Мракобой

Барбухайка.

Передача дел прошла без сучка и задоринки. Напомаженный сверх всякой меры Наволоцкий принял бумаги без слов и швырнул их на пыльный стол. С тем же успехом он мог их сразу спустить в унитаз.

— Кабинет я тоже отжимаю! — ухмыльнулся он, уселся в кресло и галантно возложил ноги на стол.

Вершинин посмотрел на холеное лицо под толстым слоем крема и подумал, что мог в прямом смысле уничтожить этого хлыща. Пара звонков в соответствующее управление, медкомиссия. Если анальная дырка в порядке, опросы сослуживцев, свидетели-маникюрщицы из салонов. Факт гомосексуализма приплести легче легкого. Только сразу пальнуть из тяжелого вооружения, корками важняка сверкнуть, столицей пригрозить. Отбор в МВД тщательнейший, слететь можно легко, все сразу открестятся, и вот уже Наволоцкий болтается в петле… Кстати, где сейчас вешают? В Самаре на площадях. Здесь же наверняка как страусы в тюремных дворах. Подергается гражданин и амбец. Нет гражданина, а есть груз для утилизации. А Вершинин снова на коне. Вернут все привилегии, никуда не денутся. И дело вернут. А генерал Тартаковский умоется, а то и у самого жопу могут проверить.

Вершинин даже головой помотал, испугавшись собственных мыслей. Это для него неприемлемо. Прав Бекк, что он не может никого на хер послать. Нет, послать может, а вот подло подставить. Не его это.

Наволоцкий понял его сомнения по-своему.

— Не расстраивайтесь так! — сказал он, одновременно совершая чрезвычайно сложный трюк, а именно — постукиванием каблуков о поверхность стола стряхивал с них налипшие комочки грязи. — Вам давно пора на пенсию! Со старушками в санаторий для ветеранов ездить! В лото играть!

«Надо ему все же жопу проверить», — зло подумал Вершинин. Но он уже остыл.

Очень вовремя раздался звонок с незнакомого номера.

— Можете говорить прямо здесь! — раззявил рот Наволоцкий.

Вершинин только крякнул и вышел в коридор. Звонил Данлопп.

— Твой вопрос решен! Выходи на улицу, барбухайка приехала!

И сразу отключился. Так что Вершинин не успел спросить, что за барбухайка и на фига она приехала, и при чем здесь он.

Он спустился на лифте, вышел на улицу, а дальше искать не пришлось. Барбухайка стояла не во дворе, куда пускали транспорт уж совсем по жутким допускам, а за оградой, но видно ее было издалека.

Автобус Камышинского автогиганта был размалеван с крыши до колес. По борту шла надпись: «Европейский центр научных исследований». Сверху и снизу имелись 3Д картинки счастливых лиц в пестрых забугорных шмотках и множество лозунгов поменьше. «Говорим и думаем по-русски». «Русский мир всему миру». «Не был в России-не был нигде». На корме топорщил крылья зверского вида двуглавый орел.

Из динамика на крыше автобуса гремел рок. Иностранная рок-группа старательно выводила текст по-русски. Что-то типа «Россия-империя, а мы ее дети».