Мракобой

Боевой листок «На посту».

Саркофаг охраняли пятеро, трое находились наверху, в вагончике перед разломом. Двое постоянно дежурили внизу, непосредственно у круглого отверстия, за которым находилось помещение с саркофагом. Смена караула каждые четыре часа. С казармы на Манежной подъезжал автобус с русгвардейцами. В общем служба не бей лежачего, но бойцы ее не любили. Странные слухи ходили про этот пост.

В этот раз внизу оставались прапорщик Баженов и сержант Мыльников. Это были два антипода. Мыльников, коренной волжанин, уроженец Самары, сама уверенность, что все в мире имеет простое объяснение, и вообще вся мистика по большей части выдумки таких сказочников как Баженов.

Баженов родился в пограничных районах с Анклавом[53], много чего насмотрелся, а больше наслушался, и с готовностью воспринимал любую выдумку.

Бойцы сидели в коридоре у круглого отверстия. У стены для этого были устроены сиденья из ящиков с накиданным на них списанным ХБ.

— Слыхал? — настороженно замер Баженов. — Будто вздохнул кто-то.

Бойцы прислушались. Однако кроме зудящих ламп под решетчатыми колпаками на стене ничего не услышали.

— Ерунда! — махнул рукой Мыльников.

— Уши прочисти! Я точно что-то слышал!

— Может и слышал! — равнодушно проговорил сержант. — Я ж не говорю, что ничего не слышал. Может, осадочная порода просела. Рядом же разлом. Или бабочки пещерные. «Павлиний глаз» называются. Они у нас даже зимой в пещерах летают.

— Вот я и говорю, знать, их что-то напугало!

— Кто, о чем, а вшивый о бане! Я ему о реальных вещах говорю, а он все о каких-то выдуманных страхах.

— Ага! А Гуляшкин даже стрелял в них! Рассказывал, что в гробу то покойник вздохнет, то шаги! Будто кто бежит к выходу!

— Псих твой Гуляшкин! И давно в запас списан по состоянию здоровья!

— И не только он один!

— Чего ты мелешь?

— Это не мои слова, за что купил, за то и продаю. Говорят, один караул подчистую списали. Они видели призраков. Все в белых саванах, выхаживают как на параде. Караул им как положено «Стой! Кто идет!» А они знай внимания не обращают, открывают домовину и давай саван разматывать. Вот у всего поста крыша и поехала.

— Это у тебя крыша поехала! Не зря говорят про Анклав!

— А что Анклав! Чуть что сразу Анклав! Сейчас там все цивильно. В приграничных районах давно никто не живет. Ночами там нечистая играет. То воет, то смеется, то песенки похабные напевает. Но все знают, живых там нет. Карлики ушли вглубь Анклава, набеги редко совершают, только когда изголодаются. Тут только держись. Здоровые они насмерть биться. Их поэтому как бы в насмешку прозвали карлики, на самом деле здоровые они, в смысле, сильные не по росту. Человеку голову отрывают голыми руками и ну кровь из шеи пить.

— Да ну тебя! — ругнулся Мыльников. — Напустил жути! И на фига вас из-под самого Анклава сюда призывают? Оставили бы там. Погранцы же нужны. Или морпехи там.

— Слухи ходят, приказ вышел, чтобы местных у Анклава не оставлять служить.

— Это почему? — Мыльников посмотрел на Баженова, тот на него, и это совпало по времени, так что прапор лишь нехорошо улыбнулся.

— Порченные мы!

Сержант торопливо сплюнул через левое плечо.

— Ага, а говоришь, в суеверия не веришь! — торжествующе уставил на него палец прапор.

Сержанта охватило раздражение и желание как-то ответить за свой страх, он и ляпнул.

— Конечно, порченные! Там у вас граница дырявая, ещё с войны. Вот карлики крадутся к вам по ночам и баб портят. Все вы хрен знает от кого. Полукровки.

— А в глаз? — сказал Баженов.

Мыльников притормозил.

— Ага, прапорщик бьет солдата!

— Не солдата, а мудака!

— Один хрен не по уставу!

— Теперь и устав вспомнил! А как своими страшилками голову забивать! Живые мертвецы в гробах, покойники в белом по потолку ходят!

Глаза Баженова округлились от ужаса. Он увидел, как Вершинин, воспользовавшись перепалкой, юркнул в дыру. При этом он шел по отвесной стене, а достигнув отверстия, не полез в не, а сложив руки по шву прыгнул солдатиком.

Прапор зажмурил глаза и энергично затряс головой.

— Что с тобой? Только этого мне не хватало! — испугался Мыльников.

Баженов открыл глаза, оглядел пустую стену, удостоверившись что по ней никто не разгуливает.

— У меня кажется давление! — признался он.

— Ну ты башкой то не тряси! Сядь спокойно!

Сержант усаживает прапора, прислоняя к стене. Тот продолжает опасливо смотреть на вход в пещеру.

— Должен тебе признать, — начинает он.

— Только не про призраков! — взмолился сержант.

— Не буду! — пообещал прапор и свое обещание выполнил.