Великие джазовые музыканты. 100 историй о музыке, покорившей мир

Афрокубинский джаз: тропический бриз

В 1930 году в Нью-Йорк прибыл кубинский оркестр. Havana Casino Orchestra под руководством Дона Азпиазу записали для фирмы Victor песенку The Peanut Vendor. Эта кубинская мелодия «Продавец арахиса», основанная на криках уличного торговца, снабжена нежным пением, мягкими звуками трубы и гипнотической перекличкой перкуссии: маленькая пластинка на семьдесят восемь оборотов в минуту произвела ошеломляющий эффект. Она разлетелась миллионным тиражом, стала первым номером хит-парада и спровоцировала в США и Европе массовое увлечение румбой и вообще латиноамериканскими ритмами и танцами. Американцы и до этого часто летали в Гавану повеселиться (особенно этому способствовал сухой закон в 20-х годах), но с начала 30-х начался активный обмен музыкальными идеями. Американские оркестры начали летать с концертами в Гавану, кубинские виртуозы устремились в Нью-Йорк. Музыка с волнующим карибским привкусом вошла в моду.

Судя по всему, джаз на Кубе, как и в США, существует с начала XX века. Сохранилось мало записей, но кубинские музыканты с увлечением играли и свои народные мелодии, и джазовые стандарты. С 30-х годов началось полноценное слияние джаза и кубинской музыки, а гибрид, который получил название афрокубинского джаза, попал в поле зрения массовой публики — с подачи двух музыкантов, кубинского и американского. В записи «Продавца орехов» участвовал блестящий саксофонист и трубач Марио Бауза. Он прибыл из Гаваны в Нью-Йорк еще в 1927 году в 16-летнем возрасте. В 1933 году он на пять лет влился в ряды музыкантов оркестра барабанщика Чика Уэбба и познакомился с веселым трубачом неуемной энергии Диззи Гиллеспи. Бауза начал учить Гиллеспи кубинским музыкальным приемам, тот с радостью изучал новую для него эстетику. Позже оба вошли в оркестр Кэба Кэллоуэя, и со встречи этой парочки начался взлет афрокубинского джаза к международной славе.

Через десятилетие, когда Диззи Гиллеспи создавал свой биг-бенд, он попросил Марио Баузу познакомить его с «одним из этих, которые играют на том-томах». Марио свел Диззи с легким на подъем кубинским перкуссионистом Чано Позо. Вместе с новым участником коллектива Диззи сочинил Manteca — один из самых знаменитых примеров слияния латиноамериканской музыки и джаза. Важная и поворотная запись — но при этом очень задорная и танцевальная. До этого Диззи Гиллеспи был одним из главных двигателей скоростного и экспрессивного стиля бибоп — в связи с новым кубинским увлечением его музыку тут же прозвали кубопом. Благодаря обаянию и напору великого трубача кубоп с его текучими ритмами прочно вошел в джазовый арсенал.

Свояк Марио Баузы, Фрэнк Грилло по прозвищу Мачито, тоже сделал немало для популяризации нового стиля: его композицию Mambo Mucho Mambo слышал каждый, кто играл в популярную компьютерную игру Grand Theft Auto Vice City. Сын сигарного фабриканта, Мачито предпочел сигарам музыку и приехал в США в 1937 году. Там он создал и возглавил весьма успешный и уважаемый оркестр The Afro-Cubans, дирижировал, пел в нем и заправлял маракасами. В 1941 году к его коллективу в качестве трубача и музыкального директора присоединился Марио Бауза, ушедший из оркестра Кэба Кэллоуэя. На этом поприще Бауза провел целых тридцать пять лет. Сам Мачито всю жизнь с большим успехом играл афрокубинский джаз, как-то раз получил «Грэмми» и умер прямо на сцене — во время концерта в Лондоне в 1984 году.

Со времен зенита Марио Баузы, Мачито и биг-бенда Диззи Гиллеспи афрокубинский джаз составляет значительную часть джазовых записей, а афрокубинский фольклор прочно вошел в джазовую мифологию. В 50-х годах Нью-Йорк стал центром испаноязычной поп-музыки и объектом музыкального импорта из стран Карибского бассейна и Южной Америки. На этой благодатной почве блистал перкуссионист Тито Пуэнте — выросший в Нью-Йорке сын пуэрториканских родителей, выживший в девяти битвах Второй мировой войны. Он был настоящей поп-звездой латиноамериканской музыки и даже озвучил своего анимированного«двойника» в мультсериале «Симпсоны». Одну из улиц Гарлема, где он рос, назвали в честь Тито Пуэнте.

