Мракобой

Польза и вред пистолета. Садово-Кудринская 5. Планетарий.

Пестель стоял перед огромным серым бетонным яйцом. Ветерок лениво трепыхал флажками на подъездной аллее. Реклама обещала открытие Лунариума, туалет для инвалидов и Вай-Фай. На одном из щитов позировал товарищ в костюме, настолько влитом, словно хозяин надевал его в жидком виде, а потом тот затвердел на нем, с автоматом в руке-реклама нового фильма про Бонда, который уже не выйдет никогда.

Пестель достал пистолет и стал принимать разные позы, воображая себя главным героем. Интересно, от Голливуда что-нибудь осталось?

Наши генералы и боевые генеральши с размером груди № 5 должны были озаботиться сохранением культурного достояния человечества. Голливуд давно уже не американский, там работают спецы со всего мира, включая Россию. А зачем бить по своим?

Наши могут, понимал Пестель.

По-хорошему, надо было уносить ноги и искать место ночевки. Вторую на свежем воздухе он не перенесет. Да и приколоть ночью могут. Никто ж не знает, что у него ничего нет.

За все время ему никто не встретился. Лишь пролетели, не задерживаясь несколько машин. Но пару раз на противоположной стороне улицы он засек подозрительное движение. Некие одиночки шарились среди разбитых витрин и прятались, стоило обратить на них внимание. У мнительного Пестеля возникло убеждение, что за ним следили.

Ждут ночи, чтоб я уснул, рассуждал он.

Так что особой необходимости идти в «Лупанарий» у него не имелось, но почему-то именно поэтому посетить его хотелось до дрожи. Диана говорила ему:

— У тебя женская натура, Шурик! Иногда даже кажется, что критические дни у тебя, а не у меня!

Ах, Диана! Дневная красавица с дивно красивыми ногами! Где тебя искать? Телефона нет, а Измайлово оно слишком большое, и до него надо еще добраться. Пока никто не чинит особых препятствий, но он уже видел, как легко в Москве режут людей!

Пестель пошел в планетарий.

Толстое стекло входных дверей было расколото. Кто-то заботливо обвязал их красной лентой. Пестель вспомнил старых теток, которые тут работали. Старая гвардия стояла до конца.

Холл был разгромлен полностью. Стоявшие на конусах глобусы варвары целенаправленно сбросили на пол и частично продырявили и расплющили. Цветные витражи разбили, и груды стекла жалобно скрипели под ногами.

В мрачной тишине где-то журчал ручеек. Вода! Пестель уже опрометчиво выпил половину своих запасов и ничего не мог с собой поделать. Пить хотелось все время. Он еще никогда не ходил столько пешком.

В центре холла располагалась поддерживающая колоннада. Пестель обошел ее и замер.

Ражий детина в шортах на мощном заду и грязной майке, открывающей волосатые ручищи, вдумчиво мочился на упавший земной глобус.

Парниша узрел Пестеля, с лету оценил его полную бесполезность и безопасность, и осклабил пасть, поросшую рыжеватым неопрятным пушком:

— Зашибись! — и зареготал.

— Зачем? — потрясено выговорил Пестель.

Здоровяк закончил, могуче потряс гусака и запрятал внутрь необъятных шортов. Потом пошел прямо на Пестеля.

Тот вынул руку из-за спины. В руке был пистолет.

— О, как! — удивился, но не испугался здоровяк. — Настоящий? Не травмат?

Он вел себя в корне неправильно. Пестель видел в кино, как правильно. Достаточно было герою достать ствол, как и стрелять даже не надо было. Все в ужасе убегали.

Здоровяк приближался.

— Остановитесь, пожалуста! — попросил Пестель.

Он уже представлял будущие последствия выстрела, крики и кровь, и его буквально корежило. Ни хрена этот пистолет не помог, с отчаянием понял он.

— Дурак, давай вместе выбираться! — дружелюбно предложил здоровяк.

Пестель сразу ухватился за эту мысль. А, что? И убивать никого не надо!

— Давайте! На самом деле мы же культурные люди! Москвичи! — горячо подхватил он, а руку с оружием опустил.

— Тю-тю-тю! Аккуратнее! — здоровяк перехватил руку, вынул из нее пистолет — а потом сильно пихнул Пестеля пятерней в лицо.

Тот полетел на пол, на хрустящее колючее стекло. На лице и губах остался вонючий пот незнакомца.

Здоровяк проверил оружие, выщелкнул магазин.

— Патронов нет совсем! — зло ощерился он.

— Видно, тот человек в магазине спорттоваров отстреливался! — пояснил Пестель.

Оправдываться было стыдно, но его несло. Он боялся, что здоровяк от огорчения начнет бить по-настоящему. А так, пихнул и пихнул. Как в школе на переменке.

— Возьмите меня с собой! — попросил Пестель. — Мне в Измайлово надо! Я Диану ищу!

— На хрен ты мне усрался! — ругнулся здоровяк, сунул ствол за пояс шортов, шумно высморкался и решительно зашагал на выход.

Пестель заторопился за ним, но быстро идти не смог. Надо было выковырять впившиеся при падении в ноги осколки.

Уходя, оглянулся. Что осталось от великой космонавтики? Обоссаный глобус, расписанный под хохлому?

Он толкнул тяжелые в своей бесполезности расколотые двери и вышел на улицу.

Сразу за дверями, прижавшись спиной к стене, сидел мертвый здоровяк. Рука прижата к животу, а весь живот красный от крови, мокрая майка обвисла точно набравшая воды половая тряпка.

Пестель в ужасе огляделся. Никого. Только ветерок полощет ряд флажков.

Здоровяк неожиданно открыл глаза:

— Все из-за тебя, сука! — обвинил он.

— Почему из-за меня? — не понял Пестель.

— Они б меня не тронули, если бы не ствол!

— Кто они? — Пестель ошибочно решил, что если у покойника широко открыты глаза, то он продолжает с тобой разговаривать.

Никогда еще Пестель так быстро не бегал.