Великие джазовые музыканты. 100 историй о музыке, покорившей мир

Париж: джаз, который всегда с тобой

В лобби парижской гостиницы La Tremoille, что находится на тихой улице рядом с Елисейскими Полями, висит фотография, сделанная в 1961 году: на смежных балконах отеля стоят великие джазмены Луи Армстронг и Дюк Эллингтон, а на улице под ними в порядке дружественного соревнования играют участники их оркестров. Дюк по-королевски поднимает руку, будто приветствуя подданных, а Армстронг машет белым носовым платком, которым он прикрывал во время игры свои пальцы. К 1961 году джазменов уже многие десятилетия принимали в Париже как королевских особ: во французской столице джаз глубоко пустил корни с самого начала.

Джаз прибыл во Францию вместе с американскими войсками во время Первой мировой войны: в записях из солдатских ранцев и в музыке черных полковых оркестров. Катализатором диалога культур был военный оркестр Harlem Hellfighters Джеймса Риза Юропа. Уже тогда было заметно, что у слушателей по ту сторону Атлантики отсутствовали предрассудки по поводу цвета кожи, здешняя публика была внимательна и заинтересованна — музыканты Юропа, вернувшиеся домой, рассказывали об этой земле обетованной. Париж первым распахнул свои объятия всему, что связано с джазом, и в период между двумя мировым войнами столица Франции стала заодно европейской столицей джаза — и остается таковой до сих пор. Для каждого джазмена поездка в Париж всегда была важным и приятным событием.

Многие годы в США к джазу относились как к низкопробному развлечению. Иное дело — Европа. Черных джазменов, изгоев у себя на родине, европейцы воспринимали как серьезных художников. Некоторые музыканты и солдаты из Harlem Hellfighters, впечатлившие европейцев джазовыми концертами, остались после войны во Франции, в которой не было расистских законов, унижающих их на родине. За ними в Европу потянулись и другие. В 20-х годах небольшая, но очень активная община афроамериканских музыкантов покинула США и поселилась в Париже, создавая на новом месте своеобразную сцену и заражая любовью к своей музыке французов. Эта сцена процветала в эпицентре парижской артистической жизни, на Монмартре, на протяжении двух десятилетий, пока 18 июня 1940 года город не был оккупирован немецкими войсками.

Немцы пытались запретить «расово неполноценный» джаз и у себя на родине, и во Франции, но успеха так и не добились. К их приходу парижские музыканты играли свинг в мюзик-холлах, вальсы на аккордеонах приобрели джазовый привкус, у Парижа были даже собственные джазовые звезды — гитарист Джанго Рейнхардт, скрипач Стефан Грапелли и их The Quintette du Hot Club de France. Свое название он получил от Hot Club de France, организации, открытой в 1932 году студентами и энтузиастами джаза Югом Панасье и Шарлем Делоне ради пропаганды джаза. Эти два друга проделали огромную работу по популяризации джаза во Франции. Они неустанно писали о любимой музыке в основанном ими же в 1935 году журнале Le Jazz Hot (одно из самых ранних печатных изданий о джазе), организовывали концерты и сессии звукозаписи, привозили в Париж американских звезд, читали лекции в университетах.

Правда, после вторжения немцев Стефан Грапелли остался в Англии, но Рейнхардт был тут, прямо под носом у нацистов, с большим успехом исполняя цыганский свинг (как известная личность, чье имя пестрело на парижских афишах, он сумел избежать концентрационного лагеря). Делоне и Панасье по-прежнему возглавляли свой клуб.

Первый подался в Сопротивление, а второй использовал джазовые записи в качестве вызова оккупантам: однажды он показал немецкому цензору пластинку с песней, помеченную названием La Tristesse de St. Louis, и услужливо объяснил, что это старинная французская песня о бедном короле Людовике XIV. Цензор так и не понял, что перед ним был выпущенный Victor диск St. Louis Blues Луи Армстронга.

После войны Германия оправлялась от шока, в Великобритании действовали ограничения деятельности иностранных музыкантов, и только Париж после четырехлетней изоляции от контактов с американским джазом жаждал развлечений и свинга, который стал символом освобождения от ненавистного оккупационного режима. До этого джазом во Франции интересовался постоянный круг преданных ценителей (вроде сообщества Hot Club de France), теперь же пластинки были нарасхват, а немногочисленных местных джазменов буквально рвали на части владельцы клубов и мюзик-холлов. Свинг превратился во всеобщее увлечение, французы признали его «своим». Американские музыканты могли легко получить разрешение на работу, и их любили.

