Мракобой

Узлипат.

Она не могла не приехать. Обязана была приехать. Все законы жанра этого требовали. Искусство обожает контрасты.

Пестель за день, проведенный среди людей, обмяк. Это были бандиты, клейма ставить негде, но люди все же. Они его замечали, всё время обзывали свиньей, но это был, как выражались политики электорат. Человеческая общность. Опять же, когда тебя обзывают, это тоже в какой-то степени общение.

И Пестель поплыл. С самого начала войны он впервые позволил себе расслабиться.

Он настолько осмелел, что решил выйти из кальянной во двор осмотреться. Ага, осмотрелся.

Дело шло к вечеру. Бачи жили по своим волчьим законам, так что вместо того, чтобы мирно ночевать в кальянной, постепенно рассосались по окрестностям. Пестель получил возможность незаметно просочиться на улицу.

Однако совсем незаметно не получилось. Едва он шагнул на улицу, раздался окрик:

— Стоять!

И в нос шибануло табачищем.

Пестель затравлено втянул голову в плечи, ожидая увидеть очередного бородача, но вместо этого узрел миниатюрную девицу.

Узлипат. Он сразу узнал ту из джипа на Красной площади.

На ней были черные легинсы и леопардовый кардиган. Короткий кардиган полностью открывал ноги. Уж лучше бы она этого не делала. Сказать, что ноги были кривые, значит, ничего не сказать. Это были ноги кавалериста, полукругом охватывающие невидимую лошадь. Редкие волосы двумя неопрятными прядями ниспадали на несуществующую грудь.

— Стоять, раб!

Красотка была крепко выпивши.

— Куда собрался, Иван?

Пестель забормотал, но был остановлен.

— Заткнись, урюк!

Урюк это засушенный абрикос, подумал Пестель и заткнулся.

Узлипат покровительственно ухмыльнулась. Выпустила в него струю дыма. Вместе с никотином прилетело амбре нелеченых зубов и неухоженного ЖКТ[50]- этакий легкий фекалийный флер. Пестеля едва не вывернуло наизнанку.

— Хочешь меня, сволочь? — продолжала Узлипат.

Если бы не испугался, Пестель бы облевался. Явственно представил красотку без штанов, крутые кавалерийские ноги, жилы на икрах, дикие луга между ног. Но картина, как его поймают бачи за запретным общением и что после этого сделают позволила держать себя в руках.

Как и всякая некрасивая девушка Узлипат была уверена в своей красоте.

— Вижу, как ты возбудился! — продолжала она. — Иди к своей мамочке, уродец!

Пестель шарахнулся с крыльца. Вслед ему полетел отвратительный смех. Будто старая ворона закаркала.

Пестель торопливо скрылся за угол кальянной, в непроходной дворик.

Те, кого сюда водили бандиты, никуда не делись и все были здесь.

Они лежали в одной бесформенной куче, по которой ползали сонмы мух. Асфальт был ровный, не побитый пулями. Бандиты аккуратно резали людей как баранов.

У Пестеля последовал провал в памяти, и он вернулся к реальности уже в комнате Калимат, мокрый, дрожащий, ничего не соображающий.

— Уходить тебе надо! — сказала старуха.

23. Вершинин