или тоже никто нянчится не будет, и я буду вынужден добывать информацию сам.

Тартаковский красиво поиграл желваками.

— Вас познакомят! — сказал он, нажал кнопку селектора и приказал. — Следователя Наволоцкого ко мне! Срочно!

Наволоцкий явился незамедлительно, продемонстрировав стоическое отношение к дисциплине.

Ну не знаю. Перед ним в кабинет вошел аромат «О де нюи» от бренда Джорджо Армани, о этот пряно-древесный аромат! (с едким привкусом ацетона). Затем в кремовом индивидуально пошитом костюме вошёл сам носитель, могущий стать единственным объяснением расцвета гомосексуализма в довоенной Европе.

Про таких говорят-писаный красавчик. Четкий пробор волос, лёгкая сводящая баб с ума небритость (на самом деле, может дорогую бритву бережет). Смуглое узкое лицо с чувственными бровями и бархатным взглядом из-под них. Изящно-хищный заостренный нос и подбородок. И губы, целовавшие сто миллионов баб в разные места.

— Наволоцкий! — мэн протянул изящную сильную руку для пожатия.

— Наволоцкий вам покажет рабочее место Гапонова и передаст все документы! — поведал замнача.

— Наконец то, Ипполит Семеныч! Гора с плеч! А ведь у меня у меня дело заведующего Альфа склада на срочном оформлении! — взмолился красавчик.

Взгляд Тартаковского сделался подозрительным.

— Дело давно уже в суде должно быть! Оно у тебя неделю пылится! Чем ты занимался?

Красивые глазки Наволоцкого забегали.

— Не успеваю я, Ипполит Семеныч!

Убогий, подумал Вершинин. Если б он так вздумал с передачей дел затянуть, его бы Алкоголикова самого в колонию закатала.

Замнача махнул рукой.

— Ладно, покажи товарищу кабинет Гапонова и передай ему дела, которые он вел! Потом с тобой разберемся!

Когда мы вышли в коридор, Наволоцкий лучезарно улыбнулся и произнес только:

— Зверь! Невозможно нормально работать! Пошли!

Мы прошли почти весь коридор и остановились перед кабинетом с пустой табличкой. Наволоцкий вынул из кармана ключ, пояснив:

— Остался от Гапонова. Надо было его на вахту сдать, но я знал, что все равно кого-нибудь пришлют для расследования и оставил его себе!

— А ключ от сейфа тоже оставили? — поинтересовался я.

— А как же! — радостно подтвердил Наволоцкий.

Кабинет оказался без окон. Стол с настольной лампой, несколько стульев. В углу амбарный сейф, на котором сейф поменьше.

— От маленького сейфа где ключи? — спросил я.

— В столе, наверное. Это оружейный сейф, у Гапонова не было оружия.

— Он на задержание без оружия поехал? — удивился я.

Наволоцкий не успел ответить. Дверь без спроса отворилась и в комнату ворвался еще один странный экземпляр. На нем было плотно приталенная светлая сорочка, на ремне брюк ствол в кобуре. Возраст чуть за 30. Наглый взгляд. Короткая стрижка с открытым упрямым лбом.

— Здорово, дамский любимчик! — он тряханул руку Наволоцкого. — А это кто?

— Следователь из Управы! — нехотя произнес Наволоцкий.

— А это кто? — спросил я, не люблю хамов, сам им становлюсь в таких случаях.

— Шебутаев! — Наволоцкий скривился словно от зубной боли. — Опер из убойного отдела МУРа!

— Николай Николаевич! — опер энергично дернул за руку.

— Вы тоже партаками занимались? — спросил я.

— Тут все партаками занимаются! — воскликнул Шебутаев, судя по всему нормальным тоном разговаривать он не умел. — Кроме лодырей вроде Наволоцкого! Когда я стану министром, он у меня первый, кто сядет лет на 10!

— Старая песня! Я пошел! — скривился тот и не пошел, а практически выбежал из кабинета.

— Вы знали Гапонова? — продолжил я.

Шебутаев будто вспомнив, глянул на часы.

— Я на обед опаздываю!

— Стой! — только успел пискнуть, но он уже выскочил.

Откровенно говоря, Шебутаев мне понравился. У таких людей все на виду и нет места для подлянок. Вот Наволоцкий другой. Скользкий и мутный.

Оставшись один, я провел инвентаризацию. Поверхность стола протер найденными бумажными салфетками. В ящиках стола нашлись лишь канцелярские принадлежности. Потом я открыл сейф. На полке лежала единственная бумажная папка. Однако. Обычно дел у следака выше крыши.

Положил папку на чистый стол и открыл.

«Проверка сообщения о возможном причастии гражданина Талашева О.И. к ряду тяжких преступлений в Юго-восточном округе города Москвы в составе ОПГ, известной как партаки…».

Я оторвался от документа и посмотрел в стену. В этом месте должно было быть окно. Просматривается плохо замазанный проем.

Гапонова убили не здесь. Не первая попытка?