Правда, на пятки оркестровому свингу наступал бибоп с его сложными структурами, дикими по скорости ритмами и малыми составами. Американская новинка не встретила поддержки в Hot Club de France: Юг Панасье по-прежнему был верен стандартам Нового Орлеана и Луи Армстронга 30-х и считал, что с приходом Чарли Паркера джаз умер: «Когда он разработал так называемый боп, он перестал быть настоящим джазовым музыкантом». Бибоп он считал какой-то новой формой музыки, а кул-джаз не принял потому, что большинство его исполнителей были белыми. Напротив, Шарль Делоне не имел ничего против бибопа: развернулась серьезная дискуссия на тему, что же считать «настоящим джазом».

Бенни Картер и Коулмен Хокинс уплыли из Франции в США в 1939 году, чтобы избежать нацистской угрозы, но сразу после войны американские музыканты вновь рвались прочь от расистских законов США в богемный Париж, который встречал их как героев. Открытый в 1948 году ночной клуб Le Caveau de la Huchette стал основным местом работы парижских джазменов — и местных, и заезжих: за десятилетия здесь успели выступить Лайонел Хэмптон, Каунт Бейси, Арт Блейки и другие (уютный подвальчик на рю де ла Юшетт по-прежнему ждет гостей). Многие американские музыканты жили во Франции относительно долго: от Сиднея Беше до Арчи Шеппа. Некоторые, как Беше и барабанщик Кенни Кларк, оседали надолго, играли в кафе в квартале Сен-Жермен-де-Пре на левом берегу Сены, который бурлил творческой энергией в послевоенные годы.

Первым американцем, который открыл Париж после войны, был барабанщик Кенни Кларк, который много раз гастролировал по Европе, радуясь признанию и высоким гонорарам: «Я заслуживаю хорошей, очень хорошей жизни!» Поселившись в столице Франции, Кларк регулярно выступал с приезжающими американскими музыкантами. Следом за ним прибыли саксофонисты Бен Уэбстер и Дон Биас, а в 1959 году — пианист Бад Пауэлл. Приезжим звездам часто помогал местный контрабасист Пьер Мишло, который начинал еще с Сиднеем Беше, но скоро играл с боперами во время бесконечных джемов и сессий звукозаписи. Тромбонист Майк Зверин, друг Майлза Дэвиса и Декстера Гордона, который в 18-летнем возрасте участвовал в записи серии дисков Birth Of The Cool, прожил в Париже двадцать один год и писал о джазе.

Между 1945 и 1948 годами голод французских поклонников джаза был удовлетворен рядом фестивалей с участием не только Луи Армстронга и Дюка Эллингтона, но и Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи. Послевоенные годы породили жаркие споры между традиционалистами, сосредоточенными вокруг фестиваля, организованного Югом Панасье, и модернистами во главе с Шарлем Делоне, процветающим на интеллектуальной сцене левого берега Парижа с его клубами The Saint-Germain, The Ringside и The Tabou. Джанго Рейнхардт, первый европеец, который будет единодушно принят американскими джазменами и критиками, не заботился об анафемах Юга Панасье, но волновался по поводу «ереси» бибопа: «Эти парни играют так быстро, что я не знаю, смогу ли я не отстать от них».

Смерть Джанго в 1953 году и запись Майлзом Дэвисом в 1957 году звуковой дорожки к фильму «Лифт на эшафот» ознаменовали появление современного французского и европейского джазового языка. К концу 50-х французская джазовая сцена, все еще восторгающаяся заезжими гостями из-за океана, созрела для того, чтобы наполниться группами, состоящими только из французов. Они играли и джаз по-американски, и развивали свою школу, восходящую к квартету Джанго Рейнхардта и Стефана Грапелли без духовых и ударных: это мягкий, подвижный, «струнный» джаз с цыганским влиянием, со скрипкой и акустической гитарой. Американский актер Роберт Райан признал: «Во французской столице джаз повсюду — вам нужно только знать, куда смотреть».

Послушать

Various Artists. Jazz In Paris: 50 Reasons To Love Paris (2008)

Universal Music

В прекрасной серии Jazz In Paris вышла уже добрая сотня аккуратных книжечек-компиляций высококлассного джаза, записанного в Париже: здесь и традиционный джаз, и свинг, и бибоп, и буги-вуги, и галльская школа — таково огромное джазовое наследие французской столицы. Тройной сборник «50 причин любить Париж» содержит записи знаменитых джазовых американцев (Куинси Джонса, Дональда Берда, Лайонела Хэмптона) и французов (Мишеля Леграна, Пьера Мишло, Le Quintette du Hot Club de France). Все эти пьесы имеют отношение к Франции — стране, в которой многие джазмены ощутили творческий полет, не сдерживаемый никакими формами дискриминации. Версии Parisian Thoroughfare пианиста Бада Пауэлла, жившего в Париже несколько лет, «Парижские наброски» Макса Роуча продолжительностью в семнадцать минут, зарисовки о зале «Олимпия» на бульваре Капуцинок, Эйфелевой башне, «Мулен Руж», Монпарнасе и Монмартре — музыка, полная парижского флера и горячей джазовой свободы.