Диски этого зажигательного исполнителя можно найти без проблем, но у латиноамериканской музыки есть свои секреты. Например, записанный в 1975 году альбом Concepts In Unity в исполнении коллектива со сложным названием Grupo Folklorico Y Experimental Nuevayorquino. В середине 70-х несколько лучших латино-музыкантов Нью-Йорка стихийно собрались в доме родителей братьев Энди и Джерри Гонзалесов — басиста и трубача. Совместные импровизации в доме в Бронксе вылились в потрясающий, записанный с первых дублей альбом, который представлял собой альтернативу коммерческой сальсе тех дней. Полная многослойной перкуссии и экспрессивного солирования пластинка Concepts In Unity была нарочито экспериментальной, но при этом глубоко укорененной в музыку прошлого. Энди Гонзалес описал ее так: «Она отражала то, чем мы интересовались в Нью-Йорке, — афрокубинский и пуэрториканский фольклор. Но мы не просто хотели быть честными по отношению к корням, но использовали их в качестве отправной точки для экспериментирования».

После победы на Кубе революции и провозглашения там социализма контакты Гаваны и Нью-Йорка резко пошли на спад. В самой Кубе враждебный капиталистический джаз уже не приветствовался, зато всячески пропагандировались народные песни и доморощенная поп-музыка. Впрочем, джаз на Кубе не исчез. Скажем, в 60-х возникла потрясающая группы Irakere, в которой блистал трубач Артуро Сандовал и которая привнесла в кубинскую музыку элементы рока и фанка. В рамках культурного обмена между СССР и Кубой полные энергии пластинки Irakere можно было купить в Советском Союзе. Между прочим, по легенде, на Кубу серьезными партиями шли легендарные бас-гитары «Урал». Не исключено, что кубинские джазмены 70-х играли на инструментах, сделанных под Свердловском.

В 1996 году на Кубу отправился американский музыкант Рай Кудер и с удивлением обнаружил в Гаване целую плеяду стариков музыкантов, никому не известных за пределами острова, которые играли музыку эпохи, предшествовавшей всплеску афрокубинского джаза 40—50-х и революции Фиделя Кастро. Альбом этой музыки был записан всего за шесть дней в старенькой студии, ранее принадлежавшей RCA Records. Атмосфера и оборудование остались неизменными с 50-х годов, многим исполнителям было уже за семьдесят. Выпущенный по итогам сессии звукозаписи альбом был назван Buena Vista Social Club — по названию закрытого клуба в Гаване, в котором любили собираться музыканты в 40-х годах. Пластинка и документальный фильм о проекте (режиссер — Вим Вендерс) произвели немалый эффект и возродили интерес к кубинской музыке во всем мире. Сами старички из Гаваны вдруг превратились в международных звезд. Из их простых, но полных жизни созвучий родился брызжущий энергией афрокубинский джаз.

Послушать

Machito. Afro-Cuban Jazz (1951)

Verve Records

21 декабря 1950 года в студии собрались звезды афрокубинского джаза, включая трубача Марио Баузу и Мачито с его маракасами. Под контролем продюсера Нормана Гранца они сыграли состоящую из нескольких частей, амбициозную «Афрокубинскую сюиту», написанную композитором и аранжировщиком Артуро Чико О’Фаррилом. Этот рожденный в Гаване сын ирландца и немки делал аранжировки, содержал собственный оркестр, а также снабжал музыкой другие коллективы, в том числе оркестры Мачито и Бенни Гудмена. В этой сессии звукозаписи участвовали также барабанщик Бадди Рич и великий саксофонист Чарли Паркер, тоже испытавший на себе влияние латиноамериканских ритмов. Впрочем, кубинские музыканты были без ума от самого Чарли Паркера. Мачито рассказывал так: «Мы не ждали от Чарли Паркера добавления в игру латиноамериканского чувства. Мы не хотели, чтобы он подстраивался под нас. Напротив, это мы подстраивались под него». Плод сотрудничества — одна из самых удачных адаптаций кубинской музыки и джазового оркестрового звучания.